Валерий Афанасьев - Тарси
Но этого оказалось мало, меня не хотели пускать в общежитие.
— Куда прешь? Сейчас полицию вызову! — гаркнула вахтерша баба Нюра.
Вахтерши в общежитии — это такой особый род людей, министра мимо себя не пропустят, если он не изволит здесь проживать.
— Это же я, баба Нюра.
— Баба Нюра — это я! — заявила вахтерша. — Студенческий!
— Вы меня не узнали? Я Павел Скоробогатов из сто семнадцатой.
— Пашка, ты что ли? Ишь, прифрантился. Ладно, проходи.
Фух, хотя бы не придется искать место для ночлега. Только этого не хватало для полного событиями дня. Хватит с меня: завтра узнаю, как дела у мамы, заберу свои вещи у Инги и отправлюсь к тарси. Пора приступать к работе.
С утра планы неожиданно пришлось поменять. Разбудил меня телефонный звонок. Звонил мой недавний знакомый Степан Сергеевич. Я не ожидал от него каких либо действий так быстро. Тем удивительнее было услышать:
— Что же Вы, Павел Николаевич, так беспечны? Иная беспечность граничит с преступлением.
— О чем Вы? — удивился я.
— Через десять минут внизу Вас будет ждать машина, приезжайте, поговорим.
Через десять минут? Мог бы позвонить и заранее. Я быстро собрался, надел свой новый костюм и вышел на улицу. С компетентными органами не стоит шутить без крайней необходимости. Интересно, что нового могло случиться за ночь?
Знакомый автомобиль стоял у входа. Водитель знаком предложил мне садиться и молча тронул машину с места. За всю дорогу он не произнес ни одного слова. Я не спрашивал, а сам он разговор не заводил.
Ехали мы минут двадцать, после чего машина остановилась в тихом дворе около ничем не примечательного двухэтажного дома.
— На второй этаж и прямо, — буркнул водитель. Это была первая фраза, которую я от него услышал за две поездки.
На втором этаже на двери висела табличка "Агентство "Омнибус". Социологические опросы". Оригинально. Почему-то я ожидал, что все будет более официально. Но, по большому счету какая мне разница.
В приемной длинноногая секретарша что-то печатала на компьютере. Заметив меня, она оторвалась от работы:
— Вы по поводу…?
— Я к Степану Сергеевичу.
— Проходите. Кабинет номер четыре.
"Почему не номер один?", — хотел спросить я, но не стал. И так понятно — тот, кто придет не по делу, будет стремиться заглянуть именно в кабинет под цифрой один, полагая, что именно там и должен находиться начальник. Наверняка его не станут в этом разубеждать. Скорее всего, там находится сотрудник, в обязанности которого входит заворачивать тех, чье присутствие здесь нежелательно.
Я постучал в указанную дверь и услышал в ответ:
— Заходите, Павел Николаевич.
"Как он узнал? Впрочем, о чем это я, способов масса: водитель мог позвонить своему шефу или вообще, где-нибудь здесь стоит замаскированная видеокамера". Я потянул дверь на себя.
— Рад, что Вы приняли мое предложение без проволочек. Думаю, будет лучше, если мы поговорим с Вами здесь. Очень удобно, знаете ли, нет такой суеты, как в нашем основном здании.
Я молчал, пока сказанное ответа не требовало. Что касается причины, по которой со мной хотели поговорить, наверняка об этом и так пойдет речь.
— Вы не удивлены моей просьбой? — спросил серьезный.
— Признаться, удивлен. Не представляю, что могло измениться со вчерашнего дня.
— Так и не представляете? Не лукавьте, Павел Николаевич. Не думаете ли Вы, что контакты с представителями иностранных разведок не лучшее времяпровождение для законопослушного гражданина? Времена сейчас не те, как когда-то, за одно только это Вас не сошлют в Сибирь. По крайней мере, пока, — Степан Сергеевич улыбнулся, давая понять, что последнее — шутка. Но в каждой шутке, как известно, только доля шутки. — Тем не менее, такое поведение Вас не красит. Совсем не красит.
— О чем Вы? Какая иностранная разведка? — искренне удивился я.
— Вас интересует, какая именно?
— Да. Нет. Я не имел дела ни с какой иностранной разведкой.
— Это Вам так только кажется. На самом деле, Вы не только встречались с их агентом, но и получили от него подарки.
— Я? Подарки? Бред какой-то!
— Бред? А это как назвать? — Серьезный нажал кнопку на пульте и на одной из стен засветился экран.
Фотографии были из магазина. Того самого, где Инга выбирала мне костюм. На одной из них было ясно видно, как она расплачивается карточкой за сделанные покупки.
— Но при чем здесь иностранная разведка? Да и деньги я обещал вернуть? Тарси перечислили мне аванс, сегодня банк активирует карточку, и я отдам все до копейки.
Степан Сергеевич перелистывал фотографии.
— Вот эта мне нравится больше всего. — Я лежал на асфальте, Инга лежала сверху. — Удачный ракурс, не правда ли?
Я покраснел, хорошо еще, что он не продемонстрировал ракурс, который был за несколько секунд до того.
— Это была случайность. Я столкнулся с женщиной, и мы упали на землю.
— Молодой человек, в работе разведок случайностей не бывает. Инга Лахтис, — на экране появились фотографии Инги, с разными людьми, сделанные в разное время. — Работает как минимум на две разведки. Удачливый агент. А этого человека Вы случайно не узнаете?
На фотографии рядом с Ингой был запечатлен молодой парень. Я присмотрелся: точно, именно он спрашивал у меня дорогу за секунду до моего столкновения с женщиной.
— Так он тоже…?
— Мелкая сошка. Действует на подхвате, используется для мелких поручений. Речь пойдет не о нем, а о Вас. И что же мы видим в результате? Вы лежите на асфальте вместе с иностранным агентом, затем едете с ней в магазин, позволяете оплатить Ваши покупки. Затем отправляетесь на выставку.
— Выставка тоже…?
— Нет. Выставка самая обыкновенная. По роду своей деятельности Инга обязана вести открытый и общительный образ жизни, у нее много знакомых.
Известие было с ног сшибающим, а серьезный продолжал выкладывать аргументы:
— Затем Вы отправились к ней домой. Мне интересно, зачем? Думаю, что в намерения Ваши входило не просто попить кофе.
Я покраснел еще больше. Да что за день такой? Раз за разом меня вгоняют в краску.
— А почему бы и не кофе?
— Потому что это Инга. Из ее цепких коготков никто так просто не уходил. Пришлось вмешаться. Кстати, из-за вашей непредусмотрительности мы залили соседей снизу, теперь придется делать им ремонт.
— Так сантехник это…?
— Ну да. Надо же было Вас как-то высвобождать из цепких лапок. Уж извините, если мы нарушили Ваши планы интимного характера.
— Послушайте, если Вы знаете, что она иностранный агент, то почему до сих пор ее не арестуете?
— Не все так просто. Времена изменились, изменились и методы работы разведок. Мир стал гораздо более открытым, чем пару десятилетий назад. А то, что из открытых источников можно получить не менее ценную информацию, учитывается не всегда. На грубое нарушение наших законов Инга не идет, по крайней мере, такие случаи не зафиксированы, ходит по краю. Так что предъявить ей по большому счету нечего. Взять хотя бы случай с Вами: Вы не являетесь носителем государственных секретов, а следовательно, не можете их разгласить.
— Так значит, я ничего не нарушил? — вздохнул я с облегчением.
— Пока не успели. Не считая этических норм и правил, — заметил серьезный. — Если Вы заметили, мы беседуем в кабинете, а не в камере. Я лишь хотел предупредить Вас, в какую неприятную ситуацию Вы попали. Инга постаралась бы привязать Вас всеми возможными методами.
Я побагровел.
— И не только тем, о котором Вы сейчас подумали, — сдержанно улыбнулся Степан Сергеевич. — Но за сладкой оберткой обычно скрывается горькая пилюля. Разведки не занимаются благотворительностью, однажды Вам пришлось бы платить по счетам.
— Да зачем я ей сдался? — удивился я.
— А Вы не догадываетесь?
— Тарси?
Серьезный кивнул.
— Тарси. Не знаю, как Вы попали в поле зрения сообщников Инги, думаю, они ведут дистанционное наблюдение за представительством, в котором Вы побывали. Вы посетили его дважды, этого оказалось достаточно, чтобы взять Вас в разработку.
— Так у них же тоже есть представительство тарси, — удивился я.
— Конечно, есть. Не сомневайтесь, там они работают куда более открыто. Но, как видите, и нас не забывают. В чужом огороде морковка слаще.
— А морковка — это значит я?
— Морковка — это информация. А информация о тарси — самая вкусная и сладкая морковка. Наши "друзья" собирают ее где только возможно. Делайте выводы, Павел Николаевич. Заметьте, я обо всем рассказал Вам честно и прямо.
— Спасибо. Я это заметил и оценил. А почему Вы рассказали обо всем прямо?
— Не понял? — удивленно приподнял бровь серьезный.
— Вы могли прижать меня этой историей с Ингой, однако не стали этого делать.
— Мог бы. А что толку? Очень скоро Вы будете вне сферы нашей досягаемости. И потом, хорошее отношение — это лучший повод для взаимного доверия, не так ли? Я успел Вас изучить: начни я давить, получу невольное противодействие. Вместо того чтобы думать о деле, Вы будете думать о том, как избавиться от излишней опеки.
