Александр Михайловский - Мир царя Михаила (СИ)
Рандеву с Варягом 3. Мир царя Михаила
Там временем господин Тамбовцев встал из-за стола, и внимательно поглядывая на меня, прошелся по кабинету.
- Молчите? - спросил он меня, - Ну и молчите. В общем, мы уже достаточно знаем о вашем сотрудничестве с Азефом. А вот еще один наш общий знакомый, некто поп-расстрига Георгий Гапон, интересует нас куда больше. С его участием готовилась провокация, способная потрясти основы Империи.
- Гапон - болтун и самовлюбленный позер, - сквозь зубы процедил я, - и вовсе он не моя креатура, а скорее, петербургского градоначальника Клейгельса. Я бы этого дурака к своей организации и на пушечный выстрел бы не подпустил.
- Очень хорошо, - кивнул Тамбовцев, - а хотите я вам расскажу, что должно было случиться через год после вашей отставки? Этот, как вы изволили выразиться, дурак, собрал бы тысяч пятьдесят рабочих, и повел бы их к Зимнему дворцу для того, чтобы вручать царю петицию собственного сочинения. С царскими портретами, иконами, хоругвями, пением “Боже царя храни” и церковных гимнов.
А вместе с этой толпой пошли бы и революционные боевики с бомбами и револьверами, и полиция об этом тоже бы знала. Да и трудно не знать, если одновременно с работой на полицию, Гапон состоял еще и членом одной из самых революционных радикальных организаций. Гнусная провокация получилась - ведь нельзя было допускать такую огромную толпу к Зимнему дворцу. А не пускать - тоже нельзя. Тут, или вооруженные боевики убьют царя, или войска будут вынуждены стрелять в неуправляемую и взвинченную агитаторами толпу.
Кстати, если царя и не убьют, то войска все равно будут обязаны стрелять. В результате были бы разрушены все три столпа, на которых держится государство Российское. Вы помните знаменитую формулу графа Уварова? “Самодержавие, православие, народность”. И вот все это летит псу под хвост. Начинается так нелюбимая вами пугачевщина, которую опять придется усмирять железом и кровью.
Мы знаем ваше отношение к рабочему вопросу, господин Зубатов, и потому разговариваем с вами сейчас, не как с подозреваемым в цареубийстве.
Сергей Васильевич, если нам удастся найти общий язык, то вы можете снова вернуться к своему любимому делу, и принести немало пользы Отечеству.
От такого неожиданного перехода, в сердце моем вновь вспыхнула надежда, что все образуется. Ведь один раз я уже становился из подследственного сотрудником полиции, и, стало быть, мне не привыкать к подобным переменам.
Я поднял голову и посмотрел в глаза капитану Тамбовцеву, - Скажу вам честно, на священную особу Государя я никогда не злоумышлял. Все остальные дела, инкриминируемые мне, есть обычные просчеты, неизбежные в любом деле, а отнюдь не злой умысел. И я готов искупить свою вину, если таковая и есть, длительной и преданной службой нашему новому Государю. Скажите, что я должен буду делать?
- Очень хорошо, - кивнул Тамбовцев, - скажу вам сразу, работать будете, как и прежде, по линии рабочих организаций. Правда, выходить с территории “Новой Голландии” вам не рекомендуется. Если Вячеслав Константинович увидит вас где-нибудь вне этих стен, то вы сами понимаете, чем может закончиться для вас подобная встреча…
Я понимающе кивнул головой, а капитан, усмехнувшись, продолжил, - на днях я сведу вас с одним интересным человеком, недоучившимся семинаристом. Ну, а пока вам отведут отдельную комнату, а вы посидите тут, и подумайте, как можно без особого шума и скандала отстранить Гапона от руководства “Собрания русских фабрично-заводских рабочих”. Убийство в подворотне не предлагать. Его авторитет, заработанный безграничной демагогией, должен будет плавно перейти к новому руководителю…
Я внимательно посмотрел на господина Тамбовцева, и спросил, - Скажите Александр Васильевич, а какова цель всего этого предприятия?
- Заинтересовались моим предложением? - усмехнулся он, - тогда, слушайте. В одной стране существуют правительство, промышленники и народ. Вы хотели, чтобы всем было хорошо, но такого не бывает. Каждый тянет одеяло на себя. Промышленники безжалостно грабят народ, тот голодает, а правительство, не получая налогов ни с богатых промышленников, ни с нищего народа, вынуждено брать займы за границей. Причем чем больше голодает народ, тем сложнее с ним управляться правительству. Если хорошо правительству, то иностранные займы берут уже промышленники, а народ снова голодает. Кончается это обычно тем, что приходит тот, кому должны промышленники, и забирает все себе, ибо за такое правительство народ воевать не будет. Еще вариант - когда хорошо народу. А народ у нас щедрый, он и с правительством поделится, и с промышленниками, и тогда хорошо будет всем. И воевать за свое правительство он тогда будет так, что любой завоеватель сто раз подумает, прежде чем решится на войну с нами. Потому, что государственная система будет находиться в состоянии равновесия.
- Да вы самый настоящий социалист! - задохнулся я от удивления.
- Угу… Еще какой! - хохотнул капитан Тамбовцев, - На сегодня все, Сергей Васильевич, идите, и хорошенько подумайте над тем, о чем мы с вами говорили…
16 (03) марта 1904 года. Заголовки мировых газет:
Французская “Пти Паризьен”: “Убийство в центре Петербурга: Императора Николая II взорвали так же, как его деда 23 года назад!”
Американская “Вашингтон пост”: “Кровь на улицах и смута во дворцах: Царь убит, народ в смятении, а недовольные штурмуют дворец его матери”.
Английская “Дейли телеграф”: “Быть царем в России — опасная профессия: Британия считает, что император стал жертвой недовольных его политикой”
Итальянская “Стампа”: “Гибель императора: кто направлял руку террористов? Скоро все тайное станет явным”.
Германская “Норддойче Альгемайне”: “Чудовищное преступление в Петербурге: Русский император был убит на глазах у нашего любимого кайзера!”
Австрийская “Винер цейтнунг”: “Злой рок русских монархов: Второй раз за двадцать три года кровь венценосцев обагрила улицы столицы России”
Шведская “Свенска Дагбладет”: “Взрыв, потрясший Россию: Социалисты-террористы не промахнулись — царь убит!”
Японская “Ници-Ници”: “Злодейское убийство русского царя: Недостойные подданные подняли руки на священную особу императора”
Греческая “Акрополис”: “Трагедия в Петербурге: Кто стоял за террористами, убившими русского императора?”
Датская “Юланд постен”: “Русский трон опустел: Дворец матери убитого царя штурмуют мятежники, а новый император лечится от ран в Порт-Артуре”
16 марта 1904 года. Полдень. Лондон. Даунинг-стрит, 10. Резиденция премьер-министра Великобритании.
Присутствуют: премьер-министр Артур Джеймс Бальфур, 1-й лорд Адмиралтейства Уильям Уолдгрейв и министр иностранных дел Британии Генри Чарльз Кит Петти-Фицморис, маркиз Лансдаун.
- Джентльмены, - начал свою речь британский премьер-министр, - в этой чертовой России всегда все идет кувырком. Император Николай успешно убит террористами, но можно так же констатировать, что наш изначальный замысел полностью провалился. Вместо Владимира Первого на российский трон готовится сесть Михаил Второй. Сэр Генри, объяснитесь, пожалуйста.
- Э-э-э, сэр Артур, - замялся шеф британского МИДа, - насколько мне известно, все пошло не так почти с самого начала. Во-первых, досадная случайность позволила выжить во время покушения моему русскому коллеге Петру Дурново. Сам по себе он не является знаковой фигурой, но настроен крайне антибритански, и, войдя в новое русское правительство в своем прежнем качестве, он сделает его внешнюю политику враждебной Соединенному королевству. Но и это еще не все. Сразу после убийства русского царя в Санкт-Петербурге начали необычайно активно действовать пришельцы с Дальнего Востока, являющиеся, как мы предполагаем, эмиссарами той силы, которая так легко разгромила Японскую империю. Заговорщики в первые же минуты после устранения русского императора должны были нейтрализовать и его мать, Вдовствующую императрицу Марию Федоровну…
- Нейтрализовать - это означает убить? - задумчиво промычал Первый лорд Адмиралтейства.
- Естественно, - кивнул сэр Генри, - Вдова императора Александра III - весьма волевая и решительная женщина, крайне опасная для наших планов. Она никогда не простит нам смерть своего сына, и если дать ей волю, то еще лет двадцать сможет серьезно осложнять жизнь Британской Империи.
- Вы так прямо и говорите, - сэр Уильям Уолдгрейв прошелся по кабинету, - здесь нет газетчиков, перед которыми стоило бы скрывать наши подлинные мысли.
Так значит, вы поручили заговорщикам убить мать русского царя и, как я понимаю, они с позором провалили это задание?
Сэр Генри недовольно поморщился, - Джентльмены, по сообщению моего агента, наблюдавшего со стороны за попыткой захвата Аничкова дворца, в котором проживала вышеозначенная мать покойного русского императора, сначала заговорщикам оказали вооруженное сопротивление придворные и слуги вдовы русского царя. Охотничьи ружья, заряженные картечью, на близком расстоянии оказались опасным оружием, тем более, что у наших людей были лишь револьверы.
