Геннадий Ищенко - Счастливчик Ген (Игра)
— А стрелы? — возразил я.
— Стрелы летят с обеих сторон. Стрелу можно отбить мечом или щитом, или просто от нее увернуться. Не сумел, значит, плохо учился. Погоди, тебя еще будут учить их отбивать, по первому времени пятная тупыми стрелами.
— А кто такое первый придумал?
— Насколько я знаю, такое было всегда, и у нас, и у соседей.
— А если кто-нибудь первый оденет своих людей в броню? Что такому войску смогут противопоставить остальные?
— Так никогда не делалось, — уже не так уверенно возразил Маркус. — Кто может решиться на то, чтобы его прилюдно объявили трусом?
— Да любой из посланцев богов, — ответил я. — Мы все из одного мира, а там броня в ваше время считалась самым обычным явлением.
— Ты меня встревожил, — признался маг. — Для нас отсутствие лишнего железа на человеке настолько привычно и естественно, что о таком просто не задумываешься.
— Есть опасность и помимо таких, как я, — сказал я, загребая из миски оставшиеся пирожки, которые исчезали во рту Алины с волшебной быстротой. — Не жадничай, дай и другим поесть. Девушкам вообще много теста противопоказано. Сейчас твою талию можно обхватить двумя руками, а будешь налегать на пирожки, растолстеешь, и не будешь проходить в дверь. Жених приедет, что скажет?
— Не больно-то ты ее обхватываешь! — по-своему интерпретировала мои слова Алина. — Захотел бы, и никакого жениха не было бы!
Она вскочила и убежала к себе в комнату.
— Совсем распустилась девчонка, — с осуждением сказала Клара, глядя на мое растерянное лицо. — Как бы ни пришлось менять служанку.
— Так что ты хотел сказать насчет еще одной опасности? — вернул разговор в конструктивное русло Маркус.
— Вам известен относительно небольшой участок суши вашего мира. Судя по той книге, что вы мне дали, это два десятка королевств и острова, населенные дикарями. С запада известные земли окружает огромная пустыня, перейти которую ни у кого не получилось. На юге тянется обширная горная гряда на много дней пути. От нее в разные стороны отходят целые горные системы. Есть ли страны за этими горами, вы не знаете. Север это длинное изрезанное побережье, вдоль которого ведется морская торговля. Оттуда делаются набеги на острова дикарей. А вот восток это обширные леса, населенные самыми разными племенами и народами. Время от времени они совершают набеги на близлежащие королевства. Те, в свою очередь, любят потрогать мечом лесовиков. И так все тянется не одну сотню лет. Я прав?
— Вообще-то прав, но я не совсем понимаю, к чему эти рассуждения.
— Сейчас поймете. Ваши корабли плавают только вдоль берега, или удаляются в море?
— В основном вдоль берега. В море ходят только на острова в хорошую погоду и при попутном ветре. И всегда такой поход это большой риск.
— У меня не было книг по мореплаванию, но из ваших слов можно сделать вывод, что здесь плавают под прямыми парусами и против ветра ходить не могут.
— Разве такое вообще возможно? — удивился Маркус.
— Я не совсем правильно выразился. Если ветер дует в лоб, то прямо против него под парусом не пойдешь. А вот под острыми углами к ветру ходить можно, только нужно переделать парусную оснастку. А для ориентации в открытом море при отсутствии звезд нужен компас. Поскольку такого слова в моем словаре нет, можно сделать вывод, что он вам неизвестен.
— Объяснить, что это такое, можешь?
— У вас известны куски железной руды, которые притягиваются друг к другу?
— Попадаются такие диковины.
— Вот если взять такой кусок и ненадолго приложить к легкой железной стрелке, которую закрепить на иголке, чтобы свободно вращалась, то она своим концом всегда будет повернута в одну сторону. Относительно этого направления можно определять остальные.
— Все это очень интересно, но при чем здесь броня?
— А при том, что вы с такими кораблями не смогли нормально обследовать побережье дальше, чем на пару дней пути, и ничего не знаете о народах, которые могут там жить. И вовсе не обязательно, чтобы там жили одни дикари. И необязательно они будут придерживаться ваших странных понятий о мужестве и взглядов на защиту. И если корабли с такими закованными в броню пришельцами приплывут сюда, будет плохо. А у вас еще каждый сам за себя. Постоянных военных союзов нет?
— Нет, — мрачно ответил Маркус. — Союзы заключаются очень редко для нападения, и никогда для защиты. Считается, что если ты сам не можешь защитить свою землю, значит, и прав на нее у тебя быть не должно. Вообще, войны у нас — явление редкое.
— В моей истории такие нашествия — не редкость, — сказал я. — Но для вас это пока не самая большая опасность. Может, случиться, а, может быть, и нет. Все эти рассуждения к тому, что в ваших ограничениях немного смысла, и существуют они до сих пор только потому, что вы волей случая оказались отрезанными от других стран и живете изолированно, придерживаясь обычаев, которые никто, кроме вас, соблюдать не будет. А с нашим появлением, может быть, перестанет соблюдать и кто-нибудь из вас. Объявят трусом? Можно потерпеть, а потом развесить хулителей на деревьях.
— Давай пока об этом закончим, — предложил Маркус. — Мне нужно будет кое с кем поговорить, а потом мы продолжим этот разговор. Или не продолжим. А сейчас мне пора идти. Скоро совсем стемнеет, а пользоваться ночным зрением я не люблю.
— А что это за зрение? — спросил я. — Судя по названию, вы можете видеть в темноте?
— Не в полной. Немного света все-таки должно присутствовать. Вижу, Ген, что у тебя сразу загорелись глаза. Вот жадный человек, все ему обязательно нужно подгрести под себя! Ну, не обижайся, поговорим мы и об этом, но не сейчас. Тебе, кстати, пора отдыхать. Еще можешь сходить успокоить девушку, не дело, когда девушка одна плачет в подушку.
— Ага, — сказал я. — Вы, наверное, хотите, чтобы потом в подушку плакал я. Знаю я, чем закончиться такое утешение. А если у нее будет ребенок? Денег на уплату штрафов у меня нет, да и не смогу я бросить своего ребенка. А связывать себе руки пока тоже не могу. Пусть лучше она сейчас поплачет, чем потом нам плакать вдвоем.
— Ладно, это я так предложил, — дал задний ход маг. — Ты у нас человек умный. Как считаешь нужным, так и делай.
— Так и сделаю, — пообещал я, забирая с собой отобранные у Алины пирожки. — Только ведь я тоже не железный, и уже не совсем тот мальчик, который о женщинах знал только из рассказов более старших приятелей. Если она от приставаний перейдет к слезам, меня надолго не хватит.
— Эх, молодежь! — проворчал Маркус, забирая сумку с уже прочитанными книгами. — Слава богам, что для меня все это уже позади и неважно.
— Иди отдыхать, — сказала мне Клара. — И не вздумай ломать глаза, читая с лампой. Некуда тебе так спешить. Ну, перечитаешь ты сейчас все книги. Что потом читать-то будешь?
Я послушался и ушел к себе, испытывая смутное беспокойство и жалость к обиженной мной девушке. У ее двери я слегка притормозил и прислушался. Рыданий из-за двери слышно не было. Все еще с тяжелым сердцем я улегся спать, оставив дверь незапертой, но этой ночью меня никто не побеспокоил.
Два дня занятий со снарядами и беготней прошли, и мастер выполнил обещание, начав отрабатывать со мной элементы фехтования. Он показывал стойки, приемы и переходы, которых я, вроде, никогда не знал, но стоило мне взять в руки тренировочный деревянный меч, и тело само начинало довольно точно воспроизводить показанное. Для закрепления было достаточно десяток раз повторить прием, чтобы при случае выполнить его легко и естественно.
— Главное, что тебе сейчас нужно добиться — это отработать все элементы, — говорил мне Лонар. — Потом разучишь связки, и последним этапом будут спарринги, на которых ты должен будешь выбрать себе стиль боя.
— А какой стиль боя у вас, учитель? — спросил я, уже примерно зная, что он мне ответит.
— У меня много стилей. Выбрать из них единственно верный для успешного противостояния противнику — это и есть искусство. Но этому вас будет учить уже жизнь. А у нас с вами после меча еще будут занятия по борьбе без оружия. Причем это вы будете без оружия, а у противника оно как раз будет.
— И много еще будет занятий, мастер?
— Это, Ген, будет всецело зависеть от тебя. Отойдем в сторону, у меня есть к тебе разговор. Знаешь, я заметил, что, когда ты начал изучать защитные блоки, скорость твоих движений возросла выше той, которая должна быть у этого тела. Тебе делали магическое ускорение? Молчишь. Значит, делали. И я даже догадываюсь, кто именно это сделал. А со временем могут догадаться и другие. Разрешения вы не испрашивали? Можешь меня не бояться, я к наместнику не пойду. Я этот разговор к чему завел? Хотел тебе посоветовать это без лишней необходимости никому не показывать. Учись двигаться в обычном темпе. А работу в ускоренном мы с тобой отработаем как-нибудь потом, когда ты будешь уже неплохо владеть мечом, и поблизости не будет посторонних. А на всякий случай придумай правдоподобное объяснение. Скажи, например, что это сделали по разрешению еще на твоей родине.
