Владимир Мясоедов - Четвертая магическая война
– А-а-а! – не очень информативно, но довольно грозно вскричал один из уцелевших поляков, бросаясь на Олега с саблей. Длина чуть загнутого клинка едва достигала полуметра – видно, его специально укоротили для боя в тесных коридорах и кубриках… Верстак, который перевернул на противника укрепивший свои мышцы при помощи целительной магии парень, был намного больше. А потому лезвие до него не дотянулось, а враг продолжил кричать. Получить несколькими десятками килограммов дерева и железа по пальцам ног – это больно, тут никакие сапоги не спасут.
Невидимый великан с размаху хлопнул огромной ладонью Олега по животу, отправив в короткий полет. Когда же парень приземлился спиной прямо на твердый и холодный пол, он сообразил, что зря умножал всякие сверхъестественные сущности. В него просто выстрелили из абордажного дробовика. В упор. Вон тот поляк с коротким и толстым ружьем, сейчас передергивающий затвор и готовящийся добить подранка. Магический щит смог спасти своему владельцу жизнь, но точно разрядился. А форменная куртка снопа дроби не удержит.
– Аминь, блин, – вновь произнес себе под нос единственную запавшую в память «молитву» Олег, готовясь к смерти, ибо встать на ноги и хоть как-то защититься он уже не успевал. И, к его удивлению, кто-то там, на небесах, прислушался к этому искреннему посылу. А может, кто-то из пилотов «Стрельцов» заметил попавшего в трудное положение союзника и как раз имел под рукой оригинальный метательный снаряд. В любом случае, покрытая рунами махина стального гнома, словно громадный игральный кубик, запрыгала по ангару, мимоходом раздавив поляка и все еще плюющееся выстрелами куда бог пошлет автоматическое орудие. Хозяин вражеской машины против подобного использования своей техники уже не возражал. Судя по окрашенной потеками темной жидкости дыре в корпусе, бо́льшая его часть вполне могла болтаться где-нибудь на кончике бердыша отечественного голема. – Ой, бли-и-ин…
Зарубежные и российские машины, а также их пилоты лязгали как танцующие паровозы, пытаясь выяснить, кто же из них лучше владеет навыками фехтования на боевых топорах. Гномьи зачарованные секиры били быстрее, прорезали сталь как масло, и было их банально больше… Однако абордажная техника по размерам уступала наземной. «Стрельцы» за счет куда более длинных конечностей и рукояток своего оружия, которыми отнюдь не стеснялись заехать своей цели по кабине или поставить подножку, умудрялись небезуспешно отмахиваться от наседающих на них карликов. Кроме того, вытянутые кончики их бердышей позволяли при необходимости использовать оружие как пусть и плохонькое, но копье. Прямо на глазах один из защитников корабля припер им противника к стенке, а потом начал поднимать по ней вверх, с ужасающим скрипом сминающегося металла насаживая жертву на изгибающееся под неимоверной тяжестью древко. К нему немедленно подскочил другой польский наемник и попытался распороть бок, однако поймал прямо в кабину выстрел из наконец-то перезарядившегося орудия и отшатнулся обратно.
«На фиг армию! Закрою контракт – и тут же стану пацифистом! – решил Олег, вскакивая обратно на ноги и рысью бросаясь к ранее намеченной цели. Вроде бы убитый «Стрелец», мимо которого он бежал, внезапно ожил и, приподнявшись, всадил бердыш в ногу мимо пробегающему гному. Машина утратила равновесие и покатилась по полу, едва не задавив одноглазого защитника Отечества. – Уеду на фиг от цивилизации с ее глобальными войнами! В глушь! В Сибирь! Куда-нибудь в район, где самой страшной угрозой людям являются одичавшие браконьеры, а всех зомби-мамонтов с человеческими лицами уже из пушек приголубили!»
Драпая по полю боя испуганным зайцем, Олег наконец достиг склада боеприпасов, ударом плеча высадил дверь, рванулся к лежащим в отдельном ящике минам и уже начал крутить на первой попавшейся под руку тугой таймер… Как вдруг его тело от макушки и до самых пят пронзила боль, а мускулы свело мучительным спазмом. Такой удар лишил бы сознания обычного человека, но начинающий маг-медик обладал куда большей выносливостью, чем простые люди. Парень смог развернуться и даже попытался поднять револьвер, пытаясь вспомнить: а остались ли в нем патроны? Однако додумать мысль и нажать на курок ему не дали, врезав концом посоха сначала по пальцам, а потом и по голове.
«Свинцом залито», – успел оценить Олег оружие католического священника, наконец-то теряя сознание.
Глава 3
О том, как герой узнает о крайне любопытной методике защиты сознания, лишается ноги и собственными глазами видит истинно бессмертного часового
В голове у Олега, судя по ощущениям, что-то сломалось пополам и теперь дико болело. Но это точно был не мозг! Его из черепной коробки должно было вытрясти еще по дороге в ту адскую летучую колымагу, куда поляки засовывали всех пленных, показавшихся им достаточно ценными. Тех же, кто в глазах европейцев выглядел нерентабельно, просто вываливали за борт «Змия». И, понятное дело, избавив от всяческих артефактов, способных предотвратить расшибание о землю вдребезги. Попыток же самостоятельно улететь несчастные предпринять не могли, поскольку магами не являлись. Всех чародеев, начиная от ранга ведьмака и выше, враги собирались использовать для собственной выгоды. И Олега это изрядно нервировало. Мертвым-то все равно, доберутся ли алхимики до их потрохов, способных после соответствующей обработки стать частью редких эликсиров и ценных артефактов… Но лично он свои внутренности любил на их законном месте. Пламенно и нежно. К тому же Россия считалась сильно отстающей по части темных искусств от остальных мировых держав в том числе и потому, что крайне щепетильно относилась к необходимым для ряда магических действий человеческим жертвам. А вот соседи с любой из трех сторон света подобной щепетильностью как-то не страдали[9].
– Надо драпать, – тихонько пробормотал малознакомый Олегу ведьмак, лицо которого было залито кровью. Пальцы парня, лишь года на три старше одноглазого юноши, непрерывно мяли связывающие руки ремни. А еще на них же периодически попадала слюна, которой у намеревающегося совершить побег были просто бездонные запасы. – Из кутузки это будет сделать сложнее.
– Мы в воздухе. А еще накачаны подавляющей алхимией. И тут подавители магии стоят, – сплюнул заведующий большей частью навигационных расчетов мичман Горнелко, сипя при каждом вздохе, как аккордеон. В бою ему прострелили грудь, и теперь даже обычный процесс дыхания стал вдруг для совсем недавно крепкого мужчины крайне сложным делом. – Уйти можно только вертикально вниз.
Как Олег ни пытался, но укола вспомнить не смог. Видимо, его сделали, когда парень еще был без сознания. Или сразу после того, как очнулся. Тогда он еще минут десять не мог более или менее сфокусироваться на окружающем мире. А уж чтобы почувствовать в подобном состоянии инъекцию, делать ее надо было не иглой, а дрелью.
– Все равно драпать надо, – упорно стоял на своем ведьмак. – В лучшем случае нас продадут туркам. Или скормят вампирам! А я не хочу в рабство или на обеденный стол!
– Спокойно, мы до него не доживем, – утешил его кто-то остающийся за спинами других пленников. – Через три недели пропавшим без вести контрактникам активируют татуировку. И она чисто, быстро и почти безболезненно оторвет нам с тобой головы.
– Или это случится раньше… – задумчиво произнес еще кто-то, подобно этой парочке или Олегу попавший на службу в добровольно-принудительном порядке. – Если командование сочтет, что не фиг нам с поляками ценной информацией делиться.
– Откуда, скажите на милость, у тебя секретные сведения? – удивился мичман, вновь сплевывая кому-то на ноги кровавой слюной. – Их и у меня-то нет! Вот разве только у капитана… Он, кстати, выжил? Что-то я здесь его не вижу.
– Старшие офицеры, кроме вас, в другой посудине. Побольше и покомфортнее, – буркнул здоровенный, заросший по самые брови мужчина кавказской внешности, чья форма сохранила на себе остатки боцманских нашивок. Олег твердо знал, что имя у него было очень похоже на слова «маслина» и «мусульманин». Но вот как оно звучало, даже под угрозой смерти не смог бы вспомнить. – Шляхтичи к благородным совсем другой подход имеют. Они же и сами, мля, такие же. И не хотят, чтобы когда уже их принудят поднять лапки кверху, оказаться брошенными в какой-нибудь зиндан с крысами.
– Не надо с крысами! – испуганно попросил кто-то от самых дверей заполненного пленниками трюма ломающимся юношеским голоском.
– Хорошо, со змеями. Для скорпионов и больших пауков климат у пшеков все же немного холодноват, – не стал упорствовать боцман с южными корнями. – Капитан же… Кхм… Я помню, как возле рубки что-то очень ярко сверкало. И развалилась на куски по крайней мере одна десантная шлюпка. Ее обломки падали на палубу вперемешку с обрывками тех неудачников, кто сидел внутри. А потом мне дали по голове булавой, и я уже ничего не помню!
