Кто ты, Такидзиро Решетников? (СИ) - Афанасьев Семён

Впечатываю ладонь в лоб, ничуть не играя. Рука-лицо.

— Одновременно с ним со мной связалась Уэки-сан, исполняющая обязанности директора департамента айти, — продолжает высокий шеф. — Она объяснила, что ты очень сильно помог её подразделению. Упомянула, что заранее отвергает все обвинения в твой адрес от Комиссии и просит считать любой негатив происками собственных недоброжелателей.

Какое-то время дружно молчим.

— Такидзиро-сан, ничего не хочешь прокомментировать? — на правах непосредственного руководства отмирает Аяка, которая ещё меньше шефа понимает, что происходит, но буквально жаждет в происходящем поскорее сориентироваться.

Причём как из инстинкта самосохранения, так и из женского любопытства — воистину гремучая смесь мотиваций.

— Приятно иметь дело с порядочными людьми, — констатирую, скромно потупившись и чуть покраснев от смущения. — Моя предыдущая биография меня часто учила, что оказанная услуга не стоит ничего.

— Где-то справедливо, против правды не поспоришь, — неожиданно серьёзно вздыхает Абэ, даже отворачивается на мгновение.

— Ута-сан сдержала слово, — продолжаю. — Если честно, я не исключал и второго варианта.

— Это не всё. Одновременно со звонком руководству, — Аяка кивает на хозяина кабинета, — курьер от службы безопасности чуть не бегом принёсся ко мне и лихорадочно изъял твой служебный компьютер. Взамен оставил предписание: как появишься ты, отправить тебя к ним на двадцать четвёртый. Двадцать пять минут из твоего рабочего расписания вычеркнуть и записать за ними с сохранением оплаты.

Теперь лицо вытягивается у меня, заодно становится понятным, почему шестеро толпились в коридоре — ажиотаж.

— Рабочее время сотрудников компании является материальным ресурсом компании, — по-своему истолковывает мою реакцию заместитель директора. — Ты на своём уровне просто не сталкивался, но по учётной политике это стандарт. Если ты работаешь не на логистику, но при этом трудишься на компанию, твою зарплату за период компенсирует соответствующее подразделение. Даже если это всего лишь двадцать пять минут.

— Впечатлён до глубины души, — прикладываю правую руку к левой половине груди, снова ничуть не играя.

Хотя удивляюсь и не совсем на ту тему, на которую подумали собеседники.

— Но и это не всё. — Абэ испытывающе смотрит на меня. — Из финансового департамента от начальника секретариата пришло письмо с пометкой.

Конфиденциальное, понимаю между строк. Получается, отправлено по служебным каналам, то есть имеющее официальный статус — но с просьбой содержания иным подразделением не разглашать.

Подобная практика может использоваться юридическим департаментом, службой безопасности и — та-дам — департаментом финансов. По понятным причинам непубличной информации у них иногда больше, чем публичной.

— Хаяси-сан, — киваю. — Она тоже обещала замолвить словечко.

— Да, подписано ею, хотя инициировано другим человеком. Откровенный вопрос, Такидзиро-кун. — Теперь и хозяин кабинета ставит свою пиалу на стол. — Ты что, знаком с самим Юу Уэки?

— А кто это? — и опять неподдельное удивление в моём исполнении.

Через мгновение, сопоставив фамилию и видимые штрихи ментала собеседника, прогружаю память предшественника.

— А-а-а, отец Уты-сан, — соображаю на ходу. — Не то что незнаком, а даже вообще. Это не мой уровень во всех отношениях, — формулирую максимально точно.

— Начальник секретариата финансов прислала завизированное им конфиденциальное распоряжение выдать тебе премию из особого фонда. Вот, передаю, — заместитель директора департамента извлекает из внутреннего кармана пиджака синий конверт и протягивает мне.

Беру двумя руками, кивая. Пожалуй, пересчитывать при них не стоит.

Конверт, кстати, достаточно пухлый. Приятно. Хотя-я, если б деньги шли от девчонок лично, я б не взял.

Впрочем, всегда можно вернуть, просто напрямую, а не через Абэ.

Под ошалевшим взглядом Аяки Андо убираю конверт в карман, абсолютно ненаиграно превращаясь в такого же местами ошалевшего:

— Я окончательно запутался, Ао-сан. Просьба члена Комиссии Наблюдательного совета Фукудомэ-сан меня уволить, — загибаю первый палец. — Встречная просьба Уты Уэки-сан меня не увольнять, — загибаю второй. — Засекреченное в соответствии с кое-какими корпоративными правилами письмо Хоноки-сан из финансов. С указанием дать мне денег, что по факту является солидаризацией её личной позиции в мой адрес с департаментом айти.

— Хаяси и Уэки — единая группировка, их семьи всегда вместе во всех бизнесах, — бросает походя Абэ в паузе, пока я набираю воздух.

— В письме вам от Хоноки-сан она сама выступает не самостоятельно, а озвучивает просьбу акционера, Юу Уэки, отца Уты Уэки-сан, — загибаю ещё один палец. — Таким образом теоретически принимая на себя недовольство Фукудомэ, если тот прознает.

— Именно так. Ты быстро сориентировался, особенно для своего уровня.

Я ж какой-никакой менталист, мысленно пожимаю плечами. Даже в этом теле и с этими мозгами. Но вслух не скажешь.

— И это всё — за достаточно непродолжительное по моим меркам время, пока я ехал с восемьдесят второго этажа на своё рабочее место, — завершаю анализ. — Я впечатлён до глубины души. Настолько, что не знаю, что и сказать.

— Ты кое-что упустил, — хмуро замечает начальница. — Ещё — лихорадочное изъятие твоего рабочего компьютера безопасностью и срочный вызов тебя туда на допрос.

— М-да уж, — обескуражено тру затылок. — Что сказать, когда нечего говорить.

— Да уж скажи что-нибудь, — нелюбезно предлагает Аяка. — Как минимум из уважения к начальству. Потому что я не Абэ-сан, я могу с тобой и иначе поговорить.

Работать тебе под моим началом, имеется в виду в переводе на нормальный язык. И превратить твой рабочий день в бесконечный ад — раз плюнуть, было бы желание, а оно уже зреет. И если непосредственный начальник захочет, твои заступники при всём желании не подкопаются, а работать ты будешь семь дней в неделю, без выходных и праздников, причём каждый раз всё будет происходить обосновано.

— Аяка-сан, вы очень красивая женщина, — кланяюсь из положения сидя, ничуть не кривя душой.

Лицо шефини снова вытягивается, снова глаза филином.

Хозяин кабинета вспыхивает сдержанным интересом, но молчит.

— На работу мне не то чтобы плевать, но ещё когда Фукудомэ-сан возмущался наверху, было понятно, что определённые риски для меня существуют, — продолжаю. — Я конечно, могу объяснить каждый из пунктов, — киваю на загнутые пальцы, — но ещё раз. Это не моя информация.

— Ты как-то попал между Хаяси и Хьюга? — спокойно предполагает заместитель директора. — У них наметился очередной виток разборок?

— Лично моё мнение — эти разборки никогда и не прекращались, — бормочу, старательно прогружая память предшественника.

В принципе, к подобным выводам в состоянии прийти любой сотрудник компании, имеющий уши и глаза, даже находящийся на моей должности — так что никаких секретов я не выдаю.

— Обо всём остальном лучше спрашивать не меня, — развожу руками. — Поймите правильно… Абэ-сан, мою позицию может не разделить моя начальница Аяка-сан, потому что она женщина, — видимо, здесь нужно апеллировать к хозяину кабинета. — Но вы как мужчина наверняка поймёте сразу.

Босс заинтересовано поднимает подбородок.

— Если бы на одной чаше весов стояло лично ваше увольнение, неважно, с какой должности? — отхлёбываю из пиалы добрую половину, чтобы не пропадало добро — всё уже остыло. — А на другой чаше весов находилась бы благосклонность Уты Уэки-сан? И Хоноки Хаяси-сан? Что бы выбрали лично вы из двух опций? Чёрт с ней, с работой? Или чёрт с ней, с благосклонностью?

— Занятные ты ставишь вопросы, — хозяин кабинета что-то прикидывает и оживляется. — Хм. Я не буду отвечать, разумеется; но я тебя понял.

— Работу ему найдут и новую, даже если мы под нажимом Фукудомэ его уволим, — задумчиво заметил Ао Абэ после того, как стажёр закрыл за собой двери и рысью понесся в безопасность, давать интервью.