Александр Маслов - Звезды без пощады
Говорят, если смерть, то летишь в бесконечном туннеле и видишь яркий свет в его конце. Так — нет, трудно сказать, пока сам не нырнешь в этот потайной колодец. Свет Лугин видел. За время путешествия на проклятом звездолете, он отвык от мысли, что свет может быть столь теплым, зовущим. Вот только тело ныло, саднило щеку и висок, ломило плечо, подвернутую ногу. Разве возможно испытывать телесные муки после смерти?
Услышав ворчание Черновола, мичман приподнял голову и чуть не поперхнулся возгласом. Нет, жизнь вовсе не распрощалась с ним, Лугиным. Все так же справа и слева проступали тусклые очертания биотронов великой кафравской улитки. Только перед Сергеем шагах в трестах начиналась извилистая трещина по всей стене. В нее врывался теплый, точно божественный свет.
— Господи! — с придыханием произнес кто-то, завозившись между моховых кочек. — Что же это, Господи?!
— Это свет. Свет другого мира! — отвечал другой надрывный голос.
Паренек, тот, что из троицы спасенных от грихров, подскочил и опрометью бросился к ломаной линии яркого света. Перепрыгивая игольчатые кустарники, лужицы воды и куски пенолита, не слыша сердитого оклика Воронина.
— Земля! — заорал он, едва сунув голову в трещину. — Клянусь, бля, натурально там!.. Земля!.. — вытягивая трясущуюся руку к разлому, он обернулся к смоленским, порывисто, будто его скрутила неведомая сила.
— Планета что ли? Брат, мы приземлились? — попытался уточнить Черновол. Его вопросы заглохли среди голосов поселковых.
Некоторые, молодые, нетерпеливые метнулись к трещине. Как же, каждому охота вкусить своими глазами, что там.
— Ну-ка без дури! Соблюдать порядок! — одернул их Воронин, встав во весь рост, обратился к Белых: — Паш, наши все целы? Не разберу в потемках. Вот Лесин с Рязанцевым, Сережка… Три, четыре. Демидов и Ванька — семь.
— Трифонова не вижу. И Рохлина нет, — откликнулся Белых, оглядев столпившихся у трещины и повернувшись к Николаю Антоновичу. — Трифонов! — громко позвал он, вполне допуская, что в недавней чертопляске с парнем могла случиться беда. — Трифонов! Рохлин!
Здесь Лугин и вспомнил об Ирине. Дернувшись, он вскочил, осмотрел место возле моховых кочек. Керан Жоут Эмати сидел там, вроде невредимый, тяжело дыша и зыркая по сторонам круглыми глазищами из-под нависших со лба серых прядей. Красиной возле него не было. И ближе к выросту, куда Ирину могло отнести во время последнего удара, не нашлось.
— Ира! — негромко позвал мичман.
— Вот и я ее не вижу, — неприятным тоном сообщил Тарас. — На свой козлобой. Не швыряй так, — он сунул Лугину утерянное оружие.
Тот взял его как бесполезную палку, отведя за спину, и хрипло попросил:
— Фонарь дай! Скорее!
— Я и сам присвечу, — Тарас выудил из внутреннего кармана никелированный цилиндрик, клацнул кнопкой. Голубой луч прошелся от игольчатых кустов к голой площадке, еще дальше, где лежал плотный мрак.
Мичман подумал, что если Красину унесло в заросли, то найти ее быстро не удастся. Неспокойно стало от этого: раз не отвечает, то что-то стряслось с ней. Ведь жадные до крови грихры, еще какая пакость могут затаиться в тех же зарослях или в пещерах. Поначалу яркие как солнечный свет мысли, мол, развязалось все: звездолет приземлился, треснув от удара, как огромный орех, и вот он Фаргерт — эти мысли потускнели, отлетели в дальний уголок сознания.
— Ира! — во все горло позвал он. Ответа не было. Мичман прошелся вдоль длинной лужи: там дальше лежало что-то. Но нет, не она: небольшой предмет. Он наклонился, ощупывая полиэтиленовый пакет. Тот самый, что выменял у нововладимирцев. Бутылка водки вдребезги, стеклянная банка с кашей тоже, тушенка и еще какие-то приплюснутые банки вывалились. А ведь пакет был у Красиной, и цеплялась она за него так старательно.
— Сюда свети, — попросил Сергей Черновола, направляясь по краю пенолитовой площадки к озерку.
Воды в кратере почти не осталось. Расплескалась, разлилась по биотронам от сокрушительного удара? Вряд ли могла сгинуть бесследно огромная масса. Лужицы, встречавшиеся между кочек и выемок пенолита не в счет. Шагов через пятьдесят мичман понял причину исчезновения озерка: луч фонаря выхватил глубокую трещину в полу. Вода ушла в нее, стекла на нижний ярус звездолета.
— Там ее не будет, Серж, — остановил Лугина Тарас. — Не дуркуй — слишком далеко. По кустам надо искать или под деревцами. Или… — он повертел головой, но не нашелся, что предположить. — Вот же горе!
— Вдруг ее в трещину? Водой могло унести. Понимаешь?! — мичман выматерился, оглядывая черный разлом, комья, сплетения каких-то растений, устилавших дно кратера. — Гребаная жизнь! Лучше бы мы… Лучше бы Фаргерта не было, но она была!
— Не дуркуй, говорю. Найдем мы ее, — Черновол мотнул фонариком к правому краю кратера и покосился на смоленских — те собрались возле Воронина, и Антонович, помахивая ушанкой, произносил какую-то теплую проповедь.
— Серж, — телепатическую речь кеброа возникла у Лугина в голове неожиданно, и мичман вскинул подбородок, стараясь найти взглядом инопланетянина. Керан никогда не назвал землянина по имени, де еще на такой манер, а тут на тебе — выучился. Видимо, крепко в момент катастрофы приложился башкой.
— Серж, не там ищите, — продолжил Жоут Эмати, его силуэт возник у края пенолитовой площадки. Примерно там, где обнаружился пакет, оброненный Красиной. — Надо сюда!
И Лугин, и Черновол поспешили к нему, а кеброа вытянул лапу к промоине, ведущей от ступенчатого выроста, с которого по моховым бородам стекала вода. Мичман пошел вперед, хлюпая по воде, приглядываясь к каждой неровности. А через два десятка шагов побежал. Ирина лежала в узкой впадинке между сплетения корней, голова, запрокинута, волосы налипли на лицо, а пальцы правой руки цепко сжимают ремешок кафравского ранца. И пакет с продуктами упустила она лишь потому, что порвались ручки.
Пока озеро не ушло, здесь наверняка собиралось много воды. Первой мыслью Сергея было, что Красина захлебнулась. Он упал рядом с ней на колени, схватил ее левое запястье со страхом и нетерпением, слушая пульс. Слава богу, пульс читался! И дыхание было, слабое с едва приоткрытых губ, но дыхание. Значит, жива! Что с ней, в потемках не разберешь. Фонарик Тараса осветил ее с одного бока, с другого, Лугин расстегнул на ней курку до низа. Приподнял голову, убирал с лица мокрые локоны и потрепал по щекам. В сознание Ирина не приходила. И нужно с ней сейчас аккуратнее, нежнее, ведь мало ли: вдруг серьезные переломы.
— Помощь нужна? — спросил Сашка Демидов, подошедший сзади.
