Александр Башибузук - Хроники Горана. Прознатчик
– Как бы и все… – Я развязал сверток и достал меч. – Вот, взял с драугра. Доспех тоже ободрал…
– Ух ты!.. – Ивлица потянулась к мечу.
– А ну цыц… – Крон хлопнул дочь по руке, подвинул к себе меч и, выудив откуда-то небольшой молоточек, склонился над ним. – М-да… – Кузнец осторожно стукнул по клинку, послушал, затем царапнул металлическим стилом и, наконец, уважительно сказал: – Чистая черная сталь. Мокши Белобородого работа. Если я не запамятовал, то он как раз с Первыми на Острова пришел и в Острограде творил. А вот вязь – не его, да и не работал он руны. Добрый и дорогой клинок; мечей работы Мокши на Островах едва ли с десяток осталось. Это ты Гундяя Черную Луну упокоил – его меч, одного с ним прозвища. Странно, никто не знал, где его схоронили.
– Если вверх по Кричащему ручью идти, до самой Кривой скалы, то как раз под ней вход в каирн и находится.
– Темное урочище… – уважительно протянула Ивлица. – Народ старается туда не ходить. Мы с сестрами собирались, но вовремя старшие остановили.
– И доспех ладный, – продолжил Крон. – Но не более, есть и получше. Тоже тех времен, старинный, но удобный. Это сейчас новомодными увлеклись, а как по мне, лучше колонтаря для боя нет. Подклад я, конечно, сделаю да поправлю пластины как положено. Вот тут наклепать да здесь…
– Опять взялся за свое, старый пень, – проворчала Хроня. – Отложи, отложи, я сказала. Есть над чем сейчас подумать. – Женщина повернулась ко мне и поинтересовалась: – Как дальше жить собираешься, Горан? Посвящение ты не прошел, в походы не ходил, роду не принадлежишь, поэтому и голоса не имеешь. Не ладно. Опять же народец привык тебя видеть безумцем бессловесным и, думаю, трудно будет тебя он принимать. Если вообще примет. Не одному придется башку отбить. Что тоже не дело: могут спросить как с безродного, ибо законы ясно писаны. С чужого всегда спрашивается втройне.
– Не сгущай, старая. – Крон отхлебнул из кружки и оттер от пены свои длинные усы. – Надо говорить со Збором, старшиной рода. Как он порешит, так и будет. Гор по рождению наш, а что посвящение не прошел, так не парня тому вина. Все помнят Ракшу, отца его, могут ради памяти и уважить. Словом, я завтра займусь…
– Вот наконец дело молвишь!.. – Хроня довольно улыбнулась и подвинула ко мне большую плошку с варениками, пересыпанными шкварками. – Ты ешь, ешь, парень. Набирайся сил: может, дело так повернется, что еще породычаемся… – Она вдруг запнулась и тихонько у меня поинтересовалась: – Слышь, Горан, а как у тебе с этим?.. Ну ты понял… Бабы разное мололи…
– Лучше не бывает, матушка Хроня. – Я весело улыбнулся и повторил: – Лучше не бывает.
Хозяйка облегченно выдохнула и расплылась в широкой улыбке.
– Вот и я говорила им: клуши вы черноротые, все в порядке у парня. Девкам на потеху и ему на радость!
– А что, я не против. – Ивлица, торжествующе улыбаясь, выпятила высокую грудь. – Я его все равно никому не отдам! – заявила решительно девушка и очень откровенно мне подмигнула.
– Вот же блудница, – по-доброму попеняла ей мать. – А Горана ты спросила?
– И спрошу, вот сейчас и спрошу…
– А ну цыц!!! – Крон прихлопнул ладонью по столешнице. – Ишь ты! Раскудахтались, куры. Рано об этом разговор заводить. Рано, говорю!
По тому, как осеклись мать и дочь, я понял, что действительно рано. И понял еще одну вещь – найти свое место среди этих людей будет очень трудно.
– Спасибо, матушка Хроня, за стол; благодарствую, дядя Крон. – Я встал и поклонился. – Но мне пора еще урок выполнить.
– И то дело, – кивнул мне кузнец. – Сходи прогуляйся, а потом сюда. Ночевать у нас будешь. А доспех твой я к завтрему слажу, тока вечерком мне подмогнешь. Готовые подклады есть, так что все ладно будет…
От общения с семьей Крона стало как-то теплее, Ольград уже не казался чужим, а люди на улице, окидывающие меня жалостливыми, а порой презрительными взглядами, вызвали симпатию. Я даже попытался их оправдать за такое отношение к Гору. Ославы – нация воинов, практикующая культ силы и мужества и презирающая слабость. Так какого отношения стоит ожидать никчемному дурачку? Хорошо, что не убили еще в младенчестве. А сейчас? А сейчас я попробую…
Травница Власта, которой предназначалась посылка Малы, как будто знала, что я уже в поселке, и встретила меня на улице. Маленькая, сухонькая старушка, ничем не отличающаяся от своих ровесниц, окинула меня внимательным взглядом, молча забрала сверток и ушла.
– Ну вот, урок выполнен. Можно возвращаться к Крону. Хотя… – Я приметил, что люди тянутся к гавани, и решил тоже туда прогуляться. Интересно же…
Гавань как гавань. Несколько каменных причалов, с десяток больших гребных судов на стапелях. Множество рыбацких суденышек. Остро пахнет морем и рыбой. Ославы ходят на промысел и зимой, так как теплое течение не позволяет замерзать Океану вплоть до самого материка….
– Вернулись…
– Вавула Краснобай, в первый раз сам дружину водил…
– Полоняников-то страсть как много…
– Любят его Старшие…
– Ты гля, гля… румийцев прихватили…
Народ, оживленно гомоня, увлек меня к причалам. У одного из них стояли два больших струга – так называют свои суда ославы. Длинные, по пятьдесят весел с каждого борта, посередине высокая мачта с косым парусом, на носовой балке искусно вырезана Удрина, богиня моря. Корабли очень похожи на драккары… знать бы еще, что значит это слово.
С одного корабля нескончаемой цепочкой сносили тюки с хабаром, а со второго сходили на берег скованные в ряд пленницы и пленники. Неожиданно смуглые, почти черные на фоне ославов.
Да, уже знаю, здесь это вполне обычное дело. Кто-то из пленников отправится в шахты на Островах, остальных продадут на специальных рынках, куда приходят со своими караванами купцы-саидиты, промышляющие скупкой рабов. Для ославов все просто: не сумел защитить свою жизнь, не смог убить себя, отдавай ее на милость другому.
Тут же, неподалеку от причалов, спешно накрывали столы для ватажников, вернувшихся из похода. Впрочем, они, в том числе и девушки, не дожидаясь угощения, вовсю хлебали ковшами из открытых бочек.
– Все сюда! – вдруг заорал один из них – огромный медведеобразный великан со спутанной гривой волос, в одних штанах и нательной рубашке. – Пей ославы, пей до дна! Я, Ждан Каменный Кулак, всех угощаю! Добрый хабар – все прогуляю…
– Я Вышенега Злая Тетива! – Одна из девушек вскочила на бочку и вздернула к небу сжатый кулак. – Это мой второй поход! Вот этой рукой я отправила в Темные Пределы восемь грязных румийцев!
– Я Млава Рудая Коса! – Рядом с ней встала еще одна девушка. – Это мой первый поход. Согласно обычаю, отдаю половину хабара на нужды детинца!
– Вран…
– Купава…
– Отрад…
– Олга…
Дружинники вставали рядом друг с другом и, выкрикнув свою речь, брались за руки. Наконец, вперед вышла уже немолодая, мощная телом воительница с пушистым черным хвостом на навершии шлема. Она тащила за волосы совсем юного смуглого паренька.
– Родовичи!!! – Женщина подняла руку, призывая всех замолчать. – Я Искра Черный Хвост, это мой пятнадцатый поход! – Она как пушинку вздернула цепь, подтянув вверх судорожно захрипевшего пленника. – И мой последний поход! Я хочу в честь сего подарить вам, родовичи, кровь моего последнего пленника… – Кинжал вылетел из ножен и с хрустом перерезал горло мальчишке.
– Хвала!!! Любо!!! Хвала!!! – Над водой полетел свирепый рев, многократно отражаясь от скал и пугая стайки чаек и бакланов.
Не знаю чем, но зрелище мне не понравилось. Нет, раба не жалко: ведь все в твоих руках, не хочешь рабства – возьми и убей себя. Просто стало как-то неприятно. Уже собрался потихоньку выбираться из толпы, как…
– С дороги, мразь… – Чья-то ладонь смачно влепилась мне в лицо.
Ничего не успел подумать, даже не успел оскорбиться, но моя рука уже перехватила молодого крепыша в богатом доспехе, без шлема и в роскошном меховом плаще. Все случилось само по себе, будто меня кто-то подтолкнул.
– Повтори…
– Да как ты смеешь?! – Лицо парня исказилось в ярости, а рука потянулась к длинному ножу на поясе. – Я Вавула…
Мозги подали четкую команду телу, кулак описал дугу и с тупым стуком врезался в прикрытый только волнистыми светлыми локонами висок Вавулы. Парень охнул и медленно осел на раскисший снег.
Вокруг мгновенно воцарилась мертвая тишина. Народ расступился и молча смотрел на меня.
– Гор заговорил… – недоуменно сказал кто-то в толпе.
– Горан заговорил… – подхватил другой голос.
– Да как это может быть?.. – ахнуло сразу несколько человек.
– Этот трус ударил… – Голоса были наполнены растерянностью.
Из толпы вышел высокий старик с очень длинной белой бородой, заплетенной во множество косиц. Присел возле неподвижно лежащего Вавулы и провел над ним ладонью. Немного помедлил и сухо сказал как отрезал:
