Гарри Гаррисон - Миры Гарри Гаррисона. Книга 3
У меня в руке — черный ящичек. На нем корявыми белыми буквами написано «Койпу». Палец лежит на выключателе; блок отключен.
Память вернулась, голова шла кругом, и я стал искать стул, чтобы сесть, обнаружил, что уже сижу, и сел поглубже.
Я отсутствовал, а другой распоряжался моим телом. Снова вступив во владение им, я обнаружил смутные воспоминания о работе, большой и долгой работе — она длилась дни, недели, а может, и месяцы. На пальцах появились ожоги и мозоли, а на тыльной стороне правой руки — свежая царапина. Зашелестел диктофон — должно быть, его включил таймер — и со мной заговорил профессор Койпу.
— Прежде всего скажу — больше этого не делайте. Не позволяйте моей памяти овладеть вашим телом. Я ведь все помню. Я помню, что меня больше нет. Эти мозги в коробочке — возможно, все, что от меня осталось. Если я выключу их — я перестану существовать. Может быть, память никогда больше не включат — скорее всего, так и будет. Это самоубийство, а я не принадлежу к типу самоубийц. Бесконечно тяжело щелкнуть выключателем. Думаю, все же я смогу это сделать. Я знаю, что поставлено на карту. Гораздо больше, чем псевдожизнь искусственной памяти. Поэтому я все-таки постараюсь выключить ее. Сомневаюсь, что смогу сделать это во второй раз. Я уже сказал — не делайте этого больше, предупреждаю вас.
— Предупреждай, предупреждай, — пробормотал я, выключил запись и пошел чего-нибудь выпить.
Койпу — хороший мужик. Мой бар был в целости и сохранности, и тройное солодовое виски со льдом прояснило мозги. Я снова сел и включил диктофон.
— К делу. Начав исследования, я понял, отчего преступники времени выбрали именно эту эпоху. Общество только что вступило в эру технологии, в то время как мышление находится на уровне Темных веков. Национализм, эта разновидность сумасшествия; отравление среды; преступность; всемирная гонка вооружений…
— Хватит читать лекцию, Койпу, давай по существу.
— … но не стоит читать лекций на эту тему. Достаточно сказать, что все материалы для создания спирали времени в этом периоде доступны, а структура общества такова, что крупные манипуляции с временем можно успешно скрывать. Я построил спираль времени, она готова и ждет вас. Я также сконструировал трассоискатель и с его помощью определил, в каком периоде находится существо по имени Тот. По причинам, известным только ему, Тот сейчас действует в недавнем прошлом планеты, примерно 170 лет назад. Можно только догадываться, но думаю все же, что эта его операция — ловушка, подстроенная, безусловно, для вас. Неизвестным мне способом он поставил временной барьер перед 1805 годом, чтобы вы не смогли прибыть раньше и помешать ему в приготовлениях. Будьте осторожны — в его распоряжении большие силы. Я настроил автоматику так, что вы можете выбрать любой год из пяти после 1805-го, — это период их операции. Место — город Лондон. Выбор за вами. Удачи.
Я выключил диктофон, подавленный, и снова пошел выпить. Опять выбирать. Прощай, родное время. Придется углубиться в доисторическое прошлое и снова сразиться с приспешниками Того. Даже если я одержу победу — что из этого? Все равно застряну в том времени на всю жизнь. Мрачная перспектива, да ничего не поделаешь. В действительности у меня только иллюзия выбора. Он выследил меня в 1975 году, в следующий раз он сотрет меня в порошок. Уж лучше напасть первым. Вот-вот. Я выпил еще и взял первую попавшуюся книжку с длинной полки.
Койпу даром времени не терял. Не только соорудил спираль, но и подобрал библиотечку, посвященную тому периоду — первой четверти XIX века. Целью моего назначения был Лондон, и в связи с этим сразу же выделилось одно имя.
Наполеон Бонапарт. Наполеон Первый, император Франции, властелин большей части Европы, чуть ли не всего мира. Его мегало-маниакальные притязания мало чем отличались от притязаний Того. Это не совпадение: здесь должна быть связь. Я не знал еще, какая именно, но был печально уверен, что вскоре это выясню. А пока я перечитал всю литературу о том времени и чувствовал себя достаточно подкованным. Единственный светлый момент во всем деле — то, что в Англии говорят на языке, похожем на американский. Значит, не придется портить мозги на мнемографе.
Оставался вопрос одежды, но иллюстраций того периода было более чем достаточно. В итоге голливудский костюмер снабдил меня полным гардеробом, от коротких штанов и сюртуков на пуговицах до широких плащей и касторовых шляп. Тогдашняя мода мне понравилась, и я хорошо к ней приспособился, упрятав приличное количество снаряжения в объемные складки.
Раз я все равно прибуду вовремя во время, в какое время бы не отправился, то можно еще потянуть время. Но наконец предлогов для промедления больше не осталось. Время пришло. Инструменты и оружие готовы, здоровье отличное, реакция быстрая, боевой дух… низок. Но раз надо, значит надо.
Я вышел в приемную, и секретарша уставилась на меня поверх модного журнала, жуя резинку.
— Мисс Киппер, выпишите себе чек на жалованье за четыре недели — это вместо предупреждения.
— Вам не нравится, как я работаю?
— Я не мог бы желать лучшего. Но наша фирма из-за ошибок руководства обанкротилась, и я уезжаю за границу скрываться от кредиторов.
— Ой, как жалко.
— Спасибо за сочувствие. Разрешите, я подпишу чек. Мы пожали друг другу руки, и я отпустил ее. Плата за помещение внесена за месяц вперед, и домовладельцу достанется вся техника. Только машина времени самоуничтожится после моего ухода. И так уже достаточно манипуляций с временем — я не имел желания вводить в игру новых лиц.
Нелегкой было задачей залезть в скафандр в одежде прошлого века, в конце концов пришлось снять сапоги и сюртук и приторочить их снаружи с остальным снаряжением. Навьюченный, я доковылял до пульта и собрался с духом перед решительным шагом.
Я знал, где должен высадиться, и по инструкции Койпу заложил точные координаты в машину заранее. Лондон исключался: если у них есть хоть какой-нибудь детектор, они засекут мое прибытие. Хотелось высадиться настолько далеко от города, чтобы меня не могли засечь, и настолько близко, чтобы не пришлось долго путешествовать на примитивных транспортных средствах того времени. То, что я читал о них, бросало в дрожь. Поэтому я остановился на долине Темзы близ Оксфорда. Гряда Чилтернских холмов окажется между мной и Лондоном. Сквозь камень не пробьется ни радар, ни все прочие лучи. А в Лондон можно добраться по воде, это около ста километров, и не связываться с отвратительными тогдашними дорогами.
Место высадки назначено. Время высадки — другое дело. Я пристально смотрел на диски настройки, будто ждал от них ответа, но они молчали. Раньше 1805 года нельзя — там стоит барьер. Сам 1805-й уж очень был похож на ловушку: они, конечно, будут настороже. Значит, позже. Но не настолько, чтоб они успели осуществить свое черное дело. Скажем, два года спустя — работу они еще не закончат, но, надо надеяться, немного ослабят бдительность. Я сделал глубокий вдох и поставил диски на 1807 год. И нажал на кнопку. Через две минуты энергия времени достигнет полной мощности. На свинцовых ногах я дотащился до зеленой светящейся спирали и коснулся ее конца.
