Меня убьет Рубиновый Дракон (СИ) - Волкова Лана
Тут решается вопрос моей жизни и смерти. Мне позарез нужен холодный трезвый рассудок. Надо внимательно наблюдать за поведением членов Совета и расстановкой сил. А не впадать в прострацию, угодив в окружение стройных мускулистых торсов с рельефными кубиками пресса.
Как остаться холодной и рассудительной, когда кругом сплошные атлеты и красавцы? Самые разномастные: жгучие смуглокожие брюнеты, ясноглазые блондины, русые, рыжие… На любой вкус – выбирай не хочу.
Вот только каждый из этих роскошных атлетов – целый глава клана. Или даже рода. Кто-то один –вообще вождь. У каждого из двадцати пяти свои интересы. В которые как-то вписывалась моя жизнь или смерть.
Если верить Энлардену – всем, кроме него, нужно лишь второе. Даже если он преувеличивал, запугивая меня, все равно добрая половина этих красавчиков рады получить мою отрезанную голову на блюдечке с золотой каемочкой.
Так что не стоит растекаться маслицем по этому блюдечку. Я тщательно следила за собой, своей реакцией на встречавших меня мужчин. Вся разномастная толпа гологрудых и чертовски привлекательных атлетов вперилась в меня острыми взглядами, пока невидимая платформа приземлялась на поверхность арены.
Подошвы коснулись черного пола с бегающими внутри алыми змейками. Я медленно обводила глазами мужчин. Встречала их взгляды прямо, спокойно, но без ненужной дерзости, без вызова. Ну… хотя бы старалась. Потому что на самом деле чувствовала себя перед ними ощипанным цыпленком.
Хорошо им – я одна, уставились в одну точку и сверлят пронизывающими взорами. А я и выбрать-то никого не могу, чтобы остановить взгляд, – решит, запала на него!
Вот и скользила по всем, надеясь высмотреть хоть на одном лице сочувствие и понимание. Но нет. Только холодный, расчетливый интерес. Как у игроков в покер, оценивающих комбинацию своей «руки» с картами на флопе.
Так мы стояли друг напротив друга – то есть, я напротив них. Играли в гляделки-молчанки. Наконец один из старейшин-атлетов нарушил безмолвие, высокомерно хмыкнув:
- Смазливая! Другую ты бы не сделал своей протеже, Гедерон!
Бодренькое начало! Официальное представление, говорили они… Совет старейшин, говорили они. А меня обозвали смазливой, как в парке на лавочке пацаны с семками из ближайшей каблухи. И как реагировать? Ответить на оскорбление, гордо промолчать, с достоинством поблагодарить за комплимент?
И вообще – к кому он обратился? Я еле вспомнила, что это дед Сидора представлялся мне – Гедерон Энларден. Он ответил, пока я растерянно соображала, как мне поступить:
- Если я хочу разобраться, прежде чем принять необратимое решение, это не значит, что я выбрал протеже, Регетор.
Я едва не застонала. Гедерон-Регетор. Найди пять зубодробительных отличий. Надо было взять блокнот и записывать имена старейшин. Запомнить их нереально.
Регетор выглядел моложе моего знакомца. Хоть и постарше его внука. Если Сидору можно было дать лет двадцать пять, его деду – сорок пять от силы, то Регетору эдак тридцать пять. Он носил роскошную темно-русую гриву ниже лопаток. И сверкал зелеными глазами, не сводя их с меня. Еще один голливудский красавчик.
Он заливисто расхохотался и продолжал цепляться к Энлардену:
- Все знают твою слабость к человечкам, брат! Свою последнюю… протеже ты сажал за семейный стол во время трапез. Пока она не состарилась и не лишилась красоты, как это свойственно человечкам. А бастарда от нее инициировал и ввел в клан. Сознайся, ты затеял все это, чтобы усадить пришелицу за свой стол?
Мне стоило изрядных усилий не пошатнуться на своих невысоких каблучках. Неужели мне не привиделись намеки на интим в прощании Энлардена?! Это его «подружимся» да «побеседуем в неформальной обстановке»?! И я не впустую опасалась изобилия лежанок в ванной-хамаме и кровати, слишком огромной для одного?!
Мой недавний гость тем временем парировал зеленоглазому Регетору:
- Все знают твою слабость к провокациям, брат. Свою последнюю ты закончил полугодовым изгнанием. Не боишься сам состариться и лишиться красоты в пустынных землях, если будешь продолжать в том же духе?
Ого. Да он не только юных попаданок умеет на место ставить. Глав клана тоже. Кстати, почему брат? Если они тут все главы разных кланов и родов – они никак не могут быть родными братьями. Традиции обращения?
А кто из них вождь? Не Регетор – Сидор и его дед называли другое имя. Где же он тогда, почему не вмешивается в перепалку?
Но тут Регетор произнес такое, что я враз забыла и о вожде, и о словесной дуэли двух старейшин. И вообще перестала дышать.
- Где ты видишь провокацию, Гедерон? Ты захотел привести девчонку на Совет Старейшин, вместо того чтобы немедленно исполнить волю Гайданы. Значит, у тебя есть на нее виды…
Он говорил что-то дальше. Но я уже не слышала. Он только что сказал – Гайданы?! Или я ослышалась?.. А моя фамилия Гайдан… Сидор, когда еще прикидывался полицейским лейтенантом, сказал, что она ему кое-что напоминает…
И это кое-что из его мира, а не моего! Что же тут происходит?!
В следующую секунду я забыла и об этом. Регетор вдруг смолк, оборвав себя на середине фразы. А остальные перестали сверлить меня взглядами и перевели их куда-то за мое плечо. Регетор коротко склонил голову.
- Приветствую, вождь Эредин.
Я медленно, с достоинством повернулась. И едва удержалась, чтобы не взвизгнуть от неожиданности. Он подошел ко мне сзади неслышно и так близко, что сейчас, обернувшись, я чуть не ткнулась носом в… обнаженный мужской торс!
Против воли я приросла взглядом к шикарным рельефным кубикам пресса… просто потому, что подошедший был слишком высок, и я не успела поднять голову. А когда все же сделала это…
Я не разглядела его лица при первой встрече. Но невозможно не запомнить и не узнать этот хищный ястребиный нос. И подавно – неповторимое ощущение мощи и власти.
Никакой не безопасник встречал меня тайком в арочном проходе башни. Сам вождь. Кто еще мог источать такую ауру, подчиняющую и придавливающую к земле?
Глава 8
Саила стояла у окна своих апартаментов в Рубиновом Дворце. Эредин Файларден выделил их ей на заре своего правления. Вовсе не потому, что пылал к ней безумной страстью и хотел все время быть рядом. Как бы не так.
Королеве саламандр и любимой дочери Гайданы полагалось собственное место среди Рубиновых Драконов. Они чтили Огненную Мать. Превыше нее для драконов был лишь Бегуаль – Воздушный Отец. Две стихии, две высшие сущности – Воздух и Огонь – составляли природу крылатых огнедышащих ящеров-оборотней.
А Саила и вовсе не была в тот момент любовницей Эредина. Наоборот, стала ею после того, как обзавелась личными покоями и начала проводить много времени подле вождя драконов. Им приходилось решать вместе некоторые дела человечьих земель, вассальных драконам. Тех, что находились вблизи вулканов.
Интересы драконов и саламандр пересекались. Саила и ее подданные защищали жителей таких земель от сокрушительных выплесков лавы. А сами получали дань – и столь ценное саламандрам поклонение. Обитатели долин у подножий вулканов приравнивали саламандр к богам.
Саила использовала их нужды для регулярных встреч с Эредином. Пока вождем был его предшественник, она проводила во дворце куда меньше времени. Дела вулканических долин ее нисколько не занимали. Она предоставляла драконам самим решать проблемы тех земель, а своим подданным – исполнять положенное по договору.
А когда вождем избрали Эредина Файлардена, в долинах сразу начали возникать проблемы, требующие вмешательства королевы саламандр. Совместно с вождем драконов. Саиле приходилось чуть ли ни безотлучно пребывать во дворце на вершине скалистого плато.
Конечно же, ни один пылкий, темпераментный дракон не мог остаться равнодушным к чарующему шарму королевы. А у того, на кого она целенаправленно обращала свой шарм, не было никаких шансов.
Эредин не устоял – да и не особо сопротивлялся. Он допустил Саилу в свою спальню. Вот только спальня эта была отнюдь не самым недосягаемым местом для множества прекрасных женщин во дворце. В ней побывали и местные обитательницы, и гостьи от всех рас Эйроса. Пылкие драконицы, изящные надменные эльфийки, ласковые ундины, страстные соплеменницы Саилы и, конечно же, вездесущие, пронырливые человечки!
