Николай Трублаини - Глубинный путь
Один из литостатов стреляет по баррикаде прямой наводкой. Снаряды вздымают столбы песка и обломков, и над укреплением показывается белый флаг. Несколько человек выбегают с поднятыми вверх руками.
Все это происходит метров за двести от нас. Люди бегут к нам, но не все они подняли руки вверх. Двое или трое бегут, сжимая револьверы. Мы уверены, что враги собираются сдаться, и спокойно ждем их.
Литостат, обстрелявший баррикаду, переползает на другое место.
Вражеские солдаты останавливаются шагах в шестидесяти от нас. Мое внимание привлекает офицер. В руке у него револьвер. Он кого-то мне напоминает. Где-то я его уже видел. Внезапно он поднимает револьвер и стреляет в нашем направлении.
Лишь когда сухо треснул выстрел, я узнал Черепашкина. Он успел выстрелить еще раз. Станислав выхватил пистолет и положил врага с первого же выстрела.
Но было поздно. Я почувствовал, как кто-то склонился на мое плечо и сразу же упал на землю. Это был Ярослав Макаренко.
Барабаш первым бросился к Ярославу. Он расстегнул на нем кожаную куртку и разорвал рубашку. На мгновение все словно окаменели, наблюдая за врачом. А он, стоя на коленях, осматривал рану, щупал пульс, хотел приподнять Ярослава и вдруг, казалось, растерялся.
Инженер лежал неподвижно, с полуприкрытыми глазами. Губы его были крепко сжаты.
ЭПИЛОГ
Чистенький городок, расположенный в низине, у самого берега, со всех сторон обступили покрытые зеленым кустарником холмы, сбегающие уступами сады и парки. Нежная зелень радовала спокойными, приятными глазу, красками. Позолоченные весенним солнцем, вспененные волны южного моря с молодым задором набегали на каменные стены набережной, могучими всплесками шумели на песчаных пляжах. Воздух был напоен дыханием весны и соленого моря.
На широкой веранде санатория находились четверо: юноша-спортсмен в полосатой майке, рассматривавший море в бинокль, прекрасная светловолосая молодая женщина в голубом платье с белым бантом, напоминавшим облачко в синем небе, седой старик… Четвертым был я.
Молодая женщина взволнованно теребила пальцами ремешок своей сумочки, старик то снимал, то надевал очки, хмыкал и вопросительно поглядывал на своих спутников.
Нужно сказать, что мы, все четверо, приехали в этот городок только несколько часов назад. Целью нашего приезда был санаторий-лечебница доктора Барабаша. Собственно, санаторий назывался иначе, но официального названия никто не употреблял. Санаторий был известен благодаря тому, что главным врачом здесь работал Юрий Барабаш, прославленный своим особым комплексным методом лечения. Этот метод объединял и хирургическое вмешательство, и применение различных лекарств, и психотерапию, а главное — строго индивидуальный подход к больному.
Мы, все четверо, нетерпеливо ждали прихода врача. Вскоре в дверях показался его белый халат. Очевидно, Барабаш знал, кто его ждет, и спешил.
— Как я рад! Как рад! — воскликнул он, обнимая старого профессора и меня.
Он потряс за плечи юношу и крепко сжал руки молодой женщины.
— Я ожидал тебя с самого утра, — сказал он, обращаясь к ней. — Но как же вы оказались все вместе? Вот здорово!
— Поэтому я и задержалась, что встретилась с ними, — сказала молодая женщина. — Как Ярослав?
— Да, да, как Ярослав? — схватил Барабаша за руку старичок.
Мы все вопросительно смотрели на врача.
— Сейчас, сейчас, друзья мои, — улыбаясь, сказал он. — Лида, конечно, рассказывала вам о нем. Она ведь видела его три недели назад…
— О, это было так давно… — тихо проговорила молодая женщина.
Ее голос слегка дрожал. Барабаш посмотрел на Лиду, и в его глазах промелькнуло что-то невыразимо печальное. Но, сразу овладев собой, врач весело улыбнулся и сказал:
— Через минуту Ярослав будет здесь.
— Он уже ходит? — вскрикнула Лида.
— Скоро будет ходить. Минутку терпения — и вы все увидите. Тарас, ты хочешь о чем-нибудь спросить меня?
Юноша в майке уже давно порывался задать какой-то вопрос.
— Да, да, — сказал он. — Знает ли Ярослав Васильевич о решении строить новые линии Глубинного пути?
— Новые линии? Я сам еще ничего не знаю.
— Сегодня утром об этом объявили по радио. У Аркадия Михайловича с собой письмо от Саклатвалы к Ярославу Васильевичу… вероятно, по этому поводу.
— Новые линии? — повторил Барабаш.
— Они свяжут крайние пункты трех материков Старого света, — объяснил Тарас.
В это время через широко открытую дверь санитар выкатил на веранду кресло. В кресле сидел и улыбался нам Ярослав Макаренко. Много месяцев провел инженер в постели, долго не подавал никаких надежд на выздоровление. Но Барабаш вырвал его из рук смерти. И вот бледный и еще очень слабый Ярослав появился перед своими друзьями.
— Лида! Аркадий Михайлович! Олекса Мартынович! Тарас! — проговорил он тихим голосом в сильном волнении.
Немного позже мы оставили Лиду с больным и вышли в сад.
Я добрел до самого моря и скоро вышел на бульвар у набережной.
Шумел, разбиваясь о камни набережной, прибой, в столбах водяной пыли радужно отсвечивали солнечные лучи; море играло, как симфонический оркестр. Многочисленные мужчины и женщины, юноши и девушки любовались видом, вызывавшим у каждого не то давние мечты, не то воспоминания и чувство силы жизни. Я стоял у каменной стены, возле скамьи с железной спинкой, и вспоминал давнишнюю встречу в этом самом месте, таинственную Снежную Королеву, необычных людей, которые стали моими друзьями.
А море славило жизнь, борьбу и победы.
1939–1941 гг.
Библиография
Первое издание романа известного украинского писателя, путешественника и воспитателя молодежи Н. Трублаини (1907–1941) вышло в свет в Харькове в 1948 г., через семь лет после гибели автора на фронте Великой Отечественной войны. Уже в этом издании были проведены «точечные» цензурные вмешательства, переписаны отдельные эпизоды, исключена одна из глав.
В 1960 г. появился русский перевод романа, выполненный М. Фресиной для серии «Библиотека приключений и научной фантастики» (М., Государственное издательство детской литературы Министерства просвещения РСФСР, 1960). Перевод был обозначен как «сокращенный», но это обозначение было слишком скромным. В издании были не только сохранены многие цензурные правки 1948 г., но проведены дополнительные цензурные изъятия, зачастую полностью искажающие смысл текста, переписаны отдельные фрагменты. Но самое главное — роман «похудел» почти на треть, так как из него были выброшены все главы и эпизоды, касавшиеся войны СССР с коалицией империалистических государств.
