Александр Плетнёв - Одинокий рейд
— Реактор?
— Стабильно.
— Что с людьми?
Фельдшер-старшина, хлопотавший вокруг командира, увидел, что на него уставились вопросительно, слегка растерялся.
— Пономарёв говорит, что поражение сетчатки не сильное, — нашёлся штурман, — не больше чем от сварки. В общем-то, прогноз положительный. Сутки на восстановление. Вас сильней всего с вестовым ожгло. Остальные отделались легче.
— Вспышка была короткой. Хотя матрица видеорегистратора имеет повреждения, удалось приблизительно установить и интенсивность по зафиксированному изображению, — и, предвосхищая вопрос Терентьева, офицер службы БЧ-7[36] уточнил, — там ни черта не разобрать, кроме вспышки.
В рубку стремительно влетел Скопин, прижимая к глазу влажный тампон. Вероятно слишком влажный, потому что по щеке у него стекала тонкая струйка бесцветной жидкости.
— Командир! Надо в лазарет, пусть Пономарёв обработает глаза, — начал он сходу. Увидев на лице Терентьева недовольную гримасу, наклонился к уху, — Коля, надо! Ты же не хочешь потерять зрение.
— Ты как?
— Я нормалёк! Я вообще на тот момент карандаш обронил. Левый слегка пощипывает и всё!
— Что за бортом?
— Тишь да гладь, если не считать штормовой погоды.
Скопин взглянул на связиста, вздёргивая головой в молчаливом вопросе. Тот так же молча, поглядывая на экран, отрицательно покачал головой.
— Связи нет, ни «джи-пи-эс», ни «глонасс». В общем, есть мнение, в свете последних событий, что это перенос.
— Что? — Не понял Терентьев.
— Погода! Штормит, но как-то по другому. Даже запах у моря иной. Координаты, — Скопин снова бросил взгляд в сторону консоли с мониторами, — пока не установили. Чем мы хуже «Бисмарка» или этой оравы самураев, что порвали янкесов? Народ уже гадает, что нас либо в Отечественную забросило, либо в русско-японскую. А то и вообще нашего «Петра Великого» к Петру Первому с его «флоту быть!».
— Упаси от самодура, — пробурчал Терентьев, готовый уже поверить в любой сценарий.
— Ладно! Ты за главного. Без авантюр. Обо всём докладывать. Я в лазарет. Как мне….
Опёршись о подлокотники кресла, он осторожно встал.
— Так, парни, — старпом обратился к двум матросам-контрактникам, что пришли с ним, — командира сопроводите в медчасть. Только аккуратней, лихоманы.
* * *«Ерунда всё это! С переносом в русско-японскую пятого года, и уж тем более с петровской эпохой», — казалось, Скопин был разочарован, принимая обработку данных с постов радиотехнического контроля.
Часть приёмопередающих блоков было оперативно заменено, и корабль снова полноценно обрёл способность видеть, слышать и активно заявлять о себе.
— Радиоэфир очень насыщен, даже на коротких волнах, — докладывал командир БЧ-7, - более того, по конфигурации сигналов, предполагаю на орбите широкую орбитальную сеть.
— Американцы? Наши?
— По радиоэлектронным профилям идентифицируются и наши, но коды другие. Запасные, аварийные и прочие. Иначе говоря — мы вне связи.
— Мне нужно объяснение, — скорее попросил старпом, — чёртова темень и тучи, даже на звёзды не взглянуть.
— Разрешите доложить!
Прослушивать эфир Скопин посадил молодого парня срочника. Тот знал ещё пару иностранных языков, помимо доминирующего в последнее время английского, и мог выудить что-либо проясняющее из вещаний многочисленных радиостанций.
— Разрешите доложить! — Ещё раз повторил матрос, видя, что занятые важным офицеры не обратили на него внимание.
— Ну.
— Товарищ капитан второго ранга, — матрос стащил наушники только с одного уха, продолжая крутить ручку резистора настройки, — вы, по-моему, правы — это похоже не перенос.
— Мотивируй.
— Можно сказать о сегодняшней дате — первое или второе мая. Год… даже в новостных каналах не называют, я пока не услышал — но дайте время. А вот судя по музыке, хотя тут много латинской темы — это всё же ретро какое-то.
— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовавшись, Скопин потянул к себе наушники.
Однако стоило более пристрастно прослушать эфир и наконец, всплыла точная дата, со столетием и годом включительно.
А через полчаса горизонт посветлел, и штурман подвёл последний штришок в определении координат. Эти совокупные данные заставили серьёзно задуматься внешне почти всегда улыбчивого капитана 2-го ранга Скопина, замещающего командира.
«Неспроста» — это было первое, что пришло ему на ум. Но к этому «неспроста» он не мог пока даже вообразить каких-либо действий, и уж тем более приложить.
«Всё ж какая заманчивая провокация! — Скопин, пощёлкав по клавишам, выкладывая данные из своего ноутбука и их нынешние координаты, примеривая их — и так и эдак, — хотя, маленько пошалить-то и можно было бы»!
Вызвал командира БЧ-1.
Штурман, капитан 3-го ранга служил на крейсере уже три года и считался на корабле своего рода «дедушкой». На берегу и в той жизни у него осталась жена и двое детей. Он ещё не осознал того факта, что может их уже никогда не увидеть, но мысли об этом не располагали к веселью.
— Смотри Виктор Алексеевич, мы тут, — Скопин раскрыл электронный планшет с картой.
— В курсе, — мрачно кивнул штурман, — куда пойдём?
— Домой.
Штурман снова кивнул, полностью одобряя решение помощника капитана.
— Обогнём острова по большой дуге, но курс надо проложить, чтобы пройти в ста милях от этой точки, — Скопин поставил маркер на карте, — крюк небольшой, но….
— Капитан сказал в глупости не лезть.
— А мы и не будем, — пожал плечами старпом, — мы просто укажем этим растяпам, что за ними охотятся, и пойдём себе дальше.
— Зряшно всё — не поверят эти, как ты говоришь, растяпы.
— Дадим им шанс! А уж воспользуются им или нет — то уж не наше дело. Интересно ж, как будет, а? И врагу западло!
Штурман слегка скривился в улыбке, скептически разглядывая незатейливый план на планшете.
— Запеленгуют со спутников, мы ж будем открытым текстом. Оно нам надо?
Однако видя, что старпом загорелся идеей, слегка поразмыслив, сделал другое предложение, ткнув ногтем в экран:
— Мы лучше спрямим. А вот с этой точки выпустим «камова». Ребята пусть передатчик накрутят, чтоб не больше чем на 60 км покрывал.
— Вертолёт как-то несолидно!
— Хо! Скажешь тоже, «несолидно»! Так прикажи «атэшку» подвесить…, для солидности[37].
Скопин прикусил губу:
— А ведь верно, с вертолёта можно пассивную гидроантенну опустить, и следить за подлодкой практически онлайн, а бритты будут ни сном, ни духом. С лётчиками Забиркина пошлём, он у нас полиглот.
Отыскав взглядом матроса, прослушивающего эфир, крикнул:
— Эй! Студент! Ты говорил, испанский знаешь?
— Так точно! — Тот хоть и сидел в наушниках, пожирал начальство глазами, и среагировал сразу.
— Сдавай вахту и отдыхать. Но чтобы через восемь часов был как штык.
Скопин снова взглянул на штурмана:
— Ну, давай Виктор Алексеевич, время нам известно, курс и скорость просчитай, чтобы выйти в точку тютелька в тютельку, — и уже с довольной улыбкой, — а торпеду прикажу повесть. Не сомневайся.
* * *Расчёты штурманская боевая часть выдала быстро — до условной точки была прорва времени и всего лишь 60 миль. Можно было ползти, вытянув позади хвост пассивной антенны.
«Молодец штурман. Вариант с вертолётом куда как лучше: и курс пройдёт дальше от 200-мильной зоны, и времени на обдумывание будет больше. А на остальное? Поглядим»!
Отдав распоряжение по курсу и скорости, Скопин посетил медблок.
Терентьеву вкололи обезболивающее и снотворное, поэтому поговорить с ним не удалось.
«Восемь, десять часов сна и покоя»!
С категоричным начальником медицинской службы капитаном Пономарёвым старший помощник спорить не стал.
В ходовой рубке обычная деловая рабочая обстановка. Вахтенный доложился — всё спокойно.
«Конечно, ребята переживают. Конечно, задаются вопросом «а что будет?». Конечно, надо с экипажем по «громкой» поговорить. Но да ладно! Пусть уж как Терентьев оклемается — сам объясняет. До того слухи перебродят и улягутся. Спокойней будет. А пока командиры должны сохранять вид загадочный и бравый, дескать, знают что делать»!
Взглянул по курсу, так и не утратив в повседневности службы восхищения картины подминаемого под форштевень крейсера океана, выстреливавшего пенные брызги от бортов. Барометр падал, и волны достигали едва ли не восьми метров в высоту, дорвавшись заливать палубу.
«Вот они, их хвалённые «неистовые пятидесятые[38]»!
Оглядываясь вокруг радарами, щупая воду гидроакустиками, крейсер выписывал противолодочный зигзаг, наверняка устаревший манёвр в веке самонаводящихся торпед и высокоточных ракет.
