Вадим Панов - Наложницы ненависти
— То есть я тебе едва не помешала? — протянула Яна.
— Зато активность твоих друзей помогла мне избавиться от трех литров «стима», — безмятежно продолжила Анна. — План предусматривал, что я принесу в жертву всю оставшуюся армию, но вот с запасами Золотого Корня мы едва не просчитались: я думала, что он закончится задолго до церемонии, но де Сент-Каре оказался весьма бережлив.
— Это ты сделала так, чтобы лаборатория не заработала?
— Нет. Она на самом деле не могла заработать: во время боя в «ЦентрМедПереработке» Сантьяга поместил Монастырева в глубокую кому, а все его записи уничтожил.
— И что с ним стало? — осведомилась Яна.
— И лабораторию, и Монастырева уничтожили четырехрукие в присутствии представителей всех Великих Домов, — буркнул Артем. — Семья Хван вернула себе монополию на производство Золотого Корня.
— Но нас это не волнует. — Кортес поцеловал Яну в шею. — С нашими запасами «стима» мы можем плевать на любую монополию.
Девушка улыбнулась:
— Надо будет пригласить Захара в «Ящеррицу».
— И Ортегу, — вставил Артем. — Он, кажется, обиделся на меня.
— И Анну, — невинно добавила Инга.
Метаморф покосилась на Рыжую, но промолчала.
Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь.
Москва, Ленинградский проспект, 5 августа, воскресенье, 17:00
— Люды потеряли четырех жриц Зеленого Дома, сильно пострадала дружина Дочерей Журавля, общая численность боевых магов снижена на двадцать пять процентов. — Сантьяга, устроившийся, по обыкновению, на краешке стола, монотонно пересказывал подготовленный аналитиками отчет. — Внушительно потрепаны и обычные войска Зеленого Дома, потери в дружинах доменов достигают тридцати процентов.
— Моряны? — спросил один из советников.
— Пострадали в основном белые оборотни. Часть из них была на стенах во время штурма, некоторые погибли в Павильоне Обманщиц. Черные моряны сумели сохраниться лучше. В целом мы оцениваем потери этой семьи в десять процентов.
— Недоработка, — посетовал другой советник.
— Мы не стремились к геноциду. — Сантьяга невозмутимо поправил галстук и продолжил: — Потери Ордена приличнее. Из сорока рыцарей командоров войны чуды потеряли двадцать восемь. Гвардия уменьшилась почти наполовину. Ложа Горностаев потеряла четверть рыцарей, Драконы и Саламандры по трети, ложа Мечей, можно скачать отделалась легким испугом. К тому же репутация нового великого магистра подмочена участием в мятеже и устранением Леонарда де Сент-Каре, так что в ближайшее время Францу потребуются колоссальные усилия на внутреннем фронте.
— Ближайшее время — это сколько? — поинтересовался князь.
— Чтобы окончательно убедить своих подданных в том, что он по праву занимает трон, де Гиру придется потратить не менее десяти-пятнадцати лет, — тут же ответил комиссар.
— А чтобы вывести Орден на прежний уровень могущества?
— Не менее тридцати-сорока лет…
— Через сорок лет Францу будет около ста пятидесяти, — быстро подсчитал советник. — Прилично, по меркам чудов.
— Совершенно верно, — улыбнулся Сантьяга. — Так что этот умный, талантливый, смелый и решительный рыцарь, который мог бы стать величайшим правителем в истории Чуди и доставить нам массу неприятностей, растратит способности на то, чтобы сохранить за своим домом понятие «великий». И первые его шаги мне нравятся.
— А что он сделал?
— Великий магистр де Гир отменил семье Хван вассальную присягу, заменив ее вассальным договором.
— В чем разница? — не понял советник.
— Присяга обязывает хванов подчиняться любому решению Ордена, а договор нет.
— Чуды начинают понимать, что дружба лучше диктатуры, — проскрипел князь. — Наконец-то.
— Может, предложим подписать такую же бумажку шасам? — мечтательно вздохнул Сантьяга. — А то Торговая Гильдия пытается стрясти с нас компенсацию за то, что мы слишком поздно вступили в войну. Они твердят, что, если бы мы поддержали людов раньше, убытки оказались бы значительно ниже.
— Кажется, мы уже пытались заключить с ними какое-то вассальное соглашение, — припомнил князь. — Сколько лет у нас отняло согласование деталей? Четыреста пятнадцать?
— Четыреста пятьдесят семь, — уточнил комиссар. — Потом вы заявили, что у вас разболелась голова, и мы отложили переговоры. — Он небрежным жестом поправил идеальный пробор. — У меня в архиве сохранились бумаги… Возобновим мучения?
— Не стоит.
— А что с нашими потерями? — вернулся к делам один из советников.
— Мы потеряли восемь гарок, — грустно сообщил комиссар.
— Восемь?!
— Шестерых во время Лунной фантазии, там была большая толчея, а двое погибли в бою с иерархами Кадаф.
— Отвратительно! — возмутился советник. — И это вы называете хорошим планированием операции?
— Не думаю, что стоит упрекать комиссара, — глухо бросил князь. — Ему пришлось много импровизировать.
Советник мрачно заворчал себе под нос, а затем предложил:
— Тогда давайте обсудим условия, которые мы выставим Великим Домам…
— Хочу напомнить, что мы воевали не для того, чтобы выставлять условия, — снова перебил его князь. — История учит нас, что основная ошибка всех победителей — в желании воспользоваться плодами победы с наибольшей наглостью.
— В Великих Домах понимают ситуацию, — несколько обескураженно буркнул советник. — Не думаю, что в ближайшие тридцать-сорок лет кто-то осмелится оспаривать решения Темного Двора.
— Именно поэтому мы должны быть крайне осторожны, принимая свои решения, — судя по тембру голоса, доносящегося из-под капюшона, князь улыбался. — Насилие — это привилегия слабых. — Он неожиданно поднялся из кресла. — В Тайном Городе все останется по-прежнему: Великие Дома будут сотрудничать на равных, пакостить друг другу, копить силы… А мы будем смотреть, были ли извлечены уроки из этого кризиса. — Капюшон повелителя повернулся к Сантьяге. — Мне тоже понравилось решение Франца. Мы не ошиблись в нем.
Денежная Башня, штаб-квартира семьи Шась.
Москва, Краснопресненская набережная,
12 августа, воскресенье, 19:00
Вылизанный конференц-зал штаб-квартиры Торговой Гильдии сиял. Гнутые мягкие кресла поскрипывали под тяжестью солидных господ и их спутниц. Вышколенные официанты тенями скользили между гостей, предлагая шампанское, а приглашенный вести мероприятие Мурций Чейз суетился у подиума. На нем, справа и слева от места аукционера, замерли Дурсон и Гомори. Шасы не подкачали, они действительно наняли лучших в городе таксидермистов, и гиперборейцы казались живыми. Создавалось впечатление, что они готовы ворваться в зал, растерзать участников аукциона, и даже тусклое золото их глаз передавало глухую ненависть.
