Юрий Раджен - В тени монастыря (СИ)
- Вот прямо так, после костей? - поднял брови Ярин.
- А что поделать, кушать-то хотелось. Но все равно затея гиблая оказалась - черные силы даже Церковь вывести не смогла. Мы батюшку-то позвали из Храма, так он три дня вокруг ходил да злые силы отгонял. Да все не в прок. Как-то раз, хоп - встала мельница. Ишка, мельник, полез посмотреть, что там и как, а жернова его ка-ак втянут! Сгинул человек. Потом следующий мельник, Мареш, на праздник принял чуток на грудь, и - оп! - поскользнулся на ровном месте и шею себе свернул. Проклято место! Решили сжечь да разломать.. что могли - сожгли, а вот разломать не получилось. Так и стоит, анафема эдакая.
Ну конечно, Орейлия строила на совесть, - улыбнувшись про себя, подумал Ярин.
- А ты, внучек, откуда будешь? Не припомню я тебя, и видок у тебя какой-то... не нашенский! - отвлеклась от своих воспоминаний старуха, оглядывая его своим колючим взглядом с головы до ног. Глаза ее вдруг сузились, - и чёй-то ты в лесу делал, вон, листочки у тебя на штанах, ась?
- Да я, бабушка, к тетушке приезжал, сейчас обратно поеду, бежать мне нужно, а то поезд мой уедет, - встрепенулся Ярин, притворно улыбаясь и отряхивая брюки, - доброго здоровьица вам, - и быстро пошел обратно на вокзал, провожаемый насупленным и подозрительным взглядом бабки.
***
Басни старой карги про чернокнижие отняли довольно много времени, поэтому на вокзал Ярин возвращался быстрым шагом. До отправления поезда оставалось всего минут десять, и Ярин намеревался было посетить в туалет, но на подходах его довольно грубо оттолкнул усатый мужик средних лет в форме железных дорог и с увесистым чемоданом в руках. Вместе с вытянутым белобрысым хмырем, бросившим скрипучим голосом "прочь с дороги, деревенщина", они ввалились в уборную и немедленно заперлись изнутри. Раздраженный хамством, Ярин, нахмурившись, вернулся в зал, уселся на лавочку и принялся смотреть по сторонам, периодически косясь в сторону уборной.
На скамейке напротив женщина бинтовала разбитую коленку своей внучке. Влюбленная парочка, одетая явно не по-деревенски, смеясь и перешептываясь, склонились над книгой. Полная женщина в форме, с золотистыми волосами и ярко накрашенная, торопясь, подошла к кассам и спросила о чем-то кассиршу. Ярин прислушался.
- Пропал... Нужно немедленно найти!.. Нет, без него никак!.. важно... Задержать поезд! - возбужденно говорила она.
- Я ведь только что с ним разговаривала! Часу не прошло! - всплеснула руками кассирша. Она принялась требовательно, хищно шарить взглядом по залу. Их глаза встретились, и в надежда встрепенулась в Ярине, словно последний всполох догорающего костра. Он подошел к кассе.
- Простите, вы... вы не меня ищете?
Золотоволосая дорожная работница презрительно фыркнула:
- Да кому ты нужен!
- Просто, вы сказали, пропал, и я...
- Мастер Арух пропал, вокзальный чародей-механик! - ответила женщина срывающимся голосом. Кажется, она не вполне владела собой.
- Лаудра, да не переживай ты так, никто не куда не пропал, он просто!..
- Он должен был преступить к ремонту немедленно. Сам начальник вокзала приказал ему!
- Я видел тут мужика в форме, он минут пять назад заперся в туалете. Вместе еще с кем-то... Может, он? - пришел на помощь Ярин.
Лаудра рысью кинулась к туалету и забарабанила в дверь.
- Занято! - раздалось оттуда.
- Это его голос! Арух! Немедленно открой! - не своим голосом завизжала женщина, - приказ начальника вокзала!
Человек за дверью хмыкнул и перестал отвечать. Пнув дверь несколько раз, толстушка, объятая гневом, куда-то убежала. Вокруг двери собралась толпа.
- Что случилось? - спросила кассирша у подошедшего коллеги.
- Машинист говорит, что в машине стуки какие-то, и давление падает. Арух пошел, посмотрел, и к себе в кабинет вернулся. Ну, Тым сын Лихуков тоже к нему пошел, узнать, не надо ли, может, чего... А тот, ты представляешь, сидит и чаи с каким-то хмырем гоняет!
- Ну?
- Да! Начальник ему и говорит: ты что это расселся? А тот ему: клапан сломался, менять нужно, а в наличии нет.
- Как так - в наличии нет?
- Тым сын Лихуков тоже спрашивает, а Арух ему в ответ: я, говорит, два месяца назад вам говорил, что завезти надо, а то беда будет, и заявку по всей форме составил. А на складе до сих пор ни сном, ни духом. Без детали этой сделать ничего нельзя, а дрезину в Бологое он уже отправил. Ну начальник тут не выдержал, и говорит: в какое-растакое Бологое? Поезд через десять минут отойти должен! Сделай как-нибудь, чтоб до Назимки доехало, пусть там отдуваются. А Арух ему: как-нибудь не умею, без нового клапана паровоз чудо, что вообще до Сталки дотянул. Ну, Тым сын Лихуков и рассердился. Он же у нас такой, за дело-то переживает! Иди, говорит, к растакому паровозу, и чтоб отправил согласно расписанию. Ну, Ахук и пошел. И хмырь вместе с ним. Выходит, так и дошли до поезда...
- Что ж он, думает в уборной отсидеться?
К дверям сквозь толпу пробиралась Лаудра. Стало ясно - отсидеться и впрямь не получится: женщина сжимала в руках увесистую кувалду.
- Приказ начальника вокзала! - выкрикнула она и нанесла первый удар по двери.
В ней немедленно образовалась щель, из которой на Ярина повеяло воздухом настолько дурным, что его чуть не стошнило.
- Черт побери, что же там случилось? - выдохнул он.
- Ты о чем? - спросил его сосед по очереди.
- Разве ты не чувствуешь? Запах!
Сосед втянул носом воздух:
- Что-то ты выдумываешь. Все в полном порядке!
Дверь меж тем пала.
- Здесь никого нет! - зычно выкрикнула Лаудра, - кто соврал, что он здесь?
Женщина угрожающе двинулась вперед, стискивая в руках кувалду.
- Вы же сами слышали голос! Он был здесь! Да и дверь изнутри заперта была! - Ярин отступил на несколько шагов.
- Неважно! Сейчас его здесь нет!
- Но куда же он девался? - выкрикнул кто-то. Вопрос был не из простых. Окошко в туалете располагалось под самым потолком, и к тому же было столь мало, что вряд ли довольно механик, бывший мужчиной довольно грузным, мог туда протиснуться. Кроме окна и находящейся на небольшом возвышении дыры в полу, в туалете ничего не было.
- С бесами он знался, вот они его и утащили, - со знанием дела воскликнула какая-то старуха.
- А может быть... - нерешительно сказал кто-то, осторожно заглядывая в дыру. Ярина замутило.
- Багор! - вскричала Лаудра, - именем начальника вокзала!
***
Через пятнадцать минут золотоволосая женщина, перемазанная нечистотами, держа в руках багор так, словно это было боевое копье, вышла в зал и, тяжело дыша, заявила о том, что механика обнаружено не было, и поезд придется задержать до тех пор, пока дрезина не привезет из Бологого необходимые детали и не съездит еще раз - за механиком. Пассажиры зашумели.
- Как так, паровоз сломался? - негодовал сидящий неподалеку пожилой мужчина в вытянутых на коленках темно-синих штанах и мятой майке, из-под воротника которой выбивались седые волосы, больше напоминавшие мех, - дуралеи безрукие, простой паровоз починить не могут! - добавил он так, будто всю жизнь только и делал, что чинил паровозы.
- Поедем скоро, поедем, - успокаивала его сидящая рядом жена, сухонькая женщина в немарком сарафане и повязанным на голову платке. - В первый раз, что ли?
Видимо, это и впрямь было не в первый раз, потому что пассажиры, пороптав минут десять о расписании, опозданиях, своих правах и безответственности работников железной дороги, затихли. Никого из них, казалось, не заинтересовал факт довольно странного исчезновения механика вместе с неизвестным типом - впрочем, в его существование, кажется, так никто и не поверил. Впрочем, наверняка у всего этого было приемлемое объяснение - люк в полу, например. Не желая далее разбираться в загадках вокзального сортира, Ярин открыл купленную ранее книжку.
Она начиналась с повествования об Эдеме, золотом веке людей, когда они жили, не зная колдовства, проводя время в простых, естественных занятиях: возделывании полей, уходе за скотом, выпекании хлеба... Пахота без чародейства? На быках, что ли? И это - золотой век? Да, соглашалась книга, это было время упорного труда. Зато простая, неспешная жизнь не менялась веками, люди не знали роскоши, излишеств, искушений и изнеженности - а потому не было раздоров, бахвальства и войн. Долго длился золотой век, и продлился бы вечность, если бы не армии Владыки, пришедшие с Запада.
На первый взгляд, Владычество улучшило жизнь простых людей. Оно принесло лекарства, победившие смертельные еще недавно болезни, и механизмы, облегчившие ремесло ткача, кузнеца и пахаря. Но вместе с ними пришла роскошь, заставившая людей отвернуться от тяжелого праведного труда и тянуться к излишествам, сражаться за них. Хуже того, с Владыкой пришло неравенство: обнаружившие в себе колдовские способности возвысились над другими, использовали чары для обогащения и власти. Простые же люди, лишенные талантов, влачили жалкое существование - может быть, их жизнь и стала удобнее, чем в Золотом веке, но в сравнении с разгульным, роскошным бытом чародеев она казалась нищей, нестерпимой. И возопили люди, и взмолились они о справедливости.
