Вячеслав Шалыгин - Чужое наследие
Он осторожно ступил на склон. Зашуршали мелкие камешки. Не так чтобы сильно, почву сковывал лед, но все-таки это были настоящие камни. Значит, не казалось. Капкан выпустил князя. Почему доставил именно сюда, пока неясно, но главное – выпустил! Вот тебе и «предсказуемый утилизатор». Такого решения от ловушки Преображенский не ожидал. Он на радостях сделал несколько торопливых шагов, поскользнулся и сел на «светлейшую пятую точку». Весело чертыхнувшись, он поднялся и уже с большей осторожностью пошел дальше, вернее, полез, то и дело опираясь о камни руками, а кое-где даже сползая на спине или животе. Пологим склон назвать было трудно. Зато бесконечным – вполне. Спускаться с поднебесных высей оказалось не только холодно, но и очень утомительно. Часа два подряд в крови бурлил энтузиазм и согревала радость от чудесного спасения, а вот к середине третьего часа холодный ветер и усталость сделали свое черное дело, и князь понял, что спуск из поднебесья ничуть не легче восхождения к нему.
Он сел на скользкий камень и, зевая, обхватил плечи руками. От усталости, нехватки кислорода и постоянного низкого, убаюкивающего звука, будто из мощнейших, гигантских динамиков, клонило в сон. Преображенский отлично понимал, что сон сейчас – верный путь к смерти, но у него не оставалось сил даже на сопротивление опасной дреме. Ему вспомнились давние сновидения о замерзающем в горах путнике. История повторялась, только наяву, и героем истории стал не Ван Ли, а сам князь Сергей. В случае с Ван Ли все закончилось благополучно, потому что на помощь Выжившему пришел Слуга-Эрг. Теперь же путник не имел столь мощной поддержки. Эрг, обессилевший в двух подряд схватках с высшими энергомашинами, остался в точке зарождения Изначального поля, а Ван Ли сгинул на Ромме. «Тот, кто идет» теперь обречен идти в одиночку и не видя в этом никакого смысла. Зачем идти, если все уже решено? Галактика почти спасена, враг, даже если он сам этого пока не знает, разбит. Какой смысл идти куда-то, сбивая ноги и замерзая на ледяном ветру? Миссия «Идущего с небес» выполнена, и он заслужил хотя бы минуту покоя. «Уснуть и видеть сны, быть может…» Сергей Павлович уронил голову на грудь. Ветер присыпал его мелким колючим снегом, а пар от замедляющегося дыхания осел на бровях и волосах густым инеем. «…Забыться, умереть, уснуть…» Преображенский почувствовал, что, несмотря на холод, ему хорошо и уютно. Ветер уже не обжигает, а низкий сочный звук становится протяжной песней. Понятной и величественной песней гор. Старые горы пели о том, что повидали за миллионы лет. Пели о вечности. О той самой вечности, которая может уложиться в секунду, а может протянуться от начала до конца времен. На то она и вечность, чтобы диктовать времени свои правила. А еще горы пели о том, что все в мире происходит лишь так, как должно произойти. И существа рождаются и умирают тоже не случайно. Кто-то рождается ради одной секунды, в которую умещается та самая вечность, кто-то – ради многих лет, а кто-то лишь для того, чтобы умереть и своей смертью повлиять на решения и поступки тех, кто пока еще жив. Нет в мире ничего бессмысленного. Все учтено. И не стоит цепляться за собственные умозаключения. Они не обязательно верны. Все решает вечность. Если ей нужно, чтобы ты жил, так и будет, если нет, то нет. Как бы тебе ни хотелось еще чуток покоптить синее небо и погреться на солнышке…
Сквозь бледно-розовую пелену пробился робкий золотистый лучик…
«…Горы мудры, они живут очень долго, они знают все…»
Холод… Откуда такой зверский холод? Руки и ноги совершенно заледенели…
«…Горы поют свои песни, воспевая вечность…»
Или это ветер завывает на все голоса, путаясь между скал? Холодно…
«…Стук их горячих сердец вливается в гармонию музыки Вселенной…»
Инфразвук? Да, пожалуй, эти пугающие низкочастотные звуки вполне могут оказаться отголосками ударов вулканической лавы, пробивающей в толще гор себе новый путь. До чего же холодно! Так и насмерть замерзнуть недолго. Надо проснуться…
«…Вечный покой – это лучшая цель, только он может быть смыслом жизни…»
Надо зацепиться за что-то и вынырнуть из этого «анабиоза». За что бы ухватиться? Нужен мотив…
«…Ты сделал все, что мог. Горы видят, как для тебя раскрываются ворота вечности…»
Сделал все, что мог? Может быть, и так. Если вспомнить последовательность событий, осмыслить, каким князь Преображенский когда-то был, кем он стал и насколько были оправданы его поступки, в первую очередь плохие, то получится сложный жизненный рисунок. Местами страшный, местами постыдный, частично добрый и приятный глазу, но… Но вряд ли законченный…
«…Нет горя, нет радости, есть только покой. Нет памяти, нет предвидения, есть забвение. Так поют горы…»
Покой? Забвение? Нет, погрузившись в забвение, не обрести покой. Особенно тому, на чьих руках столько крови. Молиться и просить прощения у Бога и загубленных душ, а не забывать, вот что правильно. А для этого нужно жить.
Веки князя дрогнули, и под них снова пробился золотистый лучик. Вот он, спасательный круг! Преображенский с трудом разлепил обледеневшие ресницы. Золото на голубом… царские цвета… Солнце на чистом небе…
Сергей Павлович открыл глаза. Солнце взошло быстро. Утро обошлось без рассветных сумерек и багрянца. Светило просто поднялось над горной грядой и сразу же согрело. Испарился иней, стих пронзительный ветер и смолкли голоса каменных идолов. Преображенский расцепил руки и принялся растирать их ослепительным снегом. Сначала медленно, затем энергичнее. Когда рукам вернулась чувствительность, князь встал, с треском отодрав примерзшую к камню одежду, и выполнил несколько упражнений. Тело наполнилось силой, а мысли прояснились. Наступивший день окончательно разрушил сомнения. Мирозданию князь все еще нужен. А вечность подождет. У нее нет лимита времени.
Сергей Павлович оценил самочувствие. «Не так чтобы на все сто, но приемлемо…» Он окинул взглядом склон. Чистый искрящийся снег слепил так, что приходилось щуриться и смотреть через узенькие щелочки между веками. Далеко внизу угадывалась долина. Не слишком зеленая, скорее бурая, но живая. И светило похоже на Солнце. Земля? Очень может быть. Жаль, ночью не догадался повнимательнее взглянуть на звезды. Впрочем, неудивительно, в том-то состоянии. Но если подумать, пока это не важно. Сейчас главное – благополучно спуститься в долину. Горы, как известно, полны скрытых сюрпризов. Трещины в ледниках, осыпи, снежные лавины и прочие прелести. Если удастся всего этого избежать, будет очень здорово. А в долине уже можно сориентироваться. По звездам. Раньше сумерек туда все равно не добраться. Если, конечно, сутки здесь длятся, как стандартные, и время года подразумевает день, длиннее ночи.
