Михаил Ахманов - Заклинатель джиннов
Это была первая модель глобальной катастрофы, а из нее с железной неизбежностью проистекала вторая. Естественно, что крупные державы будут бороться с экстремизмом и, с вероятностью девять к одному, потерпят поражение. Слишком уж много людей столпилось в городах и весях около хлебных кормушек! Всех не проверишь, не сунешь под рентген, не покопаешься в мозгах у миллионов, не вскроешь в анатомичке и не зашьешь без неприятных последствий… Вот и выходит, что камикадзе-террорист – личность почти неуловимая; бродит, где хочется, и носит бомбу в кармане или в желудке либо плюет микробами чумы, которой заразился час назад. В подобной ситуации бить придется не отдельных смертников, а расправляться с вражьим семенем тотально – санировать огромные территории, целые страны, да так, чтобы потом трава не росла! Способы, как прогнозировал Джинн, будут такими: отравление воздуха и вод, искусственные тектонические катаклизмы, разрушение озонового слоя и генетическое оружие. Результат? Точно такой же, как в первом случае. Как ни крути, в этой войне не ожидалось ни победителей, ни побежденных, а только шесть или семь миллиардов трупов.
Третий похоронный случай, не связанный с войнами напрямую, сулил нам некоторый профит. Очень сомнительный, такой, как в анекдоте: хочешь сразу коньки отбросить или желаешь помучиться? Причиной гибели была экологическая катастрофа – бедствие, проистекавшее от ядерных могильников и вредных производств, уничтожения растительности, стартов ракет на химическом топливе, автомобилей, расплодившихся без меры и числа, и прочих общеизвестных страшилок. Но Джинн подсчитал, что эти страшилки – только пять процентов бед. а самое жуткое чудище явится из океана – вернее, из планетарной гидросферы, которую старательно и быстро преобразовывали в помойку.
Это началось после Второй мировой, когда в моря и океаны сбросили старое оружие, груды снарядов и бомб и взрывчатые вещества[66]; это продолжилось серией атомных взрывов, гибелью подводных крейсеров, кислотными и нефтяными ручьями, которые сливали химические комбинаты, морские буровые, танкеры и все, кому не лень. Но настоящий пик неприятностей был впереди, когда начнут масштабную добычу ископаемых на шельфе и в воду из поддонных линз хлынут не ручьи, а реки – нефть и газ, размолотая гидропушками руда, тяжелые металлы и ядовитые окислы и соли. Такой технологической атаки океану не сдержать – фитопланктон[67] погибнет, а с ним и все живое на Земле.
Жизнь так уязвима и хрупка! – думал я, знакомясь с этими жуткими пророчествами. Если нарушить баланс природных сил, давление, температуру, гравитацию, уровень свободного кислорода, сдвинуть их чуть-чуть – и все, каюк! Жизнь есть результат соглашения между планетарными стихиями, и состоит оно в том, что огонь не буйствует, а лишь дает тепло и свет, воздух чист, воды прозрачны и обильны, а земли плодородны. Тронь одну стихию, и три другие восстанут на тебя, и месть их будет скорой, праведной и жестокой! Они нас попросту утилизируют, как кучи отбросов и отходов, портящих пейзаж; сотрут в порошок и через сотни миллионов лет, возможно, породят другую жизнь, более мудрую и толерантную. Скажем, разумных пауков…
Эта мысль мне решительно не нравилась, и я, поднявшись, начал бродить по квартире, то замирая у книжных полок, то дрейфуя от кухни к родительской спальне, то пялясь в темноту окон. Третий час, глухая ночь… Но мне не хотелось ни спать, ни есть, ни пить; сжигаемый нетерпением и страхом, я желал спасти свой обреченный мир и сделать это немедленно, прямо сейчас! Как говорится, не удаляясь от кассы, то есть от компьютера… Смутная мысль бродила в моей голове, и я выхаживал ее, выхаживал ногами, как отец, пестовал и примерял к прорехе, зиявшей меж настоящим и будущим. Дыра, конечно, здоровая, очень капитальная дыра… Но, может, удастся заштопать?… Так или этак, этак или так… Не мытьем, так катаньем, не иглой, так шилом…
Наконец я вернулся в кресло и, наклонившись к вокодеру, сказал:
– В этих твоих прогнозах есть ошибка. Ну не совсем ошибка – недостаток. Ты не учел один из факторов.
– Какой?
– Фактор твоего существования.
Белую мордочку на экране сменила головка пантеры, и тут же возник Чеширский кот. Кажется, мои претензии были восприняты серьезно.
– Ты прав, Теплая Капля. Я вывел собственную личность за рамки всех семнадцати моделей, однако для этого имеются причины. Первое. Факт моего существования – тем более, открытое вмешательство – вызовет панику и страх, недоверие к традиционным институтам, финансовым, религиозным, политическим и, следовательно, хаос в вашем обществе, что приблизит критическую точку. Я не хочу…
– Данный вопрос мы с тобой уже обсуждали, – прервал я Джинна, – и решили, что обнародовать эту информацию не стоит. Дальше!
– Второе. Скрытое вмешательство в рамках первых двух моделей возможно – я мог бы изымать определенных лидеров, уничтожать опасные разработки и их творцов, манипулировать финансами – таким же образом, как в амазонском проекте. Однако масштабы вмешательства столь велики, что сохранить его в тайне не удастся. Не более года или двух – вот сроки скрытого влияния. Затем я буду неизбежно вычислен и уничтожен, после чего начнется хаос. Усугубленный тем, что не все поверят в мою ликвидацию.
– Уничтожен? Ликвидирован? Ты? – Я даже подпрыгнул в кресле. – Кто тебя может ликвидировать? Ты самая мощная сила на планете!
– Мощная, однако разумная. Я не собираюсь защищаться и воевать с сообществом теплых сгустков. Я просто самоликвидируюсь.
Я молча кивнул, признав справедливость этих слов. С каждым часом, равным для него месяцу, году или веку, Джинн становился умнее и взрослее, а верный признак зрелости – ценить чужие жизни больше, чем свою. Или хотя бы не меньше.
– Третье. Я не могу предотвратить экологическую катастрофу. Если разработки шельфа будут мной блокированы, возрастает вес четвертой модели: человечество гибнет от недостатка природных ресурсов через сто двадцать – сто сорок лет. Если удастся преодолеть эту проблему, доминантой становится пятая модель: сильное демографическое давление. Планета не может прокормить более десяти-двена-дцати миллиардов теплых сгустков. Вас будет больше. Слишком много, Теплая Капля. Это обострит все существующие противоречия.
– Хвост вытащишь, клюв увязнет, – пробормотал я. – Может быть, исход в межпланетное пространство? Что скажешь о такой возможности? Разработки сырья в поясе астероидов, колонизация Луны, Венеры, Марса?
– Нереально. Очень дорого. Если не считать Земли, в этой звездной системе отсутствуют планеты, способные в естественном состоянии поддерживать жизнь. Астроинженерное преобразование названных тобою тел требует огромных ресурсов. Вы ими не располагаете.
