Шиноби (СИ) - "Василий"

Annotation

Перерожденец в нового героя, старшего брата Карин. Про канон вообще не в курсе и действует так, как хочет. А что у него получится - посмотрим!

Шиноби

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Эпилог

Шиноби

Глава 1

Многое ли можно рассказать о своей жизни, если внезапно попросят выделить основное? Совсем нет, если так подумать. Вот и я…

Всё у меня было как у всех: школа с хорошими оценками, друзья, отличный институт с поступлением на бюджет. А потом безобразная пьянка в честь сдачи экзаменов второго курса, гортанная речь, разбитая об чужую голову бутылка шампанского. Розочка в руках, и липкая кровь смешалась с игристым вином.

Семь лет строгого режима, непонимание, что делать по освобождении. Впрочем, повезло: старые товарищи позвали в ремонт кондиционеров. И как-то наладилось потихоньку. Работал, встретил девушку из хорошей семьи, женился. Родился первенец, через несколько лет дочка. Покрутился, сделал сайт, потратился на рекламу, пошло больше заказов, пришлось нанять и обучить пару человек.

Родился второй сын, немного расширил бизнес. Старший поступил в институт, а за ним и дочь. Со вторым сыном повезло – пацан с детства любил возиться с железками, проводя все вечера в мастерской. Так что в тот момент, когда меня увозили на скорой помощи, я с усмешкой прошептал: «Новый шеф подрос вместо меня, вытянет бизнес. Присмотрите за ним».

Боль в груди. Темнота.

Не знаю, как так получилось: не привиделось никакого света в конце туннеля, ничего. Просто открыл глаза уже в теле четырёхлетнего пацана. Причём мальчик довольно долго болел, и, судя по куцей памяти, что от него досталась, нездоровилось ему всегда… Благо, как только я себя осознал, организм пошёл на поправку, радуя мать.

Да, мама… Удивительно молодая девчонка, красящая волосы в тёмно-красный цвет. Речь я понимал не очень хорошо, но её радость было видно и так. Особенно когда стал вставать с кровати и сам себя обслуживать, давая ей возможность уделять внимание второму ребёнку – девочке младше меня на год-полтора.

Жили мы откровенно небогато: маленькая пристройка на одну комнату к большому кирпичному зданию, с задней стороны. Одинокая мерцающая лампочка на потолке, удобства на улице, одна большая кровать, покосившийся шкаф, одну ножку которому заменял кирпич, электрическая же плита, на которой мать грела воду и готовила еду. Стол возле плиты, шкаф для посуды над ним, моя кровать, представлявшая собой сундук, накрытый тонким матрасом. С едой тоже печально: серый мелкий рис с рыбой или папоротником, вода или зелёный чай без всего.

На третий день, довольная тем, что я иду на поправку, женщина принесла нам две печенюшки в форме рыбки с чем-то сладким внутри.

Волосы матери, кстати, оказались натурального красного цвета. Почти такого же, как и у сестры, но немного потемнее. Тогда я быстро нашёл кусок зеркала, чтобы себя разглядеть: тёмно-тёмно бордовые, ближе к чёрному, неровно обстриженные патлы.

А спустя неделю случилось событие, которое перевернуло моё представление о мире вокруг. Я как раз выполз наружу посидеть на крыльце, наслаждаясь ярким солнцем, когда из-за угла вышла процессия. Хмурый мужик лет тридцати в коричнево-сером кимоно и с повязкой на лбу, за которым следовало двое мужчин в малопонятном рванье, несущих на носилках третьего.

– Юмико! Есть работа!

На моих глазах женщина выскочила из дома и бросилась к ним, протягивая правую руку. Раненного привели в сознание, и он тут же, не размышляя, укусил женщину за запястье. У меня дыбом встали волосы на затылке, когда я увидел, как, с почти незаметным свечением, больной зашевелился бодрее, а мать, наоборот, покачнулась.

Мужчина в кимоно резко приказал:

– Довольно! Если будут ещё, она не сможет их обработать.

Резким взмахом руки он велел унести выздоравливающего, а после, коротко кивнув матери, покинул нас и сам. Юмико с трудом дойдя до крыльца, села рядом со мной и обняла.

– С мамочкой всё будет хорошо, не переживай…

Я же сидел и обтекал.

Это что было? Зачем? Такое исцеление? А почему в таком случае болел свой ребёнок? Куча вопросов толкались в голове, но в тот момент говорить нормально ещё не получалось. Вместо этого я покрепче обнял молодую девчонку, чуть старше моей дочери, желая поддержать.

Следующие несколько дней «клиенты» не приходили. Зато потом пришло сразу трое, после которых мать сутки лежала пластом, не способная встать. Я как мог покормил сестру остатками риса, дал в руки куклу из ткани и соломы, а сам сел на свой сундук, уперев взгляд в побеленную стену.

Жопа. Кто может поручиться, что в другой раз раненых не будет больше? Очнётся ли тогда Юмико? До хруста сжав кулаки, с ненавистью посмотрел на стены вокруг. Выдохнул. Посмотрел на маленькую сестру, на себя, мелкого пацана, до сих пор ходящего с трудом. Бежать не вариант. Без денег одинокой женщине с двумя детьми… Побег лишь способ сменить опасную для жизни работу в лучшем случае на бордель. А с учётом талантов матери может выйти ещё хуже. Надо терпеть, скорее выздоравливать, учить язык, читать, узнать, где мы находимся и куда реально уйти. Ну и понять, такое нормально, что здесь раны укусами лечат? Где я вообще?!

В таком вот состоянии офигевания прошло четыре дня, за которые мать полностью поправилась. А ещё произошло событие, немного примирившее с депрессивным окружением. Я как раз выходил из кабинки во дворе, когда через забор в два метра перепрыгнул какой-то молодой парень. Мазнув по мне настороженным взглядом, он подошёл к открытой двери в нашу обитель и постучал об косяк.

Когда вышла удивлённая Юмико, парень с поклоном протянул ей стопку помятых купюр, тихо прошептав:

– Спасибо за друзей.

И, быстро развернувшись, легко перемахнул обратно, скрывшись с глаз, оставив Юмико стоять, сжимая деньги в побелевшем кулаке.

Я недоверчиво посмотрел на высокий забор. Посетитель перепрыгнул его с места, без разбега и с очень приличным запасом, как будто небольшую оградку. Люди так не могут.

Подпрыгнув на месте, удостоверился, что действительно не воспарил над землёй. И, ткнув пальцем в забор, выразительно буркнул:

– Что?

– Шиноби, – улыбнулась мама.

Что? Какие, нахрен, шиноби?

Отвечать на мой, так и оставшийся невысказанным вопрос, никто не стал. Мама, с трудом дождавшись, пока я вернусь в дом, заперла нас и сорвалась в поход по магазинам. А вечером устроила пир.

Жареная курица, какие-то шарики из клейкого теста, что-то из солёностей. Но главное – она купила много риса, новое платье сестре и игрушки. Красивую куклу и фигурку рыцаря в японских доспехах мне. Себе не приобрела ничего.

Сжав зубы, я сделал вид, что рад, также как и сестра, сосредоточенно пытаясь играть в углу с фигуркой воина. Матери будет приятно, что её усилия уходят не зря…

Когда я достаточно оправился, и Юмико больше не боялась меня отпускать гулять, изучал городок, где мы живём. Назывался наслённый пункт поэтично: «Деревня Скрытая в Траве». Почему скрытая и почему в траве – без понятия. Я бы сказал, что вокруг посёлок городского типа на пару тысяч жителей. Кирпичные домики, в один-два этажа, два десятка зданий побольше, в том числе резиденция местного правителя. Также есть одна школа, рынок, небольшие магазины и, к моему удивлению, кинотеатр.