Геннадий Башунов - Продавцы мечтаний
- Поэтому, старый засранец, я и разговариваю с тобой, а не с Эдди. Капитан сказала, что у тебя всегда есть говядина, значит, есть.
- Есть, - кивнул торговец. - Вот только я тебе говорю, что достать её очень сложно…
- Я поняла это, - резко сказала Эмена. - Я просто хочу, чтобы ты назвал цену.
- Вот оно как… - потёр лысину торговец. - Двадцать кредитов за банку. Если купите больше двухсот банок - скидка в десять процентов.
- Двадцать кредитов?! - у нашего кока глаза вылезли из орбит. - Ты ль не охренел?
- Тише-тише, - забормотал продавец. - Мне же за это голову отрубят.
- И так все знают, что ты торгуешь из-под полы, - буркнула Эмена, но голос понизила. - И что мэру на лапу даёшь. Мне нужны четыреста банок и скидка в тридцать процентов.
- Не пойдёт. Не больше двадцати.
- Тогда и разговаривать не о чем.
- Хорошо. Двадцать пять.
- Вечером в шесть ждём груз в порту, - буркнула Эмена и, кивнув мне, двинулась прочь от лотка.
- А аванс? - пискнул торговец, но дочь Крога даже не обернулась.
- Мне Капитан голову снимет, - проворчала Эмена, когда мы отошли от лотка со специями на приличное расстояние. - Это ж надо, больше пяти с половиной тысяч кредитов за четыреста банок консервов. Но не человечину же жрать… Мало ли кого здесь на консервы пускают.
- Угу, - промычал я. В горле стоял комок.
А что я, собственно, хотел? Этот мир почти рухнул, правда, я не знаю, как это произошло, но жизнь здесь явно была не сахар. Каннибализм помог выжить местным. Но, чёрт его дери, легче от этого не становилось.
- А… - я на миг замолчал, но всё же осмелился задать мучающий меня вопрос: - Те консервы, которые мы ели, они?..
- Говядина. Капитан приказала покупать только её, хотя консервы из человеческого мяса стоят раза в полтора дешевле. Она говорит, что когда ешь человечину, уже трудно представлять своих товарищей… как товарищей, понимаешь о чём я?
- Вроде…
- Вот, например, если бы сейчас Корос смотрел на тебя, как на любимую корову. Он бы её любил, заботился о ней, но в случае голода спокойно съел бы, испытывая лишь лёгкую грусть. Так же во время войны на материке каннибализм - обычное дело. Не подвезли вовремя продовольствия, значит, пора кинуть жребий и определить, кто из товарищей будет съеден.
Меня едва не вырвало, но я с трудом сдержался. Проглотив слюну, я выдавил:
- А ты?..
- Нет, не ела, - покачала головой девушка. - Отец всегда неплохо зарабатывал, да и армейские пайки никто не отменял, а консервы в них были в основном из птицы. И я, если честно, горжусь тем, что ни разу не ела человечины. Тем более, Капитан говорит, что те, кто ел других людей, сами не могут считаться людьми… я тебе уже объяснила. Но многие говорят, что это даже вкуснее другого мяса. Ты чего встал?
- Голова закружилась, - пробормотал я, с трудом сдерживая очередной приступ тошноты. - Давай по-быстрому купим мне ботинки. И, знаешь, давай не будем проходить мимо мясных лавок, хорошо?
- Как скажешь. А почему ты так побледнел?
- Говорю же, голова закружилась.
Капитан и остальные ждали в самом крупном местном трактире. Здесь собрались все, кроме Орайи и Крога, оставшихся охранять дирижабль.
Помещение трактира оказалось очень симпатичным - разномастные столики, трофеи на стенах, симпатичные официантки. Ну и двери, как в американском салуне девятнадцатого века. Оказывается, даже в такой дыре можно рассчитывать на роскошь.
- Всё взяли? - весело спросила Капитан, когда мы с Эменой уселись за стол.
- Да, - кивнула кок. - Но говядина обошлась слишком дорого - пять тысяч шестьсот кредитов за четыреста банок.
- Это нормально, даже дешевле, чем я думала. И в любом случае у нас наклёвывается отличное дельце. Так что я сегодня угощаю. - Капитан бросила мне меню. - Берите, что хотите, но не переоценивайте моих возможностей.
После того, что я узнал утром, есть мне совершенно не хотелось, но я послушно раскрыл меню. Никаких вкладок в нём не оказалось, только картонная обложка, на внутренней части которой кривым подчерком были выцарапаны названия блюд. И, выругавшись, сразу закрыл.
- Антон? - хрипловатым и до ужаса эротичным голосом произнесла Капитан. Она всю последнюю неделю обращалась ко мне именно таким тоном. Ну и, думаю, уже вся команда знала, что я за это время ни разу не ночевал у себя на складе, хотя виду никто не подавал. Но эти неуставные отношения никак не влияли на уставные. Долг, ясное дело, мне тоже никто прощать не собирался. Впрочем, я и не надеялся.
- Я знаю только половину букв, - объяснил я. - Да и то, если слово даже состоит из знакомых символов, я не могу понять, что оно значит.
- Я поговорю с Орайей. Что тебе заказать? - тем же тоном спросила шеф.
Я тяжело сглотнул слюну и побледнел.
- Что угодно, только без мяса.
- А, узнал о местных гастрономических особенностях, - хмыкнул Авер. - Не волнуйся, здесь такого не подают, если не заказывать, конечно.
- И всё равно предпочту чего-нибудь овощного.
- Может, рыбу или сыр? - предложила шеф.
- И того, и другого, - кивнул я. Аппетит от слова "сыр" всё-таки разгорелся. - И пива, если можно, - добавил я, глядя на кружку Авера.
- Конечно, можно. Официантка!
Уже через пять минут я давился плотным пресным сыром и разбавленным раза в три тёплым пивом. Зато рыба оказалась очень вкусной - великолепно прокопчённая и сочащаяся темноватым жиром. Умяв половину тушки, я догадался делать из рыбы и сыра бутерброды, так что в итоге поел очень даже неплохо.
Но после окончания трапезы возвращаться на дирижабль мы не стали. Как я понял из обрывков фраз, здесь у Капитана была назначена встреча, но клиент опаздывал. Шеф уже начала несколько нервно поглядывать на часы, висящие над большим камином, но когда в трактир вошли два заросших мужика, вроде бы успокоилась. Но от моего внимания не ускользнул её жест, после которого Авер, сидящий рядом со мной, достал и положил на колени свой неисправный револьвер. Рассмотрев вошедших получше, я осторожно снял с предохранителя и свою винтовку, стоящую у стола. Нет, я по-прежнему не собирался никого убивать. Но в эту парочку я был готов стрелять без колебания. Их бороды и усы не скрывали татуировок, изображающих морду какого-то ящерообразного чудища, голые руки покрывали шрамы, а на шеях красовались ожерелья, сделанные из фаланг человеческих пальцев. А чего стоили бандуры, висевшие у них за плечами. Из такой можно было бы застрелить динозавра, и я нисколько не преувеличиваю.
- Кто это? - шепнул я Аверу.
"Работорговцы", - беззвучно шевельнулись губы моего соседа.
Сглотнув, я приготовился стрелять сразу, как только они подойдут. Я уже ненавидел этих уродов. Но когда они приблизились, Капитан расплылась в улыбке.
- Хаз, Ном, - произнесла она. - Рада вас видеть.
- Взаимно, Капитан, - ответил приятным голосом тот работорговец, что стоял справа. - Вы, надеюсь, успели пообедать?
- Успели бы, если бы даже вы не опоздали, - убрав улыбку с лица, сказала шеф.
- Возникли проблемы с лицензией, - сухо проговорил второй. - Этот ублюдок мэр потребовал, чтобы кроме обычных двадцати кредитов с головы мы ещё и сдали каждого пятого на мясо. Но ты же нас знаешь, мы людьми только торгуем.
- Знаю, - кивнула Капитан, - и даже не продаёте рабов каннибалам, поэтому я с вами и работаю. Где груз?
- Где и положено, с остальными, - сказал своим певучим голосом первый. - Пошли?
- Конечно. Ребята.
Мы синхронно поднялись из-за стола и двинулись за работорговцами. Я дождался Авера, который задержался, чтобы спрятать револьвер и тихо спросил у него:
- Если эти парни такие благородные, зачем ты доставал пистолет?
- Эти два засранца, конечно, имеют свой кодекс чести, за что им честь и хвала, - сухо сказал Авер. - Но не забывай, что они торгуют людьми. И если бы они решили, что нас куда выгоднее взять в рабство, чем вести с нами дела, то наш разговор мог бы быстро превратиться в перестрелку. В этом случае мой револьвер сгодился бы в качестве психологического оружия. Так что, парень, держи с ними ухо востро. И ничего у них не покупай. Кроме людей, конечно.
Я про себя выругался. Ставить винтовку на предохранитель я передумал.
Клетки, клетки, клетки. Ревели дети, стенали женщины, ругались мужчины. Все измождённые, избитые, грязные и полуголые. Все, кроме покупателей.
Отвратительное зрелище. Но шок от него испытывал только я. Впрочем, и в истории моего мира были столь же постыдные моменты, но меня это нисколько не успокаивало.
Мы стояли в двух десятках шагов от одной из клеток, правда, в отличие от других отмытой. Просто, видимо, других помещений для жизни здесь не было. В клетке этой на стульях восседали три человека - пухлая мадам в уродливом красном платье и две девушки, одна лет пятнадцати, вторая семнадцати, обе особой стройностью тоже не отличались, хотя та, что помладше имела скорее аппетитные формы в отличие от двух других. Все трое пили чай, свысока поглядывая на всех присутствующих, включая и нас.
