Владимир Петров-Одинец - Лабиринты Гипербореи
Онфим поднялся, оправил своё одеяние, которое напомнило Русане рясу, которые в будни носили православные священники:
– Так он про то и глаголет. Мир – когда единая власть и единая вера. Есть такая вера. Алексей Комонин себя не пожалел, чудесами прославил. Только ты, Тагет, заблуждаешься. Не твой царь, и не твой бог народ соединит. Прусенна – язычник. Вы, – он обвёл рукой всех волхвов, – народ по мелким богам растаскиваете, оттого разброд! А вот я – от истинного бога и за истинного царя!
Ждан спросил, что ещё слова просит, но Борун отказался, молча пересел на сторону Тагета. Олен вспыхнул:
– Ты-то почему? Думаешь, потакать людокраду – это к чести волхва? Ты предал не меня, – он показал на подростков, – ты их предал!
Борун вздохнул, встал, пояснил:
– Тагет неправ, что похитил детей. Но прав, что время мелких царей и мелких богов минуло. Волхвов слишком мало, чтобы ссориться. Надо людинам помогать. Думаю, Иса смиренный, в коего Комонин уже молвой обращён, самая та вера.
– Да что же такое творится! Арьи, где ваша память? Природных наших богов на словоблуда менять! Как можно?
Олен трагически возвёл глаза к потолку, сел на лавку, спрятал лицо в руки, словно собирался заплакать.
– Думайте, волхвы, – непонятно приказал Ждан.
Наступило полное молчание. За стеной слышалось мерное буханье – ходовой барабан задавал темп гребли. Команды дежурного офицера или самого капитана тоже долетали сюда, но неразборчиво. Тимур вполголоса обратился к Русане:
– Ни фига у них заморочки! А лихо стрелки перевели с нас на весь мир.
Славка, наученный опытом и всегда готовый разочароваться во всесилии волхвов, согласился:
– Вот тебе и волшебники…
– Тебе ты так, – рассудительная одноклассница вроде как заступилась, поддержала волхвов, – о всех народах думать. Небось, голова вообще расплавилась бы.
Тимур немедленно принял сторону друга:
– Только не надо! На фига царь нужен – командовать? Но мы же без него живем, и ничего. Про веру общую – так вообще, делать нечего! Колдонули народу, типа, вот бог, в него верьте!
Ждан хмыкнул, вмешался:
– Уже делали, до большого исхода. Большое колдовство, долго арьев держали. Там было-то десяток тысяч на тысячу волхвов, а не справились. Где нынче волхвов наберешь, чтобы с целым миром совладать? Эх…
Опять наступила тишина. Дети молчали, не очень понимая, почему безмолствовали волхвы? Наверное, те думали.. Борун снял со лба неизменный кожаный шнурок, запустил обе пятерни в густые волосы, ерошил их копной. Тагет-Офер натирал о рукав янтарный камешек, вывешивал на шнурке и вел над предплечьем, электричеством вздымая волоски. Онфим сплетал в косичку и расплетал бахрому пояска. Гера потирала ладони, будто катая в них шарик. Олен сидел неподвижно, глядя в потолок.
– Пить хотите? – Непонятно кого спросила Дара.
Поймав кивок Славки, волшебница оглянулась на дальний стол, уставленный кувшинами, вазами с фруктами. Слуга угодливо метнулся ей навстречу, но получил отказ, вернулся в угол. Дара щелчком пальцев вызвала бокалы и кувшин с прохладным соком, поручила Тимуру разлить напиток, разослала всем присутствующим. Волхвы приняли, поблагодарили сдержанными кивками.
Причмокнув от удовольствия, Тимур допил порцию. Славка показал ему большой палец – классный сок! Русана тоже одобрила. Дара подмигнула ребятам. Славка снова подумал, что годы никак не отразились на характере и внешности удивительной лекарки – она не выглядела старушкой, как Гера. «Ну, чуть постарше мамы, лет сорок, наверное…»
– Ждан, ты сам как думаешь, – неожиданно спросил Олен, – чью сторону берёшь? Без тебя три на три.
– Против Тагета, как иначе? Но осуждаю только поступок, не его самого.
– А я бы у него дар отнял, – жёстко припечатал архиерей. – Не хотите сами, на поединок вызову, сам отберу!
Медленно, нараспев и низко заговорил Онфим:
– Есть правила, освященные веками, и не нам их нарушать.нарушать. Волхв неприкосновенен, тем более, для другого волхва. Он всегда несет пользу людинам, даже делая им больно. Неразумное стадо нуждается в пастыре… Не с Тагетом борись, лучше брось своего Аполлона, людинам Христовы заповеди проповедуй. А кто из людинов им не внемлет – изгоняй и карай, аки паршивую овцу!
Получилось угрожающе, но Олен отмахнулся:
– Опять ты за своё. Отринь шоры, посмотри по сторонам, волшебник! Кончается время, когда слово волхва почиталось и свято выполнялось, кончается. А ну, припомни, сколько нашего брата уже погибло, пытаясь настоять на своём? Забыл, кого прошлым месяцем хоронили? Не священниками, не жрецами Земля нас родила! Хранителями равновесия! В одном ты прав – мы в мелочах тонем, по храмам отсиживаемся. Сколько нас осталось-то?? Десятков шесть, да и тех собрать не удаётся…
Борун, откинув волосы назад, надвинул ремешок на лоб и поддержал Олена:
– Я согласен, разрознились мы. Но слабеем не от этого. Думаю, Земля не нуждается в нас, как прежде, коли не родит новых волхвов. Скверно.
Седовласый Тагет-Офер возразил, убирая янтарь в кармашек:
– Отнюдь. К чему новые? Чтоб под ногами путались? Да и учить их некогда.
Договориться бы и мир поделить, если сообща быть не можем – это я завсегда согласен, – и добавил для Олена. – А с тобой мы пересечёмся, без свидетелей. Я-то силу твою быстрее высосу, стихотворец!
Архиерей Дельфийского храма Аполлона смиренно кивнул:
– Жду с терпением.
– Эва, развоевались, – возмутился Онфим. – Первородные ушли, так вы и правила отменять затеяли? Волхвы, нельзя мир под себя кроить. Хранить надо, пока сил хватает…
Офер пожал плечами. Снова вынул янтарь, стал раскачивать. Серая кошка с узкой мордочкой подбежала, принялась лапкой ловить камешек. Волхв приподнял янтарь повыше, заставил её встать на задние лапки. Все наблюдали за грациозным хищником и слушали Боруна:
– …договорим, когда ребят отправим. И почему они сюда попадают, тоже обсудим. Есть опаска, что ткань мира не выдерживает. А причина – в нас самих.
На этом совет закончился. Тагет и Онфим вышли. Олен вскочил, встал напротив Боруна. Снизу глядя в глаза богатыря, потребовал:
– Почему? Хочу понять.
– Не время междоусобиц.
– Он враг, честолюбец. Как и Онфим, что возжаждал преклонения. О, мелкие, ничтожные! Они, как черви в навозе…
– Если волхвы затеют свару, земля вспыхнет, – сурово ответил Борун и оглянулся на остальных, будто ожидая поддержки. – Пандавы и коуравы! Тебе ли не знать, сколько жизней унесли те битвы! Всё, Олен, давай займёмся делом.
Дара и Гера разъединили спорщиков. Борун поманил к себе притихших «попаданцев», велел передать ему амулеты. Славка и Русана подчинились. Повернув серебряные кулоны соколом вверх, волхв положил их на ладонь, накрыл второй. Поднёс к уху, прислушался:
