Артур Дойл - Затерянный мир (сборник)
Точный момент великого пробуждения и по сей день вызывает среди ученых споры. Официально принято считать, что если отбросить в сторону неточность хода часов, то на действие яда оказало сильное влияние условия местности. Как это ни странно, но в разных местностях воскресение всех жителей произошло одновременно. Многочисленные свидетели клянутся, что пробуждение нашей нации произошло в шесть часов десять минут. Доказательством служит время, показываемое в тот момент часами на башне Биг Бен. Однако астрономы из Королевской обсерватории заявляют, что точным временем является шесть часов двенадцать минут по Гринвичу. Подающий большие надежды астроном из восточной Англии Лерд Джонсон, со своей стороны, указывает на шесть двадцать. На Гебридах же воскресение произошло не раньше семи. Лично у меня на этот счет нет никаких сомнений — в тот момент я сидел в кабинете Челленджера, часы висели недалеко от меня и я заявляю со всей ответственностью — воскресение имело место ровно в шесть часов пятнадцать минут.
Настроение у меня в ту минуту было крайне подавленным. Перед моими глазами мелькали душераздирающие картины, увиденные нами во время поездки в Лондон. Человек физически сильный и крепкий духом, я редко поддаюсь унынию. Кроме того меня обычно спасало чисто ирландское чувство юмора, даже в кромешной тьме несчастий я ухитрялся находить проблески смешного. Теперь же и оно не выручало меня, казалось, мрак окутал нас навеки. Остальные находились внизу, строили планы на будущее. Подперев ладонью щеку, я сидел у окна, обдумывая наше бедственное положение. Постепенно я пришел к самым главным вопросам. А имеет ли смысл жить в подобной ситуации? Можно ли вообще жить среди мертвецов? Не произойдет ли с нами то, что по законам физики происходит с телами малой массы? Не почувствуем ли мы непреодолимое притяжение со стороны человечества, исчезнувшего в неведомом? Какой будет наша смерть? Появится ли на земле снова жизнь и из чего она возникнет? Уж, не из мифических ли продуктов распада? Последней моей мыслью было — не сойдем ли мы с ума от постоянной необходимости существовать среди погибшего мира и тысяч мертвецов? Вот уж будет замечательно — стайка обезумевших людей на мертвой планете. Последнее предположение окончательно расстроило меня, я понурил голову и долго сидел так. Из задумчивости меня вывел едва слышимый скрип. Я вскинул голову, посмотрел на дорогу и глаза мои раскрылись от изумления. Старая тощая кляча волокла кэб прямо к дому профессора Челленджера.
В тот же миг я услышал щебет птиц, чей-то кашель во дворе дома, посмотрел вдаль и везде увидел шевеление. И, тем не менее, пробуждение ассоциируется в моей памяти именно со старой клячей. Я снова посмотрел на нее, она медленно продолжала путь вверх по холму. Я перевел взгляд на сидевшего впереди кэбмена, затем на молодого человека, высунувшегося из окна кэба. Он был явно взволнован и что-то кричал кэбмену, размахивая рукой. Поразительно, но все они — и древний одр, и кэбмен, и юноша, и те многие, что мгновение назад недвижимо лежали, были живы. Очевидно и вызывающе живы.
Мир снова был жив! Я подумал, не мерещится ли мне все это? А, может быть, и вход Земли в отравленный пояс, и гибель человечества — всего лишь яркий причудливый сон, очень похожий на реальность? На секунду я, огорошенный происшедшим воскресением, был готов поверить в это, но посмотрев на свою ладонь, увидел небольшую ссадину, это колокольный канат стер мне кожу. Ранка убедила меня в том, что я не сплю, и что ничего мне не кажется, все происходит на самом деле. И мир, действительно, воскресал, жизнь возвращалась на планету. Продолжалось это очень недолго, всего один миг. Когда я снова посмотрел в окно, жизнь везде била вовсю, причем, продолжилась она именно с того момента, на котором оборвалась. Вот, например, игроки в гольф. Они, как ни в чем не бывало, продолжали игру, словно навеки запомнили, на чем они ее закончили. Этот факт меня очень удивил. И, тем не менее, совсем недавно лежавший у столбика игрок отряхнулся и ударил по мячу, а другие игроки, рванулись вперед. Крестьяне неторопливо шли на поле, заканчивать работу. Нянька шлепнула одного из своих питомцев и пошла вперед, толкая перед собой коляску. Все восстали и продолжили делать то самое занятие, которое прервала их временная смерть.
Я бросился вниз и через открытую дверь дома вылетел на улицу, туда, откуда слышались изумленные и веселые голоса моих товарищей. Мы радостно обнялись и рассмеялись. Снова мы были вместе. Миссис Челленджер, плача от счастья, расцеловала нас и, повернувшись к своему бородатому супругу, бросилась в его медвежьи объятия.
— Но не могли же они спать, — воскликнул лорд Джон. — Черт подери, профессор, только не говорите мне, что все спали. Я не хуже вас видел и остекленелые взгляды и чувствовал холод тел. Меня не проведешь, уж трупное окоченения я как-нибудь зафиксировать смогу. А эти омерзительные ухмылки на физиономиях? Вы хотите сказать, что у нас у всех во сне такие мерзкие рожи?
— Они впали в состояние, которое называется каталепсией, — ответил Челленджер. — Явление это в прошлом встречалось крайне редко, и его ошибочно принимали за смерть. При каталепсии у человека понижается температура, почти исчезает дыхание, пульс не прослушивается, в сущности, это и есть смерть, но только временная. Даже самый проницательный ум (тут он закрыл глаза и ухмыльнулся) едва ли мог предугадать такое всеобщее распространение каталепсии.
— Называйте это как угодно, — заметил Саммерли, — но вы только налепили ярлык, а по сути дела, мы так же мало знаем об этом феномене, как и о том яде, который ее вызвал. Определенно можно сказать только одно: отравленный эфир вызвал временную смерть.
Остин сгорбившись сидел на подножке автомобиля. Это его кашель я услышал сверху. Остин долг молчал, зажав виски в ладонях, внимательно оглядывая машину, затем проворчал:
— Вот чертов сорванец! Ничего нельзя оставить без присмотра!
— Что стряслось, дорогой Остин?
— Масло совсем вытекло, сэр. Кто-то опять баловался с машиной. Наверное, сынишка садовника, кто ж еще!
Лорд Джон стоял с виноватым видом.
— Не могу взять в толк, что со мной стряслось, — продолжал Остин, тяжело вставая на ноги. — Я вроде бы оступился, когда мыл из шланга машину. Помнится, я стукнулся лбом о подножку. Но, ей же богу, со мной такого никогда не бывало, чтоб из машины вытекло все масло!
Остину вкратце рассказали, что случилось с ним, да и со всеми на Земле. Загадка исчезновения масла так же была ему разъяснена. Наш рассказ о том, как шофер — любитель управлялся с машиной Остин выслушал с явным недоверием. Когда же мы начали говорить о своей поездке по спящему Лондону, оно сменилось жадным вниманием. Помолчав немного, Остин задумчиво спросил:
