Ларри Нивен - Мир вне времени (Сборник)
Подсознание сыграло со мной злую шутку. Я хотел взглянуть ему в лицо. Соблазн был почти непреодолим. Некоторое время я колебался, затем решительно свернул на другую дорожку. Возможно, мне удалось бы притвориться разочаровавшимся, уставшим от жизни бедолагой. Но нельзя недооценивать противника. Грэм наверняка хорошо осведомлен о деятельности нашей организации; наверняка ему показали несколько голографии, и среди них — физиономию вашего покорного слуги. Не стоит рисковать.
Но что же делать, черт возьми?!
Какой-то непоследовательный убийца. Если предположить, что Оуэн умер насильственной смертью, то его действительно глупо было оставлять без присмотра — его легко могли обнаружить, или он сам мог освободиться… Нет. Его должны были стеречь, как зеницу ока. Целый месяц.
Вот оно.
Я снова сошел с дорожки и поймал такси. Тут есть над чем подумать…
Приземлившись на крыше пансиона Санта-Моника, я спустился по эскалатору в вестибюль и нашел администратора. Если он и удивился, то виду не подал, и вежливо пригласил меня в свой кабинет. Здесь было куда просторнее, чем в вестибюле; даже в чем-то уютнее — картины на стене, голография Миллера с женой на столе, пушистый коврик, прожженный в одном месте сигаретой.
Управляющий вопросительно посмотрел на меня.
— Я прибыл к вам по делу. — Он бегло взглянул на протянутое удостоверение детектива ОРП и вернул, даже не открыв.
— Полагаю, речь пойдет о том же?
— Да. Я убежден в том, что у Оуэна Дженнисона были посетители.
Миллер улыбнулся.
— Это смеш… невозможно.
— В прошлый раз вы утверждали, что ваши голокамеры фиксируют только посетителей, так?
— Верно.
— Значит, у мистера Дженнисона был кто-то из ваших же постояльцев!
Управляющий растерял все свое хладнокровие и вытаращил глаза.
— Не может быть! Нет, мистер Гамильтон, я не понимаю, почему вы настаиваете на этой версии. Если бы его обнаружили, то сразу дали бы мне знать.
— Не думаю.
— Камеры фиксируют жильцов с других этажей? — Да.
— Значит, это были его соседи по этажу. Миллер неохотно кивнул.
— В-возможно. Что касается голокамер, это весьма вероятно. Но…
— Тогда осмелюсь попросить предъявить мне голографии всех жильцов, снимавших квартиры на восемнадцатом этаже в течение последних шести недель. Вы сможете отослать их мне в управление?
— Конечно. Они будут у вас через час.
— Отлично. Теперь вот еще что. Если человек вышел с девятнадцатого этажа и спустился на восемнадцатый, камера сделает снимок только в первом случае, так?
Миллер снисходительно улыбнулся.
— В нашем пансионе нет этажей.
— Только лифты? Разве это не опасно?
— Нисколько. Для каждого из них установлен аварийный источник питания. Да и потом — кто бы захотел карабкаться на восьмидесятый этаж, даже если лифт выйдет из строя?
— Ясно. И последнее. Как вы считаете, мог ли кто-то проникнуть в базы данных компьютера и, например, изменить настройки камеры?
— Я… кхм… не специалист по взлому компьютерных систем, мистер Гамильтон. Почему бы вам не обратиться к фирме-производителю?
— О'кей. Какая у вас модель?
— Минутку, — он наклонился и достал папку из ящика стола. — EQ 144.
— Ага.
Все, что нужно, я узнал… и все-таки почему-то не хотелось уходить. Что-то еще беспокоило меня. Миллер откашлялся.
— Это все, сэр?
— Да. Нет. Могу я еще раз осмотреть номер 1809?
— Сейчас узнаю, свободен ли он. Да, все в порядке. Я провожу вас. Как долго вы намерены там пробыть?
— Не знаю. Не больше получаса. Спасибо, я сам доберусь.
— Отлично, — он протянул мне ключ.
Слабая искорка промелькнула в углу лифта. Я бы принял ее за обман зрения, если бы не знал о голокамерах.
Квартира Оуэна превратилась в пустую коробку; вся мебель была убрана. Ничего, кроме голых стен. В жизни не видел более пустынного места. Хуже, чем на каком-нибудь заброшенном обломке астероида.
Панель управления находилась возле двери. Я включил свет, затем нажал кнопку извлечения. Появились синие, красные и зеленые линии, обозначающие места для кровати, кухни, столиков. Очень удобно — можно заранее побеспокоиться о том, чтобы гость не стоял на столе в момент его выдвижения.
Я пришел сюда в надежде проникнуться духом квартиры, подстегнуть свою интуицию, проверить, не упустил ли чего-то важного. Посмотрим…
Я нашел на панели схему электрических цепей. Она была слишком маленькой и запутанной; мне пришлось отследить несколько контактов «вручную», пользуясь пальцами воображаемой руки. Все они соединялись напрямую с приборами, без посторонних ответвлений. Значит, только находясь в комнате, можно было узнать, что из мебели в данный момент находится на поверхности.
Я извлек из стены кухонный уголок и кресло, в котором умер Оуэн, и сел в него. Оказалось, что из-за плиты и раковины не видно двери. Соответственно, из прихожей было не видно кресла — то есть Оуэна. Если бы кто-нибудь заметил, что он перестал заказывать пищу, это спасло бы его.
Я поискал глазами кондиционер. На уровне пола находился гриль. Я ощупал стену за ним. Обычно в таких помещениях кондиционеры включаются автоматически, когда уровень углекислого газа достигает 0,5 %. В этом случае предусмотрительный убийца мог бы сделать ответвление в вентиляционной шахте, чтобы проверять периодически, жив ли Оуэн.
Однако данный кондиционер настраивался вручную.
Я плюхнулся назад в кресло.
Если за Оуэном действительно наблюдали, то не иначе как с помощью жучка. Другого способа не было, разве что убийца жил все это время на том же этаже.
Итак, жучок. Крошечный приборчик; обнаружить его может только робот-уборщик, который тут же отправит его в мусоросжигательную печь. Значит, он должен быть достаточно большим, но не настолько, чтобы Оуэн заметил его. Затем можно запустить систему самоуничтожения.
Но в таком случае должен остаться след, какая-нибудь прожженная дыра. Ордаз наверняка обнаружил бы ее. Слой асбеста? Какой-то предмет, который робот примет за мусор и вычистит?
Они же глупы как пробки, эти уборщики. Как правило, в их настройках содержится указание не трогать объекты крупного размера.
Значит, должен быть человек, который либо сам наблюдал за Оуэном, либо уничтожил в нужный момент жучка. Первый вариант наиболее вероятен.
Я пришел сюда, чтобы разбудить свою интуицию. Она почему-то не просыпалась… Оуэн провел в этом кресле шесть недель, но не оставил после себя ничего. Присутствия беспокойного, мятущегося призрака не ощущалось.
