Евгений Прошкин - Драйвер заката
– Что еще… – Виктор запнулся. – Что еще я вам говорил? Я заранее знал, что появлюсь здесь снова?
– Вы всегда всё знаете заранее, я давно перестал удивляться. С днем рождения, Кирилл! – Старик выставил на прилавок бутылку «Джека Дэниэлса» и пару стаканов.
Сигалов лишь взглянул на этикетку и понял, что перехитрить близнеца ему не удалось. Всё вышло наоборот.
Кирилл ждал его – в этом месте, сегодня. Виктор сумел попасть в Индекс через черный ход, но не вопреки воле близнеца, а благодаря ей. Из всех людей на Земле он один мог одолеть этот маршрут. Окажись скрипт в чужих руках, никто из пользователей не продвинулся бы дальше аварии с апельсинами. Близнец выстроил путь для одного-единственного человека, и похоже, путь этот начинался гораздо раньше, чем казалось Виктору. Кирилл подарил ему самое дорогое, затем с легкостью отнял, а после показал, что запросто превратит это в пыль. Записка в рамке – для одного человека, блэкаут – для всего Комитета. Близнец создал идеальную ловушку: она не заманивала, она отпугивала и сопротивлялась. Сигалов не мог в нее не зайти.
– Но зачем… – проронил он.
– Вы и это забыли? Странно. – Хозяин лавки открыл бутылку и разлил виски. – Перед каждым Богом стоят две задачи. Первая – создать свой мир. И вторая… Ну же, Кирилл!
– Уничтожить свой мир… – потерянно вымолвил Виктор.
– Потому что некоторые мечты должны оставаться мечтами, – кивнул старик. – Но чтобы это понять, вначале нужно попробовать. – Он отсалютовал стаканом и выпил.
– Разрушить собственное творение? Зачем? Чтобы ощутить всевластие или чтобы избавиться от него?
– А разве это не одно и то же?
Владелец хлама с грохотом поставил пустой стакан, и Сигалов заметил, что морщины у него на лице начали разглаживаться. В первую секунду это можно было принять за игру теней, но вскоре на щеках старика остались лишь две вертикальные складки. Он не молодел, он превращался в восковую куклу. Седые спутанные волосы распрямились, а глаза уставились в одну точку. И кажется, это происходило не только с хозяином лавки. Всё вокруг теряло цвета, грани на квадратной бутылке скруглялись, а прозрачная этикетка растворялась в темной поверхности. Сигалов схватил свой стакан и проглотил залпом, пока любимый напиток не превратился в ноунейм.
Натюрморт, как и другие картины, стал монохромным, а медь в шкафах теперь была похожа на алюминий. В воздухе появилась легкая белесая дымка. Виктор направился к выходу, но туман сгущался так быстро, что дойти до двери он не успел. Через пару шагов Сигалов оказался в плотном мареве, и ему пришлось вытянуть руки. Никаких ориентиров, кроме пола, у Виктора не осталось. Он прошел вслепую еще несколько метров, сознавая, что, скорее всего, потерял направление. Рука наткнулась на деревянную полку – Сигалов ожидал, что в следующую секунду послышится звон падающих металлических предметов, но стеллаж оказался пустым. Виктор провел рукой в обе стороны и ничего не нашел. Он развернулся вправо от витрины и, придерживаясь за полку, двинулся дальше. Наконец-то нащупал дверь, открыл ее и вышел – куда-то в непроницаемое молоко.
Щелчок в небе был таким коротким, что Сигалов не мог поручиться, слышал ли он этот звук на самом деле. Однако по щелчку всё вокруг погрузилось во тьму, и Виктор решил, что ему не померещилось. Какое-то время он стоял на месте, полагая, что скоро всё возникнет вновь. Но чем дольше он ждал, тем яснее понимал, что ничего уже не возникнет – ни сейчас, ни когда-либо еще.
Сигалов рассмеялся и сказал в ватную тишину:
– Это же блэкаут.
Всё закончилось, Индекса больше не было, но Виктор почему-то продолжал оставаться внутри морфоскрипта. И как назло, он просил Мальвину не снимать с него немуль… Рано или поздно ей придется это сделать, но когда? Через час, через сутки?
Чтобы не торчать без толку, он снова пошел, как ему казалось – вперед, хотя в пространстве не было ни единого ориентира. Сигалов переступал по тверди, радуясь, что не проваливается, и выставив руки перед собой, чтобы не врезаться во что-нибудь лбом. Возможно, он не двигался, а скользил на месте, но поскольку понятие «место» в пустоте было такой же условностью, он предпочитал об этом не задумываться.
Внезапно ладонь наткнулась на что-то гладкое, это была вертикальная плоскость не то из пластмассы, не то из стекла. Ощупывая теплую, идеально гладкую поверхность, Сигалов шел вдоль нее, и ему казалось, что поход вслепую длится вечность.
Второй щелчок застал его врасплох. Виктор снова не понял, явился ли этот звук откуда-то извне, или он был слуховой галлюцинацией, но, как и с первым щелчком, окружающее пространство начало изменяться. Тьма постепенно рассеивалась. Виктор уже мог различить плоскость, которая вела его сквозь ничто. Она была действительно гладкой и однотонной – кажется, темно-серой.
Когда стало еще чуть светлей, Сигалов обнаружил, что находится рядом с огромным кубом. В пределах видимости оказалось еще несколько кубов и параллелепипедов. Виктор мог бы сказать, что это похоже на улицу… Если бы его не пугала непроницаемость безмолвных геометрических фигур. Однако теперь он мог оставить свою путеводную плоскость и двигаться дальше. Он на прощание хлопнул по ней ладонью и вдруг почувствовал какую-то шероховатость. Присмотревшись, он увидел свою пятерню: вдавленный отпечаток был неровным, и он определенно имел фактуру. Сигалов провел рядом рукой и словно очистил поверхность от грязи: на ней остался рельеф. Он взглянул назад и убедился, что следы от его ладоней тянутся по всей стене, от угла и до угла. Взмахивая руками, как автомобильными дворниками, Виктор пошел обратно. Затем отступил на пару шагов и оценил работу: всю сторону куба пересекала метровая полоса обычной бетонной стены, на которой обозначились нижние края окон.
– Вот так он это и делал, – раздался за спиной знакомый голос.
Коновалов подошел к стене и легонько провел по ней пальцем. На серой поверхности осталась глубокая оранжевая борозда.
– Нет, у меня не получается, – сказал он. – А Кирилл так и начинал, всё вручную. Потом научился как-то по-другому. Вернее, Индекс научился сам, Кирилл только контролировал.
Сигалов смотрел на куратора и не мог вымолвить ни слова.
– Решил всё-таки зайти, – сообщил тот. – Работать с Индексом и ни разу не побывать внутри – это как-то непрофессионально даже. Но пока тут смотреть не на что… Хотя это еще не Индекс, а так, заготовка. – Коновалов перевел взгляд на Виктора. – Ему даже не нужны поправки, он еще не стремится себя угробить. Но скоро начнет, конечно. Только мы не позволим.
– Вы снова его включили? – не поверил Сигалов.
– После блэкаута всегда происходит рестарт, – пожал плечами куратор.
