Абрахам Меррит - Лунная заводь
- Что скажешь, mavourneen? - ласково спросил Ларри.
Девушка молчала, понурив голову и дрожа всем телом.
- Твои слова будут и моими, о единственный, кого я люблю! - наконец прошептала она. - Уйдешь ты или останешься - я буду с тобой.
- Ваше слово, Гудвин?
Ирландец повернулся ко мне. Я пожал плечами: в конце концов, один я ничего не решаю.
- Я тут мелкая сошка, Ларри, - заметил я, непроизвольно прибегая к его манере выражаться.
Сам О'Киф выпрямился, расправив плечи, и пристально посмотрел прямо в полыхающие огнем черные очи Богов.
- Заметано, - сказал он, - мы остаемся.
К стыду своему, я припоминаю, что в тот момент эта привычка Ларри вставлять повсюду свои словечки показалась мне не только неуместной, но, пожалуй, отдающей дурным вкусом. Я рад сказать, что был единственным, кому пришла в голову такая мысль. Ибо лицо Лаклы, когда она подняла его на Ларри, прямо светилось от любви и счастья, и, хотя робкая надежда исчезла у нее из глаз, зато сейчас они лучились обожанием и гордостью за своего избранника. Холодные, мраморные лица Троицы смягчились, в черных глубоких глазах уже не играло красное пламя.
- Подождите, -сказала Лакла, - есть еще одна вещь, сказали они, на которую мы должны дать ответ, прежде чем они возьмут с нас обещание, подожди .
Она прислушалась и, внезапно, все лицо ее побелело, как мел, став таким же белым, как лица Троих Богов, радостно сиявшие глаза расширились, и наполнились диким ужасом; нежное гибкое тело затрепетало, словно тростник под порывом ветра.
- Нет, - только не это, - крикнула она Троим Богам. - О, только не это. Только не Ларри.. я сделаю все, что вы захотите., но только не он! - она порывисто протянула руки к женскому существу Троицы. - О Мать, позволь мне пойти одной, - молила она. - Мне одной!.. Мать!
Трое наклонили головы вперед, глядя на Лаклу исполненными жалости глазами, и по лицу женщины покатились., слезы! Ларри рванулся к Лакле.
- Mavourneen! - крикнул он. - Сердечко мое сладкое, что они сказали тебе?
Он впился глазами в лица Молчащих Богов, правая рука метнулась туда, где у него всегда висел в кобуре пистолет.
Но служительница удержала его. Обвив белые руки вокруг шеи Ларри, она положила голову ему на грудь и безудержно зарыдала.
- Они сказали.. Молчащие Боги сказали.. - всхлипнула она, собрав все свое мужество. - О Ларри, сердце мое, - жарко зашептала она, обхватив мягкими белыми ладошками его обеспокоенное лицо и глубоко заглядывая ему в глаза. - Они сказаличто может случиться так, что Сияющий Бог преодолеет свой страх и придет на подмогу Йоларе и Лугуру- и тогда- если это произойдеттогда остается один-единственный способ уничтожить его- и спасти ваш мир.
Лакла покачнулась. Ларри крепче сжал ее в объятиях.
- Только один путь остается тогда, ты и я должны вместе пойти в его объятия! Да, Ларри, мы должны войти в него - мы - любящие друг друга, любящие мир, полностью отдавая себе отчет в том, что мы жертвы и жертвуем всем, что имеем: нашей любовью, нашими жизнями, и, возможно, тем, что вы называете душой.. О единственная моя любовь, мы должны сами отдаться Сияющему Богу - добровольно и с радостью, неся в себе высокий огонь нашей взаимной любви... и только это снимет заклятье. Ибо если мы сделаем это, торжественно пообещали Трое, тогда случится так, что сила нашей любви, которую мы внесем в Сияющего Бога, ослабит на время все то зло, которым владеет Сияющий Бог, - и в этот момент Трое смогут ударить по нему и убить его.
Кровь бросилась мне в голову. Рассудок мой отчаянно протестовал против такого решения... такого объяснения активной деятельности Двеллера - не забывайте, что я ведь ученый, и, как всякому ученому, мне присуще рациональное мышление. Не было ли это, промелькнула у меня тайная мысль, некоего рода жертвоприношением в угоду собственной слабости. Подумав так, я поднял вверх взгляд, наткнулся на их глаза, полные печали, и понял, что они прочли мои мысли. Потом в бурлящем водовороте моего сознания стали всплывать отчетливо оформленные образы, напоминающие мне, как менялась земная история под воздействием силы ненависти, честолюбия, вожделения и конечно же, прежде всего - любви!
Может быть и вправду эти понятия обладают динамической энергией., вспомнил я о Сыне Человеческом, искупившем своей позорной смертью на кресте грехи всего мира.
- Радость моя, - спокойно сказал O'Киф, - и что же подсказывает тебе твое сердечко?
- Ларри, - тихо ответила она, - мое сердце принадлежит тебе, но я так хочу пойти вместе с тобой, чтобы любить тебя, чтобы, чтобы родить тебе детей, Ларри, я так хочу увидеть солнце. - Слезы навернулись мне на глаза, через их расплывающуюся пелену, я видел, что О'Киф пристально смотрит на меня.
- Если весь наш мир будет вздернут на дыбе, - тогда, конечно, ничего другого нам не остается. Видит Бог, я никогда ничего не боялся, пока я воевал там, наверху, и много людей, куда лучше меня, отправились на тот свет под пулями и гранатами ради той же идеи, но эта хреновина даст сто очков вперед пулям и гранатам... и потом, теперь у меня есть ты - Лакла и - вот проклятье! - сомнение одолевает меня.
Он повернулся к Троице..
Уж не знаю, насколько мои чувства отвечали действительности, но в напряженности их поз мне почудилась какая-то отчужденность, словно они отстранились, оберегая свою божественную сущность от нападок человеческого существа.
- Вот что скажите мне, вы, Молчащие Боги, - крикнул Ларри. - Если мы сделаем то, что вы хотите, - я и Лакла, - ручаетесь ли вы, что сможете убить эту... гадину и спасти мой мир? Уверены ли вы в своих силах?
В первый и последний раз мне довелось услышать голос Молчащих Богов. И прозвучал он совершенно как голос человека, не сомневающегося в своей правоте.
- Мы уверены!
Словно огромный орган, зазвучавший на своей самой низкой ноте, прогремели раскатистые, вибрирующие звуки. Они сотрясали и ошеломляли слух точно так же, как лица Богов, когда я впервые увидел их, поразили мое зрение. Еще какое-то время О'Киф пристально смотрел на них, потом, опять расправив плечи, приподнял подбородок Лаклы и ласково улыбнулся, глядя ей в глаза.
- Заметано, - снова сказал он, кивнув Трем Богам.
И тут мраморные, наводящие благоговейный ужас и трепет лица Трех Богов осветились вдруг невыразимой добротой и нежностью, погасли крохотные огоньки, тревожно вспыхивающие в глубине черных как ночь очей, преисполнившихся теперь безмятежным спокойствием, уверенностью и каким-то беспредельным ликованием. Женщина выпрямилась, устремив ласковый взгляд на мужчину и девушку. Бе громадные плечи приподнялись, как будто она развела в стороны руки и притянула к себе тех других, сидящих рядом. На какой-то быстротечный миг головы их соединились; и снова они сидели как прежде. Женщина наклонилась вперед - и когда она сделала это, Лакла и Ларри, словно влекомые какой-то невидимой силой, медленно двинулись к возвышению.
![Абрахам Меррит - Лунный бассейн [Лунная заводь]](/uploads/posts/books/65198/65198.jpg)
