Ронин (СИ) - Путилов Роман Феликсович

— Жалобы имеются. Вот мой сосед стесняется к вам обратится, сам рассказывает, что его на каждом допросе бьют и «слоника» делают. Что он даже сознание теряет…

— Н-да? — протянул прокурор, посмотрев на побледневшего дежурного: — Слоника делают? Как фамилия?

— Э…- замялся дежурный: — Тут такое дело… Можно вас на секундочку?

— Погоди. — прокурор посмотрел на моего соседа, который, казалось не дышал: — Как ваша фамилия и кто вас допрашивал, в каком кабинете? Вас били? Пытали?

— За-Зайцев. — начал заикаться мой бойкий сосед: — Нет, меня не били, то есть, не совсем…

— Кто его доставил, этого Зайцева?

— Майор Бушелев, начальник службы участковых.

— Он здесь? — прокурорский отступил от двери камеры, и помощник дежурного выволок моего соседа наружу, с грохотом захлопнув дверь перед моим носом. Вот и оборвалась ниточка на волю, пока я думал, куда отправить услужливого соседа по камере — на домашний адрес начальника Дорожного РОВД полковника Дронова или куда-нибудь за город, типа у меня там, в лесу, в дупле, деньги спрятаны.

В следующие двадцать минут соседнюю камеру, под крики дежурного, разгрузили, выгнав оттуда половину «сидельцев», видимо дежурному по РОВД сильно попало от проводившего проверку прокурора, заодно из камеры вывели и меня.

— Ты, Серега, этого в дежурку больше не приводи, он уже свои три часа здесь просидел, так что дальше сами, все сами. — помощник вытащил из ящика мои вещи — документы и ключи, и протянул их молодому, лопоухому лейтенанту, лейтенанту, что пришел за мной.

— А куда мы его денем?

— Да куда хотите, хоть в кабинете с ним ночуйте. Мне дежурный сказал, чтобы никого лишнего в камерах и дежурке не было. Три часа прошло — битте, на выход.

— Ладно, пошли. — лейтенант вышел из дежурки и показал мне на коридор, ведущий в глубь здания РОВД.

— Ты меня, господин лейтенант, сначала в туалет проводи, а то сил нет уже терпеть.

— Обойдешься. — хмыкнул мой конвоир: — Ссы себе в штаны…

— Да, как скажешь. — я шагнул в приоткрытую дверь кабинета с табличкой «Следователи:…» и длинным списком фамилий, и на глазах у изумленных женщин, следователя и, наверное, потерпевшей, задрал полы куртки и начал расстегивать джинсы.

— Ты что делаешь! — меня схватили за плечи и выдернули из кабинета: — Я же пошутил!

— И я тоже! — радостно осклабился я: — Только в туалет ты меня проводи.

И руками не трогай, я этого не люблю. Майора вашего чуть не придушил, а у тебя шейка то, раза в три тоньше, щелк и сломается.

Привели меня в просторный, ухоженный кабинет, с стеновыми панелями, покрытыми, пастельных тонов, кожзаменителем, большую часть которого занимали столы для совещаний, установленные буквой «Т», во главе которых, в дорогом кресле с высокой спинкой, сидел мой давешний знакомец — майор Бушелев, судя по табличке на двери, начальник участковых.

Тут же у стенки стоял, как я понял, доверенный костолом начальника, если судить по ширине плеч и набитым казанкам на кулаках старшего лейтенанта.

— Ну что, гадёныш…- начал цедить майор, чтобы тут же взорвался криком:

— Я тебе садится не разрешал!

По мимолетному, торжествующему взгляду лейтенанта, я почувствовал, что мне сейчас прилетит сзади. Чтобы облегчить задачу, сопевшему у меня за спиной, старшему лейтенанту я начал клониться в бок вместе со стулом, когда у меня в ухе взорвалась граната. Во всяком случае, третий раз оказавшись на полу за сегодняшний, такой длинный день, я чувствовал себя контуженным и лишившимся уха одновременно.

— Поднимайте его. — недовольно буркнул майор: — И ты это, Кузнецов, в следующий раз его в голову так сильно не бей…

— Так он сам виноват… — без нотки сожаления ответил старший лейтенант: — Он сам дернулся, а так я в плечо метился.

Меня подняли в четыре руки, поставили стул на середину комнаты, наверное, чтобы Кузнецову ничего больше не мешало бить меня туда, куда он целился, подтолкнули меня к стулу…

Но я возле, любезно предложенного стула не остановился, а ускорившись, добежал до угла кабинета, и поднатужившись, уронил металлический шкаф-сейф навстречу набегающего на меня Кузнецова. Казалось, от удара железной махины содрогнулся все здание РОВД, но я не остановился на достигнутом.

Пока Кузнецов ошеломленно рассматривал расщепленные, падением сейфа, дощечки паркета возле своих ног, я сорвал со стены большие круглые часы и зашвырнул хлопающего глазками майора. К сожалению, в майора я не попал, а вот портрет Президента России, висящий, по старинной традиции, над головой начальника оказался плохо закреплен — от падения о пол стекло, с душераздирающим звоном, лопнуло, а пластиковая рама раскололась.

— Ты что наделал, гад! — взвыл белугой майор, оглядывая свой разгромленный кабинет, и тут в запертую дверь настойчиво начали стучать.

— Тимофей Федорович! Что у вас произошло? — раздался начальственный бас, и лопоухий лейтенант громко прошипел:

— Писец, начальник пришел!

Глава 6

Глава шестая

Декабрь 1993 года.

Пламя и лед.

По выражению лица начальника участковых было видно, что он мечтает быть очень далеко отсюда, или затаится, мол взрослые ушли, никого нет дома, а у меня ключей нет, но, обладатель уверенного голоса за дверью вряд ли оценил бы такую шутку.

Лейтенант, не получив никаких внятных указаний от, превратившегося в восковую фигуру, начальника, открыл дверь и широко ее распахнул, благоразумно спрятавшись за дверным полотном.

На пороге стоял вальяжный подполковник, отглаженный, новенький и блестящий.

Его взгляд, хозяйский и уверенный, по мере того, как он перемещался по разгромленному кабинету, становился все более и более… каким? Испуганным я его назвать не могу, а вот нервным, пожалуй. Напоследок нервный взгляд начальника (уверен, что это был лицо начальник местного РОВД, причем, недавно назначенный, либо первый зам, скользнул максимально вправо, где, с благодушной улыбкой веселого Будды стоял давешний сотрудник прокуратуры.

— Ну вот, нашлась наша пропажа. А вы, товарищ подполковник уверяли меня, что гражданин отпущен. А он даже совсем не отпущен, а напротив… — сотрудник городской прокуратуры пригляделся ко мне, а потом сделал пальцем вращательное движение, как будто мешал чай в чашке.

Мне скрывать нечего от, ставшей мне сегодня родной и близкой, городской прокуратуры, я пожал плечами и повернулся пострадавшим ухом, которое, по моим ощущениям, просто пылало огнем.

— Товарищ адвокат. — прокурор развернулся и в моем поле зрения показалось испуганное лицо Софьи Игоревны Прохоровой, моего пропавшего или пропащего, даже не знаю, какое слово правильней применить, адвоката, что обещала мне поднять все свои связи и в течении часа. Максимум двух часов, вытащить меня на свободу.

Видимо, связи у хвастушки Софы были не настолько весомые, или еще какой форс-мажор случился, но сейчас, надеюсь, она со своей задачей справится⁈

— Товарищ адвокат, а ваш клиент в сегодня утром в здание РОВД в таком помятом виде заходил?

— Товарищ подполковник! — вынырнул из летаргического сна майор: — Мы гражданина просто пригласили для беседы, а он, беспричинно, в буйство впал, сейф уронил и на нас напал, а еще портрет президента разбил…

Вот ябеда! Я, вообще-то, в майора метил, но опухшее ухо сбило марку прицела, поэтому Б. Н. пострадал, вернее, даже, не сам портрет, а стекло.

— Гражданин Громов, это правда? Вас пригласили на беседу, а вы напали на трех сотрудников милиции?

— Абсолютная неправда и мне очень обидно, что кое-кто так беспардонно, ничего не боясь, сознательно вводит в заблуждение ответственного руководителя из городской прокуратуры. Я, вообще, сюда приехал самостоятельно, хотел заявление написать о хищении в торговой организации, а меня избили и в камеру засунули. Сказали, что в суд утром повезут, чтобы мне судья несколько суток выписала, а потом обещали за какой-то разбой посадить, лет на семь…