Сергей Панченко - Апокалипсис
Оставшиеся бойцы «Армии Возрождения» на позиции Андрея и у нас сопротивлялись еще полчаса. Я достал одного, прятавшегося за колесом, второй поднял руки и сдался. У Андрея контингент сопротивлялся активнее. В кузове четвертого грузовика лежала труба РПГ и два «карандаша» осколочных выстрела. Благодаря применению карманной артиллерии удалось полностью сломить сопротивление обороняющихся. Все они были ранены.
— Ух ты ж блин! — Андрей развез по лицу рукавом грязь, смешанную с потом. — Отстрелялись. Поверить не могу.
— Да, жарко было.
Перед нами сидели на земле девять пленных зеков. Четверо из них имели ранения. Двое тяжелые. Двадцать один остался удобрять эти земли. Мы тоже понесли потери. Вторая засада погибла полностью. Они успели уничтожить пятерых, но все были ранены. Враги добили их выстрелами в затылок. Глумление над беспомощными удел паскудных натур. Теперь, единственный выживший из того грузовика зэк бросал на меня трусливый взгляд. Хотелось приставить автомат ему между глаз и нажать курок, но уподобляться каждой швали…
Калядин был ранен в плечо. Андрей рассказывал, как тот снаряжал ленту в пулемет, поливая ее кровью. Теперь наш здоровяк лежал в кузове грузовика под промедоловой анестезией.
Тридцать единиц оружия и патроны мы отдали в руки мужчин освобожденных из плена. Теперь они могли сами постоять за себя, а нам можно было спокойно вернуться домой. Соответствующий приказ уже поступил из штаба. Наверное, наша армия, усиленная военными перешедшими на сторону «Элеватора», решила немного продвинуться вперед.
Нас осталось пятеро. Один из сдавшихся зеков не хотел верить, что изначально нас было всего восемь. Как и всякому побежденному, ему хотелось верить, что против них была сила, намного превосходившая их.
Те два парня, что были в нашей засаде, напросились с нами. Учитывая, что сейчас «Элеватор» был в состоянии войны, лишние бойцы были совсем не лишними. Итого, всемером, плюс пленные зеки, мы отправились в сторону «Элеватора» на двух грузовиках.
Эта часть операции прошла намного легче всех предыдущих.
Глава 11
Километров за тридцать от «Элеватора» дорогу нам преградила БМП, развернув пушку в нашу сторону. Пришлось вылезти из-за руля и поднять руки вверх. Боевая машина остановилась рядом с нами, обдав меня и Андрея пылью и солярочным дымом. С брони спрыгнули два бойца.
— Серега! — Узнал меня один. — Здорова! Вы только с операции возвращаетесь?
Судя по вопросу, он не знал всего расклада на фронте.
— Ага. Только.
— Чего прихватили? — Боец, имя которого я никак не мог вспомнить, осмотрел наш грузовик, без лобового стекла, с дырками от пуль. Заглянул в кабину, сиденья которой были испачканы кровью. — Ни хрена себе.
Он посмотрел на нас, предполагая, что это наша кровь. Однако, ни на мне, ни на Андрее ничего кроме грязи не было. Боец встал на заднее колесо и заглянул в кузов. На него смотрели грязные, как шахтеры, пленные зэки.
— Это кто? — Спросил он.
— Пленные, разумеется.
Наконец боец сообразил достать рацию и доложить начальству. Ответ пришел незамедлительно. Нам было приказано срочно явиться в полевой штаб. Боец достал из недр БМП карту и показал на ней расположение штаба.
— Сейчас будет развилка, на ней повернете направо. Езжайте по этой дороге до тех пор, пока вас не остановят.
— Понятно, спасибо.
Я снова сел за руль. Махнул на прощание бойцу и тронулся дальше.
В палаточном лагере царило оживление, как в муравейнике. Помимо военной техники было полно гражданской. Люди грузились на машины и разъезжались по разным направлениям. Мне, до одури хотелось помыться. Я чувствовал, что у меня даже в суставах скрипела пыль и разъедала наждаком мягкие кости. Но Старостин безапелляционно приказал нам сделать доклад, а уж потом требовать чего-то еще.
Под монотонный рассказ Андрея, я стал отключаться, и один раз чуть не упал, провалившись в сон. Чьи-то руки подхватили меня, не дав опозориться. Я собрался поблагодарить человека поддержавшего меня и обернулся. Этим человеком оказался мой отец. Он улыбнулся мне, но кивком головы показал чтобы я обернулся и слушал доклад.
Нам объявили благодарность за то что мы спасли тех людей из плена и за смекалку, в результате которой лагерь неприятеля подвергся нападению зомби.
Когда Андрей закончил, нам задали несколько вопросов, после которых начался военный совет. Нас попросили выйти, в том числе и отца.
— Какими судьбами? — Первым делом спросил я его.
— Колодцы роем. Без воды армия быстро пересохнет. Возить тоже не с руки. Вот и бурим скважины. К тому же, всегда есть опасность заражения водоемов врагами. Как ты? Вид у тебя усталый.
— Так и есть, устал. Пришлось нам немного пострелять, и от зомби побегать.
— Слышал я, что Андрей рассказывал. Не могу поверить, что моему сыну приходится проходить через такие испытания.
— Да все нормально, пап. Работа такая. — Поскромничал я. — Когда Камилу видел в крайний раз?
— Два дня назад, когда за штангами ездил. У нее все нормально. Поправилась немного, но выглядит цветущей. Специально заходил к ней, проведать.
— Хорошо. Соскучился уже. Быстрее бы все закончилось.
— Да уж. Привыкли мы к миру на «Элеваторе».
Мои товарищи из группы шли позади. Отец вел нас к полевой бане. Впереди, особняком от остального лагеря, стояла большая палатка. Из стены вбок торчала железная труба. Из нее шел сизый дым.
— Ну, вот и баня. — Сказал он нам, а затем обратился ко мне. — Вечером я поеду на «Элеватор», расходники кое-какие привезти и прочее. Могу к Камиле заскочить. Может, передать что-нибудь?
— Больше всего мне хотелось бы поехать с тобой, но командование не отпустит.
— Не отпустит. Я слышал, что могут дать команду двигаться вперед уже сегодня.
— Тем более. Передай ей, что у меня все хорошо. Что я люблю и скучаю по ним обеим. Пусть бережет себя. — Я замолчал, не зная, что еще добавить. — Всё.
— Хорошо. Ну, все, Сереж, я поехал работать. После бани отдохни непременно.
— Хорошо, пап. Вдруг война, а я уставший.
— Точно.
Мы обнялись, похлопали друг друга по спине и разошлись. Отец на работу, а я в жаркое нутро бани.
Напарились мы славно. Кто-то насобирал и заварил кипятком полевых трав. Мы от всей души поливали камни ароматной водой. Ноги из бани нас уже не несли. Нам показали нашу палатку, в которой уже ждал Марат с товарищами. У нас хватило только сил поздороваться с ними и упасть замертво.
Разбудили нас, буквально пинками, на вечернюю поверку. Наши заспанные и недовольные физиономии открыто говорили об отношении к военному распорядку. Нас посчитали, зачитали какую-то директиву, смысл которой только отдаленно затронул мой разум, и распустили. Какой смысл был нас будить?
