Ната Чернышева - Это был просто сон...
— Да уж. Ум, интеллект, гениальность. И все брошено в топку оголтелой ненависти к моей семье. Полагаю, что у Артудекта, помимо чисто экономических соображений, имеются дополнительные личные стимулы. Ненависть? Месть? Жажда справедливости?
— Ну так вспомни, кого ты обидел за всю свою жизнь!
— Необязательно я. Весь наш клан. Все Дорхайоны. Должно быть, поганец серьезно пострадал, раз теперь так суетится… Не один десяток лет, заметь. Ты не думай, мне его ничуть не жалко. Просто очень хочется знать, за что и почему.
— И я тоже хотел бы это знать, отец.
— Душу выну из мер-рзавца, когда поймаю наконец!
— Меня позвать не забудь, — заметил Клаверэль барлаг.
А-дмори леангрош засмеялся. Ирине вспомнились слова Клаемь насчет того, что Оль-Лейран не лишены юмора. Что ж, теперь она получила великолепную возможность на практике убедиться в обратном…
— Послушай, отец… А ты не думал…
— Непаэль Лилайон? Нет, не его работа. Не думаю. Этого ничем не возьмешь. Хотя…. проверь. Для очистки совести. Кто только надоумил ее обратиться именно к ему!
— Это, похоже, ее собственное решение, — задумчиво выговорил Клаверэль барлаг. — На самом деле… Интуитивно она поступила очень правильно. Если смотреть, исходя из ее интересов, разумеется.
— Плевал я на ее интересы! — яростно выразился а-дмори леангрош.
Ирина в страхе вжалась в пол. Решительно никакой любви в голосе правителя Анэйвалы не наблюдалось. Наоборот…
Они понизили голоса и дальше разговаривали очень тихо. Как Ирина ни вслушивалась, но разобрать ничего не могла. А вскоре ей стало не до этого.
Болели ноги. Ноги болели так сильно, что хотелось выть в голос и кататься по полу. Выть Ирина, памятуя о судьбе несчастной сестры барлага, боялась. Она вцепилась зубами себе в руку и терпела, терпела, ощущая на языке солоноватый вкус крови. В пещере стыл промозглый сырой холод. Ирину трясло. И как на грех, хотелось в туалет. Очень сильно. Так, что еще немного и либо пузырь лопнет, либо окажешься в луже в самом прямом смысле. По самые уши.
— Как ты?
Клаверэль барлаг.
— Ничего, — выдавила из себя Ирина.
— Вижу. Встать можешь?
— Не знаю…
Но она встала. Странно, но боль притихла до терпимого уровня. Кое-как доковыляла до выхода. Барлаг помогал ей, не задавая вопросов. Потом так же отвел обратно.
— Что с тобой? — спросил он. — Тебя трясет.
— Х-холодно, — объяснила Ирина, стуча зубами.
— Ну так включи режим подогрева. Согреешься.
— А как?
— На плече есть сенсоры… вот здесь.
Он протянул руку да так и замер.
— Да на тебе обычные тряпки! Ты… Ты полезла сюда безо всякой защиты!
Он выругался, потом сдернул с себя свою куртку. Ирина в ней утонула едва ли не с головой. Она чихнула, раз, другой. Потом закашлялась. Ее трясло
— Ты что, заболела?
— Н-не знаю…
Конечно, заболела! Недавнее недавнее ли? Ирине казалось, что черное озеро и психокод, едва не погубивший а-дмори леангроша, остались в далеком древнем прошлом… А ведь это было всего лишь сегодняшним утром! Недавнее купание в ледяной воде не могло проойти даром. Да и здесь, в общем-то, тоже климат здоровью не способствовал.
— Ты когда в последний раз биоблокаду обновляла?
Ирина помолчала, а потом осторожно спросила:
— А что такое биоблакада?
Барлаг схватился за голову. Потом схватил Ирину за руки и осмотрел запястья. Ирина не знала, что он там ожидал увидеть. Наверное, шрам от прививки. Но шрама не было
— Бэлен, чтоб тебя! — яростно выразился он.
И начал яростно материться. Остановился он только тогда, когда понял, что повторяется, то есть — нескоро.
— Что случилось? — недовольно спросил а-дмори леангрош.
Клаверэль барлаг корото и емко объяснил, что Ирине обязаны были сделать особую прививку — биоблокаду — в первые же ее дни на Анэйве. Но почему-то это сделано не было. Кто такая Бэлен лиданум, которая должна была за этим проследить, барлаг объяснил тоже
Ирина смутно припомнила женщину-врача, которая лечила ее, раненную подонком-Флаггерсом. И которую теперь ждали большие неприятности…
Барлаг вернулся к Ирине. Сел рядом.
— Что с тобой делать, а? — спросил он с тоской в голосе.
— А мы… Мы тут долго будем? — спросила Ирина.
— До вечера. Как стемнеет, сориентируемся по звездам. И пойдем… здесь есть одно место… Но туда надо еще добраться. Это Лим, третья планета Анэйвалы.
— А просто если… Позвонить? И чтобы прилетели… за нами? Что им, трудно прилететь?
Ирине было так плохо, что она уже не следила за речью. Жар… да. Наверняка под сорок. Щеки горят, под веками печет, во рту горько.
— Нетрудно, конечно. Только вот кому?
Тоже верно. Наймитов Артудекта наблюдать, прямо скажем, не хотелось. Уж лучше сдохнуть.
— Мне пришлось выбросить все, что выдало бы нас на сканерах, — пояснил барлаг. — Все, имеющее источники энергии. Оружие. И коммуникатор. Даже персонкоды. Нас невозможно засечь… Здесь водятся крупные животные, так что и биологический сканер им ничего не даст. Все, что от нас требуется, — сидеть тихо. А ночью прогуляемся немного… К утру придем. Там нас уже никто не достанет.
К утру придем… Ирина не сомневалась, что к утру она сдохнет. Похоже, барлаг тоже в этом не сомневался.
— Подойди, сын, — позвал а-дмори леангрош на языке Оль-Лейран. — Поговорим…
Ирина навострила уши. Как бы плохо ей ни было, но разговор упускать нельзя. Они же думает, будто Ирина не знает языка и неспособна понять ни слова. Значит, будут говорить, не оглядываясь. Надо слушать… И запоминать… Ирина сама не понимала, зачем оно ей надо. В самом деле, какая разница? Все равно помирать.
Но она упрямо продолжала слушать. О чем впоследствии глубоко пожалела…
— Видишь, сын, как все удачно складывается? Отличный шанс окончательно испортить планы нашего дорогого поклонника.
— О чем ты?
— Не притворяйся олигофреном! — прикрикнул на него а-дмори леангрош. — Сам знаешь о чем. И нечего так на меня смотреть. Разве ты не смотрел результаты генетической экспертизы? Она — клон. Биоробот, нацеленный на уничтожение. На наше с тобой уничтожение.
Бред. О чем это он?
— И все ее поступки — следствие сложного психокодирования. Она опасна. Откуда нам знать, что еще через нее способно выйти? И к каким последствиям это приведет. Мы пытались дать ей шанс, но ее запрограммировали на отказ. И у Фарго ничего не вышло, и у меня. И ты после всего этого еще продолжаешь упрямиться, сын.
— В Детском Центре о ней слова плохого не услышишь, отец, — сказал барлаг. — Пусть… остается там. Какая тебе разница? Зачем ты Фарго втравил в это дело? Хотя Фарго, по-моему, сам нарвался… Какая тебе разница? Зачем вообще было ее трогать? Она такая же жертва, как и мы с тобой.
