Роберт Шекли - Американская фантастика. Том 5
— Нет! Никогда! Это ужасно!
Управляющий посмотрел ему прямо в глаза:
— Не в настроении сейчас? Ладно. Мое заведение открыто круглые сутки. Увидимся позже, парень.
— Никогда! — сказал Саймон, выходя из тира.
— Мы ждем тебя, милый! — крикнула вслед ему одна из женщин.
Саймон подошел к стойке с напитками и заказал стаканчик кока-колы. Он увидел, что руки его дрожат. Усилием воли заставив себя успокоиться, он стал потягивать напиток. Саймон напомнил себе, что не следует судить о Земле по нормам поведения на собственной планете. Если людям на Земле нравится убивать и жертвы не возражают, то к чему протестовать? Или надо?
— Привет, малый! — донесся сбоку голос, который вывел его из задумчивости.
Саймон обернулся и увидел коротышку с серьезным и многозначительным выражением лица, который стоял рядом, утопая в большом, не по росту плаще.
— Не здешний? — спросил коротышка.
— Да, — ответил Саймон. — А как вы узнали?
— По ботинкам. Я всегда узнаю по ботинкам. Как тебе нравится наша планетка?
— Она… необычна, — осторожно сказал Саймон. — Я хочу сказать, что не ожидал… ну…
— Конечно, — сказал коротышка. — Ты идеалист. Стоило мне бросить взгляд на твое честное лицо, и я увидел это, дружище. Ты прибыл на Землю с определенной целью. Я прав?
Саймон кивнул.
— Я знаю твою цель, — продолжал коротышка. — Тебе хочется принять участие в войне, которая для чего-то там спасет мир, и ты прибыл как раз туда, куда надо. У нас во всякое время ведется шесть основных войн, и каждый может в любой момент сыграть важную роль в одной из них.
— Простите, но…
— Как раз сейчас, — внушительно сказал коротышка, — угнетенные рабочие Перу ведут отчаянную революционную борьбу. Достаточно одного человека, чтобы перетянуть чашу весов! Таким человеком, дружище, можешь стать ты!
Увидев выражение лица Саймона, коротышка быстро поправился:
— Но можно привести немало доводов и в пользу просвещенной аристократии. Мудрый старый правитель Хилы, правитель-философ в глубочайшем, платоновском смысле этого слова, очень нуждается в твоей помощи. Его небольшое окружение — ученые, гуманисты, швейцарская гвардия, дворянство и крестьяне — тяжко страдает от заговора, вдохновленного иностранной державой. Один человек…
— Меня это не интересует, — сказал Саймон.
— Может, тебя влечет к мелким группам вроде феминистов, сторонников «сухого закона» или обращения серебряной монеты? Мы можем устроить…
— Я не хочу войны, — сказал Саймон.
— Мне понятно твое отвращение, — сказал коротышка, быстро закивав головой. — Война ужасна. В таком случае ты прибыл на Землю ради любви.
— Как вы это узнали? — спросил Саймон.
Коротышка скромно улыбнулся.
— Любовь и война, — сказал он, — вот основные предметы земной торговли. Испокон веков они приносят нам отличный доход.
— А очень трудно найти любовь? — спросил Саймон.
— Ступай по Бродвею — это в двух кварталах отсюда, — живо ответил коротышка. — Мимо не пройдешь. Скажи там, что тебя прислал Джо.
— Но это невозможно! Нельзя же так выйти и…
— Что ты знаешь о любви? — спросил Джо.
— Ничего.
— Ну, а мы знатоки в этом деле.
— Я знаю то, что говорят книги, — сказал Саймон. — Страсть под сумасшедшей луной…
— Конечно, и тела, прильнувшие друг к другу на морском берегу, предающиеся безумной любви и оглушенные громом прибоя.
— Вы читали эту книгу?
— Это обыкновенная рекламная брошюрка. Мне надо идти. В двух кварталах отсюда. Не пропустишь.
И, вежливо поклонившись, Джо исчез в толпе.
Саймон допил кока-колу и побрел по Бродвею.
Он крепко задумался, но потом решил не делать преждевременных выводов.
Дойдя до 44-й улицы, он увидел колоссальную, ярко сверкавшую неоновую вывеску. На ней значилось: «Любовь, инкорпорейтед».
Более мелкие неоновые буквы гласили: «Открыто круглосуточно!»
И еще ниже: «На втором этаже».
Саймон нахмурился, страшное подозрение пришло ему в голову. Но все же он поднялся по лестнице и вошел в небольшую со вкусом обставленную приемную. Оттуда его послали в длинный коридор, сказав номер нужной комнаты.
В комнате за внушительным письменным столом сидел красивый седовласый человек, он встал, протянул Саймону руку и сказал:
— Здравствуйте! Как дела на Казанге?
— А как вы узнали, что я с Казанги?
— По рубашке. Я всегда узнаю по рубашке. Меня зовут мистер Тейт, и я здесь, чтобы сделать для вас все, что в моих силах. Вы…
— Саймон. Альфред Саймон.
— Пожалуйста, садитесь, мистер Саймон. Хотите сигарету? Выпить что-нибудь? Вы не пожалеете, что обратились к нам, сэр. Мы старейшая фирма в области любовного бизнеса, и гораздо более крупная, чем наш ближайший конкурент — акционерное общество «Страсть, анлимитед». Более того, стоимость услуг у нас более умеренная, и товар вы получите высококачественный. Позвольте спросить вас, как вы узнали о нас? Вы видели нашу большую рекламу в «Таймсе»? Или…
— Меня прислал Джо, — сказал Саймон.
— А, энергичный человек! — сказал мистер Тейт, весело покрутив головой. — Ну, сэр, нет причин откладывать дело. Вы проделали большой путь ради любви, и вы будете иметь любовь.
Он потянулся к кнопке, вделанной в стол, но Саймон остановил его, сказав:
— Я не хочу быть невежливым, но…
— Я вас слушаю, — сказал мистер Тейт с ободряющей улыбкой.
— Я не понимаю этого, — выпалил Саймон, сильно покраснев. На лбу его выступили капельки пота. — Кажется, я попал не туда. Я не для того проделал путь на Землю, чтобы… Я хочу сказать, что на самом деле вы не можете продавать любовь. Ведь не можете? Что угодно, но только не любовь! Я хочу сказать, что это не настоящая любовь.
— Что вы! Конечно, настоящая! — приподнявшись от удивления со стула, сказал мистер Тейт. — В этом-то все и дело! Сексуальные удовольствия доступны всякому. Бог мой, это же самая дешевая штука во всей вселенной после человеческой жизни. Но любовь — редкость, любовь — особый товар, любовь можно найти только на Земле. Вы читали нашу брошюру?
— Тела на темном морском берегу? — спросил Саймон.
— Да, она самая. Я написал ее. В ней говорится о чувстве, не правда ли? Это чувство нельзя испытывать к кому угодно, мистер Саймон. Это чувство можно испытать только по отношению к тому, кто любит вас.
— И все же, разве вы предлагаете настоящую любовь? — задумчиво произнес Саймон.
— Конечно, настоящую! Если бы мы продавали поддельную любовь, мы бы так ее и называли. Законы в отношении рекламы на Земле очень строги, уверяю вас. Можно продавать что угодно, но не обманывать потребителей. Это вопрос этики, мистер Саймон!
