Сергей Синякин - Операция прикрытия
— Достанем, — пообещал подполковник. — Только я все-таки не понял. Какова наша задача? Беглых заключенных ловить? Так с этим и красные погоны справились бы.
Яковлев в этом не сомневался.
— Задачу поставят, — пообещал он. — Прикажите радисту, пусть разворачивается. Выходить на связь он будет с моими позывными.
Он и не предполагал, что все вопросы уже решены в далеком Кремле, а на заснеженном уральском аэродроме в легкий самолетик под управлением подполковника Вережникова грузится секретный груз, который подполковнику предстояло доставить в район нахождения группы особого назначения. Да и сам подполковник Вережников был немало удивлен, узнав, что ему предстоит пилотировать старенький «Ли-2», на который он не садился с первых дней войны.
— Справишься? — спросил командующий авиационнымокругом, сосредоточенно хмуря густые черные брови. — Все-таки не за ручку истребителя держаться. Да и груз… Под двумя нулями груз! А пятачок для посадки такой, что заставь черта садиться, он все лапы переломает. А тебе ведь ночью садиться придется, по кострам ориентироваться.
— Сесть-то я сяду, — пожал плечами Вережников. — А что за груз, Владимир Ефимович?
— Я откуда знаю? — недовольно сказал командующий. — Только из-за него такие московские шишки суетятся, что, если ты пенку дашь, подполковник, нам с тобой даже в лейтенантах больше не ходить. Сам понимаешь, заключенным звания не полагаются, их больше по номерам называют.
— Ну, это вы, положим, пугаете, — храбро возразил Вережников. — Это вы, товарищ командующий, чтобы я всю ответственность прочувствовал!
Командующий хмыкнул.
— Я тебе, подполковник, анекдот сейчас расскажу, — пообещал он. — Как полагается, со смыслом анекдот. Только ты этот смысл отыскивать сам станешь. Лады? — И, не дожидаясь согласия Вережникова, продолжил: — Заходит милиционер в магазин. Там, натурально, очередь. Милиционер, как полагается, подходит и спрашивает: «Кто крайний?» Все молчат. Он посмотрел, спрашивает мужика, который, по его мнению, в конце очереди стоит: «Мужик, ты крайний?» А тот отвечает: «Я последний, гражданин милиционер. А крайнего ищите в другом месте».
И вот сейчас самолет медленно тащился от звезды до звезды по небесному своду, а Вережников продолжал недоумевать, какого черта его, военного летчика-истребителя, назначили на роль воздушного извозчика? В транспортной авиации немало было истинных асов, которые этот самый «Ли-2» могли посадить где угодно.
А груз он доставлял действительно странный — пузатый металлический контейнер, рядом с которым сумрачно сидели молодой мужчина в хорошо пошитом пальто с меховым воротником и полковник с инженерно-строительными молоточками в петлицах долгополой офицерской шинели.
Глава седьмая
Не нравилось полковнику Хваталину его задание.
Ну, пусть должность по нынешним временам у него небольшая, но все-таки он был, черт возьми, полковником! А для того чтобы сопроводить в нужное место груз и передать его тем, кому этот груз адресован, достаточно было вокруг молодых лейтенантов. Только вот втемяшилось кому-то в штабе округа, что раз груз секретный, то и сопровождать его должен старший офицер. А крайним всегда оказывался он, Хваталин. Он сидел рядом с контейнером, закрыв глаза, и подсчитывал, сколько ему не хватает до выслуги лет. Оказывалось, более чем достаточно для грусти и уныния. С другой стороны контейнера сидел молодой кареглазый мужчина с аккуратной клиновидной бородкой.
Еще в расположении части, когда контейнер грузили на автомашину, он подошел к полковнику Хваталину и первым протянул ему руку.
— Хоткин, — представился он, не называя имени и отчества. — Вы тоже будете сопровождать груз, товарищ полковник?
Рука у него была мягкая, без намека на мозоли, одним словом, рука человека, который физическим трудом никогда не занимался, а если и занимался, то скорее для собственного удовольствия, но отнюдь не по роду своих непосредственных занятий.
Некоторое время Хваталин пытался осторожно выяснить, какое ведомство этот человек представляет. Хоткин, отшучиваясь, уходил от острых вопросов, но ясно было, что попутчиком был человек гражданский, служащему в армии или военизированных подразделениях бороду никто бы не позволил отпустить. Больших выводов полковник сделать не сумел, попутчик оказался темной лошадкой, хотя и улыбался приветливо и на отвлеченные темы болтал с удовольствием, только обезличенные и лишенные конкретики разговоры эти полковнику ничего не давали. Хваталин вскоре угомонился и с расспросами к Хоткину не лез. Более того, мозги у него были, и кое-что полковник уже начал предполагать, а потому на пузатый металлический контейнер он поглядывал со смешанным чувством страха и восторга.
Похоже, груз они везли тот еще. Из свинцового хранилища. И все предположения полковника Хваталина стали неожиданным образом сбываться. В смысле, что учения намечались в условиях, приближенных к боевым. И получалось, что везли они как раз это самое атомное устройство в район, где ученый люд и командование рассчитывали его подорвать. А потом, значит, пойдут через район поражения люди и техника. Неожиданное доверие, оказанное полковнику Хваталину, пугало его и тревожило. Нет, с одной стороны, неплохо было, что сопровождал контейнер именно он. Попахивало это очередной наградой, а то и повышением в звании. А еще это означало, что опала с него наконец-то была снята. А с другой стороны, кто сказал, что находиться рядом с контейнером не опасно? Если там эта самая атомная бомба, то, вполне вероятно, сейчас Хваталин получал опасную дозу радиации, после чего будущее вообще было проблематичным. Да и потом это доверие могло выйти полковнику боком. Кинут их вперед на машинах радиационной разведки, а опыт Хиросимы показывал, что радиация — вещь коварная и опасная. Японцы это на своей шкуре почувствовали. Правда, сопровождающий контейнер мужик не нервничал и вел себя спокойно. Может там и не бомба, а приборы какие или вообще вспомогательный инструмент для измерений. Иначе хрен бы он был сейчас таким спокойным. Это немного успокаивало. И все равно прикидки полковника Хваталина не радовали. Избави Бог нас от доверия начальства. Особенно вот в таких секретных делах.
Неожиданно полковник Хваталин почувствовал, что завидует подручным генерала Крюкова. Ну, в тюрьму их посадили, дали от пяти до десяти лет. Так это же гарантия, что люди живыми останутся. А уж что-то на жизнь у них все равно останется, не все же органы выгребли, какими бы проницательными они ни были. Все едино где-то баночка с золотишком останется зарытой, чтобы на старости лет зажить по-человечески, не считая копейки и не жалуясь на жизнь. А тут еще неизвестно, чем все закончится. Кадры из секретного фильма, который Хваталин обычно показывал личному составу, теперь не казались чем-то отстраненным и далеким. Тут своя Хиросима ожидалась под боком. И неизвестно, кто станет ее жертвой, может, как раз ему, полковнику Хваталину, и доведется страдать.
