Диана Гэблдон - Барабаны осени. Книга 1. На пороге неизведанного
Брианна молилась каждый день. За мать и за отца… за отцов. Здесь заключалась вторая загвоздка. Дядя Джо знал правду о ее родителях, однако только Роджер мог всецело понять, что случилось. Только Роджер тоже слышал зов камней.
Невозможно пережить подобное и остаться равнодушным, неотмеченным. Так произошло и с ним, и с ней. Когда Клэр отправилась обратно, Роджер не хотел, чтобы Брианна уехала из Шотландии, а она…
Дела, пояснила она. Например, учеба. И не соврала. Самое главное – она просто должна была уехать подальше от Шотландии, от кругов камней, туда, где могла исцелиться, восставить нормальный ход жизни.
Останься она с Роджером – никогда не сумела бы забыть. Ни на секунду. Вот и третья причина.
Он защищал Брианну, дорожил ею. Мать оставила свою дочь на Роджера, и он оправдал оказанное доверие. Вот только заботился ли он о Брианне лишь из-за обещания – или потому, что она на самом деле ему небезразлична? Все равно, вдвоем им будущего не построить. Особенно, когда на обоих тяжким грузом давят обязательства.
Если бы у них могло быть будущее… Вот что так и не удалось написать в письме. Ведь как облечь это в слова, которые не прозвучали бы одновременно самонадеянно и глупо?
– Уйти, чтобы вернуться и сделать все верно, – пробормотала Брианна и поморщилась.
За окном по-прежнему шумел дождь. В воздухе витала прохлада, и поэтому дышалось легко. Скоро рассвет, подумала Брианна, но все же было достаточно тепло – на коже выступали бисеринки пота и щекотно стекали по шее. Хлопковая футболка стала влажной.
Брианна хотела забыть прошлый ноябрь, начать все с чистого листа. Прошло бы достаточно времени, и они встретились бы вновь. Не на вторых ролях в драме ее родителей, а написали бы уже собственную пьесу. Если что-то и будет между ней и Роджером Уэйкфилдом, то произойдет это по их воле. И теперь перед Брианной возникла возможность выбирать. От предвкушения засосало под ложечкой.
Подул ветер, и капли дождя попали девушке на лицо. Она стерла их и пригладила непослушные пряди влажной ладонью. Раз уж не спится, можно поработать.
Окно осталось открытым. Плевать, что натечет лужа. Не хотелось дышать искусственным воздухом из кондиционера.
Щелкнув настольной лампой, Брианна открыла учебник по высшей математике. Она кардинально сменила специальность, зато неожиданно обнаружила, что математика действует успокаивающе.
В одиночку вернувшись в Бостон, Брианна снова взялась за учебу. Но уже не за историю. Инженерное дело показалось более безопасным вариантом: только твердые, неизменные факты. Которые поддаются контролю. Брианна медленно наточила карандаш, наслаждаясь подготовкой, и приступила к первой задаче.
Как всегда, цифры непреклонно сплетались в паутину. И в ней застревали все лишние мысли. Шелковые нити связывали чувства, как назойливых мух. Эту паутину, ровную и прекрасную, сплетала логика. Лишь одна мысль ухитрилась избежать клейких пут и заметалась туда-сюда яркой крошечной бабочкой.
«Я рад, что ты согласилась», – сказал Роджер.
Брианна тоже рада.
Июль 1969-го
– И он говорит как битлы?.. Ох, я на месте помру, если у него акцент как у Джона Леннона! С ума сойти-и!
– Да нет же, ничего общего, угомонись! – прошипела Брианна. Она осторожно выглянула из-за колонны, но международный терминал был все еще пуст. – Ты что, не видишь разницы между ливерпульцем и шотландцем?
– Не-а, – беззаботно отозвалась Гэйл, взъерошив светлые волосы. – Для меня все англичане болтают одинаково. Вечно бы их слушала!
– Да не англичанин он! Шотландец!
Гэйл посмотрела на Брианну, как будто та слегка тронулась умом.
– Шотландия – это часть Англии, я видела на карте.
– Часть Великобритании.
– Какая разница? – Гэйл тоже высунулась из-за колонны. – Ну и чего мы тут прячемся? Он же нас не заметит.
Брианна не знала, хочет ли, чтобы Роджер их заметил. А тем временем взлохмаченные пассажиры с багажом в руках уже потихоньку потекли сквозь двойные двери.
Неумолкающая Гэйл все-таки вытащила Брианну в середину зала. Язык подруги слово вел двойную жизнь: на занятиях Гэйл рассуждала спокойно и взвешенно, зато в компании как с цепи срывалась. Поэтому-то Бри позвала ее с собой встречать Роджера. Так уж точно неловких пауз не возникнет.
– А вы уже занимались с ним этим?..
Бри испуганно уставилась на подругу.
– Чем?!
– Пестики, тычинки… – закатила глаза Гэйл. – Ну что ты как маленькая, Бри!
– Нет. Конечно, нет. – Кровь прилила к ее щекам.
– А собираетесь?
– Гэйл!
– В смысле, у тебя своя квартира, все дела, никто не…
И тут, как назло, в зале появился Роджер Уэйкфилд в белой рубашке и изношенных джинсах. Должно быть, Брианна оцепенела, завидев его, потому что Гэйл мигом оглянулась в ту же сторону.
– Ого-о, – восхищенно протянула она. – Это он? На пирата похож!
Роджер и в самом деле выглядел как пират. Внутри у Брианны что-то шевельнулось. Таких, как он, мать называла черными кельтами – с гладкой оливковой кожей, темными волосами и «подведенными сажей», то есть обрамленными густыми черными ресницами глазами удивительно глубокого зеленого цвета.
Взъерошенные волосы доставали до ворота рубашки, на щеках выступила щетина… Да уж, Роджер выглядел даже не просто распутным, но и слегка опасным. По коже побежали мурашки, и Брианна вытерла вспотевшие ладони о джинсы. Зря согласилась, чтобы он приезжал!
Роджер заметил Брианну, и его лицо озарилось светом. Она не сдержала широкой, совсем глупой ответной улыбки, а затем и вовсе отбросила дурные предчувствия и бросилась к нему, стараясь по пути не налететь на детей и багажные тележки.
Они встретились на середине зала. Роджер чуть не сбил Брианну с ног и до хруста в ребрах стиснул в объятиях. Поцеловал, замер и снова продолжил целовать, царапая щетиной. От него пахло мылом, потом, а губы на вкус отдавали шотландским виски. Брианне так не хотелось, чтобы он отстранялся…
Наконец оба тяжело выдохнули.
– Кхм, – громко раздалось за спиной у Брианны.
Она быстро сделала шаг назад, предоставляя Роджеру возможность увидеть Гэйл. Та сверкнула обворожительной улыбкой, поглядывая из-под светлой челки, и помахала рукой.
– Здра-а-авствуйте, – протянула Гэйл. – Вы, должно быть, Роджер. А если нет, то он будет крайне поражен, когда появится! – Девушка окинула его с головы до ног одобрительным взглядом. – О, на гитаре играете?
Брианна даже не заметила футляр. Роджер поднял его с пола и закинул на плечо.
– Надо зарабатывать на пропитание, – улыбнулся он Гэйл.
– О-о, повторите, прошу! – взмолилась она.
– Повторить что? – удивился Роджер.
– «Зарабатывать на пропитание». – Брианна подхватила одну из его сумок. – Хочет послушать, как ты «р» выговариваешь. Гэйл обожает британские акценты. Ой… это Гэйл, да.
– Ага, я догадался. М-м… – Роджер прокашлялся, пронзил Гэйл взглядом и заговорил, опустив голос чуть ли не на октаву: – Вокр-р-руг гр-р-ромадных гор-р-р бр-р-родил кошмар-р-рный мар-р-родер-р-р. Сойдет?
– Может, хватит? – Брианна недовольно уставилась на подругу, которая изобразила счастливый обморок на ближайшем сиденье. – Не обращай на нее внимания, – посоветовала она Роджеру, разворачиваясь на выход.
Тот все же бросил в сторону Гэйл осторожный взгляд. А затем поднял большую коробку, перетянутую бечевкой, и пошел за Брианной в вестибюль аэропорта.
– Что ты там говорил про пропитание? – спросила Брианна, пытаясь вернуть разговор в нормальное русло.
Роджер смущенно рассмеялся.
– Ну, историческая конференция оплачивает перелет, но не остальные расходы. Так что я навел справки и подыскал себе работенку.
– Будешь играть на гитаре, что ли?
– Днем Роджер Уэйкфилд – кроткий и безобидный ученый из Оксфорда, а по ночам он накидывает на себя богатый тар-р-ртан и становится лихим… Роджером Маккензи!
– Кем?
Он улыбнулся.
– Я иногда пою шотландские народные песни на фестивалях. Вот и здесь в конце недели выступлю на кельтском фестивале в горах.
– Шотландские песни? А вы для этого надеваете килт? – нарисовалась рядом с ним Гэйл.
– Разумеется. Иначе как зрители поймут, что перед ними шотландец?
– Обожаю волосатые коленки! – мечтательно заявила Гэйл. – Скажите, а правда, что шотландцы…
– А ну сходи за машиной, – скомандовала Брианна, поспешно вручая подруге ключи.
Гэйл вжалась в стекло автомобиля, наблюдая, как Роджер идет к гостинице.
– Надеюсь, он не успеет побриться, когда мы снова встретимся за обедом. Обожаю легкую небритость. А как думаешь, что там в здоровой коробке?
– Боуран.
– Что?
– Кельтский военный барабан. Роджер иногда использует его в песнях.
Гэйл задумалась, поджав губки.
– Слушай, а может, я его подвезу на этот фестиваль, а? В смысле, у тебя масса дел, и…
– Ха-ха. Я тебя к нему не подпущу, если он наденет килт.
