Николай Метельский - Чужие маски
— Назови хоть один плюс, — начал мрачнеть парень.
— Ты жив.
— И…
— Это плюс, с которым трудно спорить, — прервал я его. — Ты, похоже, еще не понимаешь, что твоя смерть принесла бы еще больше горя. Ты обо мне или Фантике подумал? — замолчал я на мгновение, чтобы он проникся. — Далее у нас идет опыт. Да, хреновый, но уж какой есть. Не дай боги, ты попадешь в подобную ситуацию вновь, и тогда ты сможешь сразить чуть больше врагов и помочь выжить чуть большему количеству людей. Пережитый стресс, если ты не сломаешься, — еще одна пауза, — закалит тебя. В экстренной ситуации, необязательно в бою, ты придешь в себя чуть раньше, и, возможно, именно это спасет кому-то жизнь. Возможно, даже мне. Да-да, — не дал я ему заговорить, — возможно всякое, и не застрахован никто. Что там у нас еще с плюсами? Мм, да не важно. Просто поверь, они есть, и чем больший ты циник, тем их больше.
— Например? — спросил он осторожно.
Посмотрев на него пару секунд, я все же ответил:
— Например, ты стрелял в живого человека. Полностью осознавая, что хочешь убить. Тут даже не важно, попал ты в кого-нибудь или нет.
— Попал, — сказал парень, глядя в окно машины.
— Вот как… Что ж, в любом случае, если ты хочешь стать воином, а не обычным человеком, который умеет драться, мне не придется обучать, тренировать… и готовить тебя убивать.
— Извини, — произнес он, так и не оторвавшись от окна.
— За что? — спросил я, постаравшись произнести это по-отечески, но со скидкой на свой нынешний возраст.
— Тебе, наверное, самому непросто говорить на эту тему.
Ох ты ж, проницательный ты мой. Мне оставалось лишь потрепать его по макушке.
— Ладно, давай перейдем к тому, что мы можем выгадать из сложившейся ситуации, раз с плюсами закончили.
— Э? — посмотрел он на меня, отвернувшись, наконец, от окна. — Какая еще выгода?
— Ты обмолвился, что у тебя ни одного ранения, только царапины. Вот их мы и будем использовать.
— Царапины?
— Именно, — припечатал я. — Я хочу сделать так, чтобы твоего отца лишили родительских прав, и вот тут царапины и синяки будут к месту.
— Но это же не он… — растерянно начал мальчик.
— Он позволил, — прервал я его. — Не следил за сыном, не проявлял должного внимания, запустил воспитание… короче, не сомневайся, права у него отберут, я позабочусь. Тут проблема в другом. Что будет дальше?
— А что будет дальше? То есть да, конечно, приют, — расстроился Казуки.
— Ты совсем, что ли, в меня не веришь? — усмехнулся я. — Зачем затевать эту возню, если все закончится этим? Нет, парень. Я тут прошерстил свод законов и нашел пару лазеек. — Точнее, нашел-то я раньше, но раз пошло такое дело… — Как очевидных, так и не очень.
Не то чтобы у парня загорелись глаза, но воодушевление на лице читалось вполне отчетливо.
— Что… Мне надо что-то делать?
— Конечно, я же говорил тебе о делах. По большому счету, — вздохнул я, — нам и прав твоего отца лишать не надо, но если уж делать дело, то полностью. — И глянув на нетерпеливое лицо мальчишки, улыбнувшись, покачал головой: — Дело обстоит следующим образом. В достаточно развитых компаниях приветствуется практика воспитания будущего персонала. Если конкретней, то создаются отделы, в простонародье просто «ясли», в которые принимают на полставки детей сотрудников. Этакий детский сад для двенадцатилетних и старше детей. Там их постепенно обучают той или иной специальности, нужной компании, там их воспитывают, внушая желание работать в будущем на эту компанию и верность ей же. В общем, обычная практика более-менее больших компаний. В Шидотэмору такой отдел тоже есть.
— Вы хотите устроить меня в Шидотэмору?
— Нетрудно было догадаться, да? — улыбнулся я ему. — Именно так, но для нас с тобой все не так просто. По закону у «яслей» нет ограничений, и туда может устроиться любой ребенок от двенадцати лет и выше, но по традиции принимают только детей сотрудников. И, похоже, именно эта традиция, как и несколько различных судебных разбирательств… — Увидев удивленный взгляд парня, я запнулся и продолжил: — Причины разные, да и не важны для нас… Так вот, именно это привело к нескольким поправкам, внесенным в свод законов Японии. Одна из них — степень ответственности компании за несовершеннолетних работников. Не буду тебя загружать деталями, скажу только, что она очень похожа на опеку. По большому счету эта ответственность нивелируется… — И, покосившись на парня, решил объяснить по-другому: — Проще говоря, чем меньше заботятся о ребенке родители, тем больше падает ответственности на компанию. Если уж совсем грубо, то представь, что родители выгнали ребенка на улицу, в этом случае компания должна предоставить ему комнату для ночлега. На практике такое случается очень редко, все-таки родители, согласись, в большинстве своем заботятся о своих детях. Это нам с тобой так не повезло. Ну а если все же случается, компании легче просто уволить и того и другого. Правительство вообще, если подумать, убило этими поправками далеко не одного кролика… М-да, ладно, это к делу не относится. Так вот. План прост. Сначала принимаем на работу твоего отца, потом тебя, а потом подаем в суд, чтобы твоих родителей лишили прав. В итоге вся полнота ответственности за тебя и твое воспитание ложится на Шидотэмору.
— То есть моим опекуном станет твоя компания? — задумчиво и одновременно удивленно произнес Казуки.
— Ну разве я не гений?! — А что, есть чем гордиться.
— Вот ведь… А такое когда-нибудь было?
— Кхм. Нет. Мы будем первые.
— Вот ведь…
— Не волнуйся, малыш, все будет тип-топ, — уверил я его. — А нет, так и плевать. Придумаем что-нибудь другое.
— Надеюсь, — вздохнул парень, — не придется.
— Это не важно, — обхватил я его за шею и стал лохматить его голову. — Ты в моей команде, малыш, а я своих, поверь, не бросаю.
Пляж как пляж, совершенно обычный. И чего девчонки сюда так рвались? Море народа, но места, куда можно приткнуться, все еще есть. Идя до одного такого пятачка, разглядывал окружающих меня людей. Глядя на них, я еще более четко понимал, что Дакисюро — это просто рассадник красивых девушек. Здесь их тоже хватало, но вместе с ними глаз то и дело замечал чересчур худых, полных и откровенно толстых дам, которым надевать купальник строго не рекомендуется. С мужским полом, кстати, такая же фигня.
— Все, приземляемся! — заявила Шина, когда мы вышли на свободный пятачок. Пятый по счету, предыдущие ей чем-то не понравились. — Вы двое, — ткнула она в нас пальцем, — раскладывайте вещи, а мы с девочками пойдем переодеваться.
И убедившись, что мы все поняли, направилась в сторону кабинок.
— Слушай, Рэй, — сказал я, воткнув пляжный зонтик в песок, — каким образом в эту безумную компанию затесалась Ами?
— Не знаю, — разложил он шезлонг. — Но, как мне кажется, ее никто не спрашивал.
— То есть она была против?
— Вряд ли. Но и особого желания я у нее не видел.
— Кстати, — занялся я столиком, — не в курсе, сколько народу нас прикрывает?
— Пять Ветеранов от нас, а сколько выделили Кояма, не в курсе.
— Похоже, тоже пятеро, — произнес я, заглядывая в одну из сумок.
— Ты их уже засек, что ли? — начал оглядываться парень.
— Да они и не скрываются особо. — Содержимое сумки я решил не трогать. Если что надо, прям отсюда и достанут.
— Хех, тебе видней. Я в этом не разбираюсь.
— Ты это сейчас так сказал, как будто я шпион какой-то.
— Кто вас, простолюдинов, знает?
Когда мы закончили раскладываться, я даже немного удивился, какие мы с Рэем герои. Три шезлонга, три зонтика, стол, пять стульев, четыре спортивные сумки с разной мелочью, от тюбиков с кремом до надувных матрасов. И мы все это дотащили от парковки за один раз. Точно вам говорю, герои. И очень богатые мулы по совместительству.
Девушки вернулись через сорок минут. Сорок долбаных минут! А ведь они даже не душ принимали, а тупо переодевались. Мы с Рэем в тот момент отдыхали от дел праведных, с удобством расположившись в шезлонгах. Но, почувствовав затылком не мимолетный взгляд, а направленное внимание, я оглянулся узнать, кто там на меня так пристально пялится.
— О-о-о, вот и они, — произнес я вслух.
Они шли, как королевы, собирая по пути мужские взгляды. Причем шли так, чтобы показать себя во всей красе, но не спалиться на этом. Мол, мы всегда так ходим, а о ваших взглядах знать не знаем. Даже малютка Ами не удержалась от подобного. Вообще не знаю, чем там кормят аристократов или и в самом деле — порода, но глядя на них, я поймал себя на мысли, что на пару мгновений весь пляж окрасился в черно-белый цвет, и лишь наши девушки были цветные.
Ох, чую, будут сегодня проблемы.
— Хо-ро-ши-и-и… — протянул я и, откидываясь обратно на шезлонг, произнес: — Гордись, Рэй, две из них — твои сестры.
