Юрий Корчевский - Атаман. Гексалогия
Я улёгся спать, и, к своему удивлению, быстро уснул.
Растолкали меня мои товарищи, посмеиваясь надо мной – всё проспишь, так и Абрама украдут, а ты не услышишь! Абрам, собираясь, недовольно сопел отвислым носом. Быстро позавтракали гречневой кашей с мясом, запили сытом, запрягли коней и выехали.
Когда отъехали около версты, я попросил остановиться.
– В чём дело, – недовольно пробурчал Абрам, – время теряем, вдруг снова дождь пойдёт?
Я призывно махнул рукой, охранники лениво подошли.
– Так, слушайте, ребята. На нас готовится нападение. Утром, когда я в нужник ходил, разговор интересный подслушал. Сейчас не время всё обговаривать, сделайте, как я скажу. Версты через три‑четыре распадок будет.
Абрам кивнул:
– Знаю такой, не первый раз здесь езжу.
Я огрызнулся:
– Не перебивай! Спереди нас остановят трое парней – не думаю, что они хорошие воины, да и, скорее всего, луков у них не будет, сабельки да копья. Сзади в ловушку нас запрут ещё несколько человек, сколько – не знаю, не сказали. План такой: у кого есть кольчуги – надеть, оружие держать наготове, но не на виду, в телеге под рукой. Едем в том же порядке; как только пойдут деревья, я с телеги спрыгну, буду бежать по лесу, вроде как в дозоре, тыл прикрывать. Задним смотреть в оба: основной удар, думаю, сзади будет. – Луки есть ли? – Один из охранников с задней телеги кивнул. – Бей сразу на поражение, не случайные прохожие это будут, время не упусти. Всё, нельзя стоять больше, заподозрят, в другом месте нападут. Лучше их мы здесь сами кончим, чем потом ждать, когда в спину ударят.
Абрам попытался начать разговор:
– Надо назад повернуть, переждать на постоялом дворе, – но я цыкнул на него:
– Начнётся заваруха, падай на дно телеги, как бы стрелой не задело, и лежи тихо – будешь цел!
Абрам втянул голову в плечи и кивнул. Столь командирского тона от меня никто не ожидал, для охранников хозяином был Абрам, они подчинялись ему. Но и Абрам понял опасность ситуации.
Тронулись прежним порядком. Охранники сбросили сонное оцепенение и зыркали по сторонам, руки лежали на оружии. Мы въехали в плавный поворот, ни спереди, ни сзади никого не было видно. Всё, мне пора.
Я спрыгнул с телеги и метнулся в кусты. Забежав за ракитник, «козьей ногой» натянул тетиву, наложил в жёлоб болт. Топор немного мешал, оттягивая пояс, но что делать – своя ноша не тянет, так в поговорке.
Обоз медленно удалялся; держа его в виду, я трусцой побежал параллельно дороге.
Поворот закончился, и вот – здравствуйте, я ваша тётя. Поперёк дороги лежало дерево. Если бы я не знал о засаде, подумал – случайно упало, бывает.
Из‑за дерева вышли три вчерашних парубка, стали приближаться к первой подводе. Охранники резво соскочили, бросились навстречу. Зазвенела сталь. Я повернулся назад. Чёрт! Из‑за поворота выехало шестеро конных, но купчины среди них я не заметил. Или под конец разборки пожалует, или в кустах прячется, выжидает.
Охранники с задней телеги открыли стрельбу из лука. Удачно. Один конный упал, лошади второго стрела попала в шею, конь встал на дыбы, и всадник, не удержавшись, грохнулся на землю. Зато остальная четвёрка пришпорила коней и выхватила сабли. Пора и мне вмешаться. Я прицелился в заднего, спустил тетиву. Болт с шелестом ушёл в цель. Всадник взмахнул руками, выпустил саблю и кулем упал на шею лошади. Передние не заметили потери, чего я и добивался. Я, как мог быстро, перезарядил арбалет, выбрал цель и уже вдогон выстрелил в спину разбойнику. Отлично! Тать завалился на бок, застряв ногой в стремени, бился головой о дорогу, а лошадь скакала вперёд.
Да, сюрприза с конными я не ждал, купчина об этом не обмолвился. Охранники с передней подводы добивали парней, Абрам кулем лежал в телеге, а вот дела у задней подводы были не так хороши. Одного из охраны конный убил копьём сразу, второй, по‑моему, его звали Пантелеем, – отбивался от сабельных ударов обоих конных, прыгая то на телегу, то ныряя под неё. Надо помочь.
Я взвёл тетиву арбалета, но не успел наложить болт, как почувствовал спиной опасность. Мгновенно обернулся и присел. Вовремя. Надо мной, буквально задев волосы, просвистел нож и воткнулся в дерево. Впереди, недобро ухмыляясь, стоял купчина. Вот он где объявился, вражина, тоже решил подстраховаться. Умён!
– Ты что думаешь, я настолько глуп, что не пересчитал людей в телегах и не вычислил, где ты будешь? Хитёр, да я похитрее буду. Бросай стрелялку.
Я бросил арбалет – в руке купчина держал саблю, а расстояние между нами было очень мало, не успею достать топор или нож.
– Теперь пояс расстегни!
Я подчинился. Пояс упал к ногам, а с ним нож и топор. Надо выбрать момент и кинуться вниз, к обозу. Наверное, я себя как‑то выдал.
– И не думай, – ощерился купчина, – сейчас мои охранников добьют, а я – тебя.
Он сделал шаг навстречу, рука его с саблей пошла влево, видно, поперёк туловища решил рубануть. Я смотрел на его ноги, ожидая нападения, надо было попробовать успеть отклониться назад и влево. Купчина уставился на меня, ожидая увидеть страх на лице, наслаждаясь властью над жизнью противника. Неожиданно нога его попала на арбалет, который я бросил, тетива сорвалась со спуска и с силой ударила купчину по ноге. Тот ойкнул и посмотрел вниз. Я бросился вперёд, на купца. Он успел направить лезвие сабли на меня, но оно лишь рассекло рубашку и скрежетнуло по кольчуге. Знать, не зря купил, такие деньги потратил. Купчина отбросил саблю, теперь она ему мешала.
Мы схватились в рукопашной, мужчина был силён и хотел меня одолеть, да куда ему против самбиста, даже бывшего. Я захватил его руку, швырнул через бедро, не отпуская руки, и заломил её назад, пока купчина не заорал от боли. На ковре я тут же отпустил бы руку – приём судьи засчитали, но здесь не борцовский ковёр, ставка в схватке – жизнь. Я завёл руку дальше и повернул. Раздался треск, рука неестественно вывернулась в суставе. Купчина орал, как резаный. Я метнулся к своему поясу, сдёрнул с него ножны с ножом, поясом крепко связал купчине ноги и притянул назад здоровую руку, примотав её к ногам. Теперь купчина лежал на боку, сильно прогнувшись назад, и матерился сквозь зубы.
Я бросился к арбалету и сам выматерился. Тетива оказалась порванной. Кинул взгляд на схватку внизу. Двое охранников с попеременным успехом сдерживали натиск единственного оставшегося в живых конного. Я подхватил топор и кинулся по склону вниз. В пылу схватки меня никто и не заметил. Подбежав, размахнулся и топором ударил конного по бедру, практически его перерубив. Выше я не доставал – конь был высок. Тать посерел лицом, из перерубленного бедра мощной струёй хлестнула кровь. Я обежал его с другой стороны, и обратной стороной топора, где был клевец, ударил в бок. Раздался металлический скрежет и хруст ломаемых костей. Разбойник бездыханным упал в дорожную пыль.
Я оглядел поле боя. Двое наших тяжело дышат, но целы. Абрам, не слыша звуков боя, поднял голову из телеги и оглядывался, пытаясь узнать, чья взяла. Увидев, заулыбался, сполз с телеги и направился к нам.
– Ой, как нам повезло, от татей отбились.
– Не всем повезло, – я показал на наших убитых.
– Да, да, да, не всем, но на то – Божья воля. И так от девятерых отбились, удачно у тебя, Юрий, получилось разговор подслушать.
– Не девятерых, Абрам. Десять их было, один наверху лежит, помял я его немного в схватке, но живой, поговорить с ним надо – кто таков, что замышлял.
– Да, да, да, – заулыбался Абрам.
Я с охранниками поднялся наверх. Пока они развязывали главарю ноги, забросил за плечо арбалет – в ближайшей оружейной мастерской только тетиву заменить, надел свой пояс, нацепил ножны. Охранники уже тащили вниз, к дороге упирающегося купчину.
– О! Старый знакомый! – закричал Абрам. – Что ты тут делаешь?
В это время подоспел и я.
– Абрам, это человек, организовавший нападение; он хотел меня убить в роще, но я его пленил.
– Ай, ай, ай, как нехорошо, Григорий, ты же был честным человеком, а сейчас достойных людей грабить вышел, как же это?
Купчина молчал. Абрам обратился к охранникам:
– Что по Правде с таким делать положено, коли на месте преступления схвачен?
– Казнить!
– Вот и повесьте его, да чтобы с дороги видно было, в назидание другим. Наших в телегу сложите, церковь встретим на пути – похороним. А эти ублюдки тут пусть валяются.
Купец упал Абраму в ноги.
– Пощади, Абрам, ты же меня давно знаешь, не раз за одним столом сидели.
Абрам проявил неожиданную твёрдость.
– Ты по мою жизнь пришёл, людей моих положил, а у них – дети. Почему раньше не подумал? Вешайте его, ребята.
Охранники потащили купчину к одинокому дереву у дороги, а я стал собирать оружие у убитых. Самим может пригодиться, да и продать с выгодой можно. Охранники тем временем перекинули через сук верёвку и без затей вздёрнули упирающегося купчину. Все вместе мы собрали тела наших погибших товарищей, уложили их на телегу. Молодые же все ребята были, светлая им память, всем троим.
