Пол Макоули - Звездный оракул
Надо же, подумал Йама, они все понимают! Правду говорят, что темные с виду люди знают о мире такое, чему нельзя научить в семинариях и академиях, но ведь эта наивная мудрость доступна каждому, чьи глаза открыты. Ученые в своем высокомерии давно перестали видеть мир таким, как он есть, и видят его лишь сквозь призму собственных заскорузлых понятий.
Первую часть дня Йама прятался в гробнице, с ужасом осознавая, что эдил, его отец, должен быть где-то совсем рядом, инспектируя раскопки. Страстное желание взлететь вверх по склону и обнять его накатывало и отступало, как лихорадка. Когда было совсем невмоготу, Йама садился, обхватив колени руками, раскачиваясь из стороны в сторону и кусая до крови губы, чтобы сдержать истеричный смех.
— Будет то, чему суждено быть. Будет то, чему…
Наконец, не в силах больше сдерживаться, Йама успокоил сторожевого пса и полетел вниз по склону, боясь, как бы голос эдила не приказал ему остановиться. Тогда он наверняка лишился бы рассудка.
Остаток дня он провел в маленькой бухточке ниже города, высматривая мальчика. Он помнил, что пошел сюда взглянуть на пакетбот, который доставил из Иза доктора Дисмаса.
Пакетбот стоял на якоре в нескольких лигах ниже бухты за широкими отмелями смоковниц. Энобарбус и доктор Дисмас сейчас на борту. Он мог бы вызвать машину и убить обоих, но, если позвать машины, его обнаружит машина — хозяйка доктора Дисмаса. Йама долго бродил, разыскивая мальчишку, но так его и не встретил, а потом вспомнил, что он должен пойти смотреть на пакетбот завтра, после приключений в развалинах.
И снова наступила ночь. Йама бродил по камышам и креозотовым кустам у дороги к мельнице на самом краю бухты.
Солнце село за Краевые Горы; над рекой вставало холодное великолепие галактики. Возможно, уже слишком поздно… Он взвыл в гневе на весь мир, на ополчившуюся на него судьбу, на безжалостный и бесстрастный ход событий. Будет то, чему суждено быть…
Спеша изо всех сил, он обогнул город. Пот заливал тело под грязной туникой и штанами, порванный серебристый плащ хлопал за спиной. Йама шагал, тяжело опираясь на посох.
Керамический диск жег ему грудь.
— Будет то, чему суждено быть. Суждено быть тому, что…
Он чувствовал себя марионеткой, которую невидимые нити тянут из стороны в сторону. Или листом дерева, несчастным засохшим листиком, летящим над рекою по воле ветра. С этого момента и до самой его смерти все будет сводиться к осуществлению того, что уже произошло.
— Будет то, чему суждено быть. Будет то, чему суждено быть…
Он шел теперь по тропе на самом верху насыпи. За полями на высоком утесе в форме черепа возвышался замок эдила, выходящий фасадами на Великую Реку. Его башни впились в голубоватый изгиб галактики. Он мог бы пойти туда и договориться с эдилом. Он мог бы вернуться назад по времени и спасти Тельмона. В конце концов, пусть ему не удастся спасти мир, но он спасет тех, кого любит. Но сначала надо найти мальчика. В этом ключ.
Он взметнул руки, поднял лицо к черному пустому небу и с вызовом закричал:
— Я не буду служить!
Теперь надо спешить. Он уже опаздывает, но ведь не совсем опоздал. Не опоздал спасти себя от себя! Если это тот же самый мир, то мальчик должен быть сейчас с Анандой и Дирив. Но он не отправлялся назад по времени, чтобы рассказать Беатрис и Озрику свою историю, а потому они не направят родителей Дирив в Эолис и ее здесь не будет.
Он забыл про Луда и Лоба.
Близнецы напали на него возле старого оракула, там, где насыпь спускается к старой дороге. Он выскочили из укрытия в зарослях чайота, с дикими криками проломившись сквозь алые крупные листья. Они были в точности такими, как он их помнил: большие, рыхлые, в простых белых килтах.
Луд ухмыльнулся, показал клыки:
— Хо! А ты кто, чужак?
— Может, он из людей Дисмаса?
— Этот говнюк? Да он просто придурок!
— Дайте пройти, — попросил Йама. Он держал посох наготове, готовый раскроить им головы, если они решатся подойти ближе.
Луд скрестил жирные руки на голой груди.
— Сначала заплати, иначе никуда не пойдешь. Это наш город.
Лоб, топчась на месте, бросил:
— Оставь его. Если он просто сумасшедший, никаких денег у него нет. Надо спешить.
— Это быстро.
— Дисмас снимет с нас шкуру, если мы опять обделаемся.
— Я его не боюсь. — Луб показал Йаме на шею. — Что это у тебя, а? Это будет выкуп, отдавай, и тогда мы тебя отпустим.
— Это не про вашу честь, — начиная сердиться, но еще забавляясь их самоуверенностью, ответил Йама. — Дайте пройти.
— Нам нужен выкуп, — настаивал Луд. Он ухмыльнулся и стал приближаться, но сразу отскочил, когда Йама ткнул металлическим наконечником ему в лицо. Лоб нагнулся, подобрал камень и с угрозой сказал:
— Хо! Вот, значит, как!
Йаме удалось отбить первые камни. Он сердито вскрикнул, подпрыгнул и стал крутить над головой посох с небрежной легкостью. Они не могут его убить. История на его стороне. Потом ему в лоб попал камень. Возникла мгновенная острая боль, глаза застлала белая вспышка, яркая, как при рождении Вселенной, и он понял, что может здесь умереть.
Если история изменилась, может случиться все что угодно.
Тыльной стороной ладони он вытер кровь и снова взмахнул посохом, заставляя близнецов отступить, но это была лишь временная победа. Камень попал ему в локоть, и он чуть не выронил посох. Лоб и Луд тотчас кинулись на него с обеих сторон и сбили с ног. Он вскочил, ударил Лоба по голове, но Луд вцепился в него сзади. Йама упал под тяжестью его веса, а Лоб схватил посох и попытался сломать.
И тут на дорогу вышел мальчик, поигрывая легким трезубцем. У него за спиной стоял служка из храма Эолиса, его желтая мантия слегка светилась в полумраке. Оба выглядели очень молодыми и очень испуганными.
— В чем дело, Лоб? — спросил мальчик, а потом Йама мало что слышал, потому что Луд ткнул его лицом в грязь и прижал, когда он пытался сопротивляться. Звучали злые голоса, потом вопль, видимо, Лоба, потому что груз исчез со спины, когда Луд соскочил. Йама перевернулся. Лоб стоял на коленях и хватал ртом воздух, Луд надвигался на мальчика, держа у лица изогнутый нож. У мальчишки в руках был посох, и он напряженно следил за Лудом, а потому Лоб захватил его врасплох, вцепившись сзади в ноги. Он заколотил его по спине, но Лоб не сдавался и тащил его вниз.
Йама попытался встать. Поблизости совсем не было машин, чтобы позвать на помощь. Нет! Этого не будет! Он не позволит убить мальчика!
И тут вспыхнуло дерево. Йама испугался, что его сердце разорвется от счастья.
Дирив была жива. Она здесь!
