Ларри Нивен - Сборник рассказов
Но кто-то же все же должен сказать ему об этом. Может быть, и он сможет что-то найти. А я уже сутки все откладываю это дело.
Пять минут меня прошибало потом, а потом я сделал дальний вызов, написал письмо и отправил его на Цереру. Точнее, я переписал его шесть раз, прежде чем остался доволен.
Потом снова позвонил Таффи — может быть, она пришла домой к ленчу. Никто не отозвался.
Повесив трубку, я задумался — справедливы ли слова Джули? Что может нас ждать, меня и Таффи, кроме приятного ложа? Ведь это у нас уже было, так же, как с другими, ни лучше, ни хуже.
Однако едва ли Джули следует в чем-то упрекать. Если она считает, что Таффи относится к уязвимому типу людей, то получила она эту информацию из моего собственного подсознания.
Чувства мои смешались. И все же приятно сознавать, что есть на кого положиться… что ты кому-то небезразличен… кого-то волнуют твои хлопоты. И это в то время, как остальным все до лампочки.
— Естественно, я подумал об убийстве, — сказал Ордац. Я всегда рассматриваю возможность убийства. Даже когда моя безгрешная матушка упокоилась после самого нежного и заботливого ухода моей сестрицы Марии-Анжелы, я тотчас подумал, не поискать ли следов от уколов шприцем в области головы.
— И что-нибудь нашли?
Лицо Ордаца тотчас застыло. Он отставил пиво и начал подыматься.
— Успокойтесь, — поспешно сказал я. — Я не хотел вас обидеть.
Какое-то мгновение он выглядел еще сердитым, потом сел и попытался улыбнуться.
Мы выбрали открытый ресторан на пешеходной дорожке. По другую сторону живой изгороди (действительно живой, зеленеющей сочными побегами) движущийся тротуар нес в одну сторону непрерывный поток покупателей. Еще дальше другая лента несла точно такой же поток в противоположном направлении. Мне казалось, будто движемся мы, а не они.
Робот-официант с корпусом, напоминающим шахматную пешку, извлек из своего торса еще дымящиеся тарелки с перченым мясом, аккуратно поставил их перед нами и скользнул прочь на воздушной подушке.
— Естественно, я принял во внимание убийство. Поверьте мне, мистер Гамильтон. Это ваше предположение ничем не подкреплено.
— Мне кажется, я бы мог сделать из этого весьма приличное дело.
— Можете, разумеется, попытаться. Более того, я окажу вам всяческую поддержку. Прежде всего, мы должны допустить, что Кеннет Грэхем, этот продавец счастья, не продавал Оуэну Джеймисону дроуд и штекер. Скорее всего, Оуэна принудили к операции. Записи Грэхема, включая письменное согласие на операцию, поддельные. Мы вынуждены сделать все эти допущения, разве не так?
— Верно. И прежде, чем вы скажете мне, что у Грэхема незапятнанная репутация, позвольте мне возразить, что это совсем не так.
— Да.
— Он связан с бандой органлеггеров. Это секретная информация. Мы установили за ним слежку и не хотим, чтобы это стало всем известно.
— Вот это новость! — Ордац потер подбородок. — Органлеггерство! Ну что ж, а какое отношение имеет Оуэн Джеймисон к органлеггерам?
— Оуэн — поясовик. В поясе астероидов всегда жесточайшая нехватка трансплантируемых материалов.
— Да… Туда импортируется немалое количество медицинских товаров с Земли. Не только органы в морозильных камерах, но также и лекарства, и протезы. Что же с того?
— В свое время Оуэн провозил множество всяких грузов, минуя таможню. Его несколько раз ловили, но он всякий раз опережал правительство. У него репутация удачливого контрабандиста. Если крупный органлеггер решил расширить свой рынок, он вполне мог прощупать почву у поясовика с репутацией удачливого контрабандиста.
— Вы ни разу не упоминали, что мистер Джеймисон был контрабандистом.
— Зачем? Все поясовики — контрабандисты, если они считают, что есть шанс не попасться. Для поясовика контрабанда — не безнравственное занятие, но органлеггеру это, скорее всего, невдомек. Он считал бы, что Оуэн уже преступник.
— Вы полагаете, что ваш друг… — Ордац нерешительно замолчал, щадя мои чувства.
— Нет! Оуэн не стал бы органлеггером. Но он мог попытаться выдать одного из них. Вознаграждение за сведения, ведущие к поимке, конфискации и так далее, весьма солидное. Если кто-то завербовал Оуэна, тот вполне мог бы попытаться проследить контакт самолично. Сейчас банда, за которой мы охотимся, опутала половину западного побережья. Она очень крупная. Это банда Лорана, преступника, на которого, возможно, работает Грэхем. Представим себе, что у Оуэна вдруг появилась возможность встретиться с Лораном лично?
— Вы полагаете, что он так поступил?
— По моему мнению, так оно и было. Я полагаю, что он отрастил волосы, чтобы выглядеть, как землянин и тем самым убедить Лорана, будто он хочет не вызывать своим видом подозрений. Я думаю, он собрал как мог больше сведений, а потом попытался выпутаться, не повредив при этом своей шкуры. Но это ему не удалось. Вы не обнаружили его заявления на выдачу нудистской лицензии?
— Нет. Я понимаю ход ваших мыслей, — кивнул полицейский. Он откинулся назад, не обращая внимания на еду перед собой. — Загар мистера Джеймисона равномерно покрывает все его тело, кроме лица, характерно еще более темного. Я полагаю, в Поясе он практиковал нудизм.
— Да. Там для этого не требуется разрешения. Здесь он был бы тоже нудистом, если бы не скрывал чего-то. Вспомните тот шрам. Он никогда не упускал возможности выставить его напоказ.
— И он на самом деле считал, что может сойти… — Ордац запнулся, колеблясь, — за плоскоземельца?
— С этим загаром поясовика? Нет! Он и так уже перестарался с прической. Возможно, Оуэн считал, что Лоран его недооценивает. Однако он не рекламировал своего здесь присутствия. В противном случае, он не оставил бы дома свои глубоко личные вещи.
— Значит, он имел дело с органлеггерами и они разоблачили его прежде, чем он мог связаться с вами. Да, мистер Гамильтон, все это неплохо продумано. Но боюсь, что в жизни так не бывает.
— Почему же нет? Я ведь не пытаюсь доказать, что это было убийство. Пока я лишь хочу показать, что это могло быть убийством с не меньшей вероятностью, чем самоубийством.
— Но это не так, мистер Гамильтон.
Я вопросительно посмотрел на Ордаца.
— Рассмотрим детали этого предполагаемого убийства. Оуэна Джеймисона, без сомнения, накачали наркотиками и привели в кабинет Кеннета Грэхема. Здесь ему вживили штекер наслаждения. Для этого подошел стандартный дроуд, который затем был изменен любительским образом, с помощью нехитрых инструментов, включая паяльник. Мы уже видим дотошное внимание к деталям со стороны убийцы. Потом то же самое мы обнаруживаем в поддельных документах Кеннета Грэхема с разрешением на операцию. Они безупречны. Потом Оуэна Джеймисона возвращают в его квартиру. Это должна быть его собственная квартира, не так ли? Вряд ли имело смысл помещать его в какую-либо другую. Шнур от его дроуда укорочен, опять-таки непрофессионально. Мистера Джеймисона связали…
