Попаданец на максималках - 1 (СИ) - "Тампио"

Я перевёл дыхание и продолжил:

— Будучи недавно в Хазарии, не мог не признать повсеместную религиозность кочевников. Они обращаются к жрецам своего культа по любым относительно значимым вопросам. Их священники уважаемы и никто не проходит мимо, не поклонившись им. Как это разительно отличается от нашей действительности!..

Я продолжал вещать и попутно наблюдал за лицами присутствующих. Кто-то недовольно кривился, другие — согласно кивали, но было немало и безразличных. Лишь жрецы сидели с красными лицами и, как мне показалось, что-то бубнили себе под нос.

— …Посему, я предлагаю оставить в Совете лишь одного главного жреца, который от имени всех священников, начнёт заботиться о религиозной жизни во всей Империи. Он будет приравнен по статусу к министрам, хотя и станет руководить лишь ведомством. Отныне храмы не будут получать обычную денежную помощь из казны. Сколько монет и иных средств принесут люди, столько храмы и будут расходовать. Кто не хочет трудиться на благо своего храма, тот и не ешь! Если первосвященник решит, что богатые храмы могут поделиться с бедными, то это богоугодное дело. Само государство не будет вникать в данные дела. Конечно, в случаях непредвиденных бед и катастроф из казны поступит необходимое вспомоществование, но не более суммы, выделенной новообразованным религиозным ведомством…

Наступили дебаты. Понятно, что все без исключения главные жрецы выражали полное несогласие с моими доводами и рисовали радужные картины религиозной жизни Империи. Но последующие выступающие, часто соглашались со мной, видя необходимость в предложенных преобразованиях. Кое-кто даже предлагал своё видение разрешения проблемы, и ответственный секретарь еле поспевал вести протокол.

Через три часа, когда присутствующие высказались и окончательно определились с позицией, наступило голосование. Если бы не пункт, не допускающий к голосованию как инициатора нововведения, так и тех, на ком они должны непосредственно негативно или позитивно отразиться, то положенных двух третей моё предложение никогда бы не набрало, поскольку главных жрецов очень много. Забавно было наблюдать, как все они сделали вид, что не помнят о данном требовании и настолько энергично приготовились голосовать, что пришлось вмешаться императрице, дабы привести их в чувство.

И вот тут случилось то, что к чему я не был готов, — голоса сложились так, что хотя шестьдесят процентов министров оказались на моей стороне (спасибо Верёвкину за их вразумление!), но не хватило совсем чуть-чуть для победы.

Я, вероятно, побледнел, поскольку почувствовал, как похолодели руки, а внутри всё опустилось.

— Согласно регламенту, — неожиданно подал голос Тит Прокопьевич, — второй и третий наследники имеют право неполных голосов. Странно, что главный секретарь, руководящий сим мероприятием, позабыл спросить о наших мнениях.

Главные жрецы прекратили кудахтать и оторопело посмотрели на принцев крови. Вероятно, мои дядья очень редко посещали Государственный Совет, и произошла вот такая непредвиденная накладка.

— Ваше Императорское Высочие, — наконец подал голос главный секретарь, — как вы желаете распорядиться своим неполным голосом?

— Я отдаю его за высказанное моим племянником предложение! — эти слова гулом отразились от стен и потолка Малой залы.

И тут же взоры всех присутствующих обратились к Дмитрию Прокопьевичу. Оно и понятно… Если он проголосует против или воздержится, то моё предложение будет отклонено.

Дядька встал и полной тишине раздался его ответ:

— Я тоже отдаю свой голос за выдвинутое предложение!..

Скорее всего, моральные силы присутствующих были истощены от неожиданных и продолжительных дебатов, поскольку моё предложение о создании Счётной палаты не встретило почти никаких возражений и так же было принято.

— Выношу окончательный итог по результату голосования Государственного Совета по выдвинутому предложению Его Императорского Высочия наследного принца Юлия Прокопьевича о лишении всех главных жрецов статуса чиновников, приравненных к министрам Империи, и о создании Религиозного ведомства с первосвященником в качестве руководителя: предложение принято! Так же принято предложение о создании Счётной палаты! Текущее заседание Государственного Совета объявляется закрытым!

Я не удержался и шумно выдохнул. Ай, да дядья! Вот молодцы!

— Поздравляю, принц… — без особой радости произнесла Елена Седьмая, когда мы оказались в отдалении от всех. — Удивили нас родственники, удивили… Интересно, какие преференции теперь они потребуют за данную помощь?

— Преференции? — переспросил я, еще не особенно хорошо соображая.

— А как вы думаете?! Конечно, захотят и не мало. Или вы готовы отказаться от их голосов?

— Нет, конечно… — замямлил я.

— Ну, и хорошо, — ответила родительница моего тела и пошла к дверям.

Я продолжал стоять в раздумьях и лишь краем глаза заметил, что дядья направились вслед за императрицей. Мдя… Плохой знак. Даже не подошли ко мне с поздравлениями. Видимо, невысокого они мнения о своём племяннике. Интересно, они предполагали, что так всё обернётся с результатами голосования, или это был экспромт? Ладно, главное — сделано важное дело, ну а возможная цена за него… Надеюсь, она не превысит разумные пределы.

***

Местные свадебные обычаи довольно просты. Нет никакого многочасового стояния с венцами над головами. Жених и невеста вместе со свидетелями, родителями и ближайшими родственниками приходят в храм Геры, и приносят бескровные жертвы. Жрецы, — их несколько, если брачующиеся (ужасное слово!) имеют высокий статус, — читают непродолжительные молитвы и благословляют молодых. На всё уходит не более трети часа.

Дальнейший пир не является обязательным, но дворяне от него, как правило, не отказываются. В сельской местности на подобные попойки зовутся все более или менее важные соседи. В городе ограничиваются малым кругом общения. Интересным обычаем является неотлучное пребывание свидетелей рядом с новобрачными вплоть до их первого соития.

Поскольку у князя и бывшей фрейлины своих домов в столице нет, то пришлось идти в Министерство двора. Граф Аврелий Дибич не стал долго думать и предложил довольно большую комнату, могущую вместить на день, как родню невесты, так и обитателей дворца, пожелавших вдруг поприсутствовать на торжестве. Пригласили и меня. Да иначе не могло и быть.

Я, конечно, был рад подобным изменениям в жизни графа Шаликова, но вряд ли потащился бы к нему в имение только ради многочасового сидения за праздничным столом. Вот ради Ханны поехал бы. К счастью, Ника не только выздоровела, но и смогла набраться сил, благодаря чему обе девушки оказались в столице. Теперь можно было показать им не только украшенные галереи второго этажа, но и весь дворец, не боясь быть спрошенным императрицей, что за девушек я с собой таскаю по лестницам и коридорам.

При посещении храма Геры ничего почти особенного не запомнил из-за краткости самой процедуры. Положили на жертвенник овощи-фрукты и помолились. Я делал это со всей аккуратностью, помня о стервозном характере богини. Ну, а затем начался пир. Родственники Вольги Кирилловны поначалу вели себя достаточно скромно, как и полагается провинциалам, редко бывающим как в столице, так и во дворце. Но через пару часов вино всем ударило в голову, и почти каждый начал громко разговаривать и безудержно веселиться. К счастью, здесь не принято бить друг-другу физиономии. Видимо, это идёт с тех времён, когда к божествам относились с трепетом и боялись таким образом навлечь гнев властной богини.

Ника хоть и выглядела бледной, но держалась хорошо, тем более, что на неё были обращены многочисленные взгляды мужчин, родственников невесты. Ханна же, ввиду своего небольшого статуса дальней родни жениха, сидела за столом почти никем не замеченной, о чём нисколько не беспокоилась. Впрочем, я находился около князя и не мог долго разговаривать с хазарочкой. Даже часто смотреть на неё опасался, поскольку привлекал к себе огромное внимание, а сплетни мне не нужны.