Сергей Плотников - Из рук врага
31
Кто бы ни делал этот аварийный выход для эльфов из Башни, он предусмотрел почти всё: например, проплыть мимо пристани не давала ещё одна завеса из корней, более плоская и простая, как сеть, перегораживающая течение, но всё-таки. Здесь уже не было светлячков и наверх вела самая обычная лестница, высеченная в камне и о-очень длинная. Я сбился со счёта, сколько раз останавливался передохнуть: путь по реке субъективно занял больше двух часов, да и стресс… Адреналин сошёл, и вместо него пришли усталость и голод. Да и Эль стала двигаться более вяло: сколько ни готовь чело… эльфа к нагрузкам принудительно, толку от такого…
Лестница наконец закончилась. Куда мы вышли, я назвал бы это садом. Совсем небольшая, окружённая скалами долинка, на которой в идеальном порядке росли круглогодично плодоносящие деревья и кустарники, больше походила на забытый Богом на земле кусочек Эдема. Еда, кристально чистая вода, подающаяся тем же манером, что и в Башне, и неприступные стены без намёка на проход. И — мужчина и женщина, попавшие сюда почти голыми, без припасов, без оружия или личных вещей. Местечко слегка напоминало таковое на крыше Башни, но отсутствие надзирающих меня полностью устраивало. Единственное: как те, для кого был построен путь бегства, должны были отсюда выбираться? Ничего, выясню. Только вот дверь на лестницу к реке заклиню чем-нибудь. Надо будет найти камней и завалить на фиг. И вообще исследовать тут всё не помешает — утолить голод и прожить пару-тройку дней перед выходом в большой мир…
Заставив разомлевшую от непривычной еды да ещё и после нагрузки Эль раскрыть очередную стену из кустов, я едва не споткнулся. За несколько часов, пока я кружил по долинке вдоль и поперёк, до меня начало доходить, что «милый садик» имеет чёткую, смутно-логичную планировку, больше подходящую какому-нибудь форпосту, чем месту для отдыха. Просто если для людей интуитивно были понятны заклинания-картинки, то для эльфов — язык растений. Кусты, деревья, лужайки — всё это было аналогом шкафов, кладовых и складов с чёткой иерархией хранения. Частью склады были самообновляемые, для продуктов и иных вещей, большинство из которых я не опознал, кроме стрел, в прямом смысле растущих на орешнике, идентичные изгибы стволов которого просто кричали о военной стандартизации для луков. Наверное, поискав, можно было и тетивы найти или ещё что интересное на свою голову, вроде нейропаралитических игл. Густая стена кустов с ярко-красными цветами привлекла моё внимание своей бесполезностью в практическом плане — ни плодов, ни ягод, как на других растениях, видно не было. Правда, подойдя ближе, я уловил смутно знакомый запах: из соцветий по каплям стекала… наркозная мазь, какую я уже видел на «кормлении бонсаев»! «Аптечка или пыточная, что ли?» — ещё подумал я и опять применил эльфийку по назначению… И едва не споткнулся на ровном месте. Потому что в специальных углублениях, вырезанных в скале за кустами, лежали знакомые «плоды», получающиеся из разумных существ после прорастания в них эльфийской фитоинженерии. И там же лежали знакомо выглядящие скальпели, пилы для костей (каменные!) и сверло для трепанации черепной коробки. Чтобы сопоставить одно, другое и третье, мне потребовалось меньше минуты: вот и ответ, как эльфы научились решать проблемы своей почти не работающей регенерации. Донорство.
А вот и контейнеры с готовыми для пересадки тканями — почти классические эрэпгешные «зелья здоровья». Мозаика сложилась: в вопросе, зачем эльфам строить Башню и систему растительной накачки энергией, появился резонный, всё объясняющий ответ. Ничего личного, только бизнес. Говорят, у нас на Земле точно так же центральноафриканские банды и племена за героин продают своих «подданных» на органы, и всё это чуть ли не централизованно, под эгидой МККК[2]. Только здесь вместо наркотиков — магия, я бы даже сказал, это гуманно и цивилизованно: никого не травят, пленников перерабатывают из тех, что «бедуины» бы и так убили. Чёрт. Чёрт-чёрт-чёрт! Ну и гнусь же всё-таки! Хотя гнусь или нет, но, кажется, я только что нашёл ответ, что мне делать с эльфийкой, который я оттягивал как мог: протащить по скалам — я сомневался в своей способности, а бросить — лично, сознательно — того, кому своим спасением обязан… Я не Святослав! И может, у меня только что появилась возможность, так сказать, отдать долг. Главное — не пороть горячку, найти дерево, делающее жидкое мыло, которым пользовались все в Башне, и вспомнить всё про анатомию и операции, что я знаю. Ох, очень надеюсь, что эта штука не только сама забирает ткани донора, но и сама способна их имплантировать. Звучит фантастично? После увиденного — скорее логично. Да и есть ли у меня выбор? И главное, будет ли такой шанс у Эль? Ведь неспроста же она оказалась в Башне, верно? Скорее всего, рациональные (в чём я уже убедился) остроухие любители зелени сами придумали такой удобный и замысловатый способ казни для провинившихся чем-то сородичей: отсюда и редкость переходников, которых, согласно заученной наизусть книге «Правил…», никак не достать.
Ну, Эль, надеюсь, тебе повезёт. И мне. И кажется, тут придётся задержаться…
32
— Арк. — Неслышно подошедшая со спины Эль ткнула пальцем в сторону горящего костра, с которым я возился.
— Вспомнила ещё одно слово?
Повернувшись вполоборота, я полюбовался отблесками пламени, играющими на её лице. Днём мне вдруг подумалось, что открытого огня я не видел уже больше года, даже во время штурма Башни не повезло — дым был, а огня не было. Кроме того, фрукты и «овощи» с деревьев уже порядком осточертели: пусть полезные, пусть богаты белком и содержат нужные витамины и всё такое, а при жевании ещё и очищают зубную эмаль и укрепляют дёсны… Хоть поджарю или сварю, если придумаю в чём.
— Да. — Девушка отрывисто кивнула. Каждый заимствованный у меня жест она воспроизводила по-своему, и потому казалось, что движение не сочетается с её остальной моторикой — плавной ходьбой и грациозными движениями эльфийка производила скорее впечатление кошки, чем человека. — Два слова, смысл схожий: враг-что-убивает-эльфов. Орк — враг, крадущийся по лесу, арк — враг, поедающий лес. Огонь-горящий-на-дереве — это арк.
— Эльфийский — очень интересный и ёмкий язык, — улыбнулся я и заметил у эльфийки в руках несколько сорняков, один в один сурепка, обожающая расти на грядках у матери на даче вместо того, что там посадили. — Что ты принесла? Нашла что-то новое? Приправа?
— Нет, это… пустое растение. То-что-вырастает-на-месте-где-нет-леса.
— Пустое?
— Пустое место. Бессильное. Силы нет, не получает от Солнца. Просто растёт. — Девушка замерла, задумавшись, явно просеивая ворох образов из ассоциативной памяти, и опять кивнула: — Такие везде вне лесов. Не слышат моего голоса. Я не я удивлена была… давно.
Процесс восстановления мышления у увечной эльфийки я подробно наблюдал с самого начала. Записать опять же было не на чем, но, поскольку других дел в долинке-«Эдеме» у меня не было, всё своё внимание я посвящал Эль. Ну и думал, в сотый и двухсотый раз перебирая известные факты и полученные впечатления конечно же. Подозреваю, медики из РАМН, если бы мне удалось вернуться на Землю, получили бы бесценную информацию о процессе отката последствий лоботомии. Для меня же клиническая картина вопроса осталась за рамками: я просто не знал, на что смотреть, какие рефлексы проверять и так далее. Зато ещё больше заставлял Эль двигаться и говорил, говорил, говорил с ней… Пока однажды не заметил, что девушка начинает самостоятельно повторять упражнения из нехитрой «зарядки» и реагирует на слова.
Это было нелегко: мозг человека… и эльфа — это вам не компьютер. Если в последнем оперативная и постоянная память отделены от процессора, то наша нервная система сочетает все функции в одном месте, а кусок этого места был у Эль физически удалён[3]. Если для «процессора» это было сродни выключению одного вычислительного ядра из нескольких (что даже не всегда заметно), то для работы самого «компьютера» были «вырваны» файлы, отвечающие за… ну, скажем, интерфейс. То есть процессы операционной системы идут, но сами собой, повлиять на них никак нельзя. Надеюсь, это была понятная аналогия.
Как бы то ни было, но эльфийка была «отодвинута» как личность к моменту своего рождения. Умеющий ходить и управлять растениями, частично понимающий речь «ребёнок», очень быстро учащийся «ребёнок» — память была при ней, и по мере развития новых нервных связей она открывала для себя всё новые и новые воспоминания. Спустя три месяца я услышал от неё первое слово, произнесённое самостоятельно. Через пять копирующая мои действия с дотошностью хорошего мима Эль начала проявлять признаки индивидуальности, информацию о которых она не могла взять из наблюдений. Через десять месяцев я понял: мы можем собираться в путь: в местном климатическом поясе, кажется, был субтропический климат — зима от лета отличалась разве что градусов на пять и чуть более коротким световым днём, дожди над горным хребтом не шли в принципе. Единственное, что меня останавливало, — знания о географии этого мира, которые всплывали в голове у девушки уж очень фрагментарно: вот сейчас вспомнила о том, что всё преимущество эльфа-друида сойдёт на нет, стоит покинуть неизвестно когда специально подготовленную соплеменниками «спасательную» зону — просто «отличная» новость, добавляющая массу оптимизма!
