Сергей Булыга - Ведьмино отродье
И Рыжий загасил фонарь, залез в гамак, закрыл глаза. Лежал, зажав в лапе монету. Монета жжет, волны толкутся в борт, толкутся, корабль скрипит - наверное, опять поднялся ветер, пусть небольшой, но все-таки... Нет, ветра нет! Иначе б паруса захлопали. Но что это тогда? Может, течение? Но, судя по волнам, это какое-то сильное, опасное течение. Да-да, опасное! Вот и Базей что-то кричит, командует; да, там, наверху, уже что-то случилось! А ты лежишь и даже головы не поднимаешь, а в лапе у тебя монета, и теперь можно повернуть ее и так и сяк, а глаз не шелохнется, Вай Кау, видно, прав - приплыли, прибыли, а вот куда, того никто не знает. И вообще, никто и ничего не знает. А если так, то для чего было бежать тогда из Выселок, когда... Р-ра! Да! Там - тьма, здесь - тьма; Вай Кау слеп, и так ему... А что?! А вот он и ответ! Да, мы уже почти у цели, не зря ж вон как течение усилилось! Хоть ветра вовсе нет, а корпус как скрипит - почти как в шторм! И, может, уже завтра мы... Но это не для них! И потому-то он, Вай Кау, и ослеп, чтобы не видел, а завтра и они все, как и он, все до единого ослеп... Р-ра! Нет, не то! Совсем не то! Спи, Рыжий, спи, все правильно Вай Кау негодяй... Но негодяй какой-то странный. Вот он ослеп и думает, что это с ним случилось из-за Твари, а Тварь ему подсунул ты, но он не то чтобы грозить или совсем... а даже и не упрекнул - ни словом, ни намеком. Да, негодяй. Но ведь не скот. Слеп. Тьма. Жизнь - тьма. Кромешная. И только лишь она, Магнитная Звезда, там, где-то вдалеке, наверное...
Глава десятая
ПОРС! ПОРС!
Проснулся он тяжелый весь, разбитый, он даже глаз не мог открыть. Подумалось: наверное, опять ему всю ночь снились кошмары. А попытался вспомнить, что же именно, так и не вспомнил. Ну и ладно! Утро, вставать пора, на палубе уже дудят побудку...
А он по-прежнему лежал с закрытыми глазами. Волны толкутся в борт, толкутся, корабль скрипит. А вот они протопали к котлам, запахло варевом. Вай Кау уже там, сейчас будет обсказывать им курс, коорди...
Р-ра! Да он же слеп! Да как он выйдет к ним такой, как... Р-ра! Да он и не выходит, он - ты принюхайся... Он здесь! Лежит и спит - вон тихо как в каюте! Тогда они, сойдясь возле грот-мачты... И уж тогда Базей не преминет... Да он уже не преминул! И там они сейчас, наверное...
- Рыжий! - окликнул адмирал.
Р-ра! Здесь он, да!
- Вставай!
Но Рыжий и не думал вставать. Он даже глаз не открывал - лежал, оцепенев. Тогда Вай Кау уже громче повторил:
- Вставай! Сейчас стюард придет!
- А ты?
- А я уже сижу и жду. Вот так дела! - Вай Кау тихо засмеялся. - Такая рань! Темно, хоть глаз коли, а я уже проголодался. К чему бы это, а?
Рыжий открыл глаза и повернулся, глянул на Вай Кау. Ого! Вон как он нынче вырядился: опять на нем серебряный жилет, в ухе серьга, на шее шарф... И голова его повернута к тебе, поблескивают стеклышки очков...
- Ты смотришь на меня? - спросил Вай Кау.
- Да.
- И как я выгляжу?
- Достойно.
Вай Кау улыбнулся и сказал:
- Ну что ж, приятно это слышать. Садись и ты ко мне. А то, - и адмирал, принюхавшись, задергал носом, - стюард и впрямь вот-вот заявится.
Рыжий спустился вниз, подсел к столу. Немного помолчав, спросил:
- Ты к ним, конечно, не ходил?
- Зачем? Базей, когда вахту сдавал, сам заходил ко мне сюда. Я разрешил, так он и зашел. Ты дрых, как сосунок, а мы поговорили.
- И что?
- А то. Он про экватор спрашивал, я отвечал. Я ему так сказал... что так всегда бывает! Вот почему, я говорил, к нему, к экватору, боятся приближаться.
- И он поверил?
- Нет. Но промолчал, не спорил. Он был другим напуган.
- Р-ра! Чем еще?!
- Течением. Ты ж слышишь, как скрипит? А ветра нет. Такое вот течение - ого! И я сказал ему: да, это так, ты, боцман, верно догадался нам из него, из этого течения, не выгрести, и нас будет нести всю эту ночь... ну, ту, которая прошла... а после еще день и ночь - и приплывем. Куда? Н-ну, я ему, Базею, так сказал, что нам с тобой и про течение было заранее известно. Оно, это течение, я так сказал, такое: весной оно направлено на юг, а осенью оно течет обратно. Так что до осени, я так ему сказал, мы там и просидим, на той земле, на южной. И там, сказал я, золота... А он спросил: "Магнитного?" А я сказал: "Ты через день все сам узнаешь!" Тогда он стал говорить, что завтра его не устраивает, он хочет знать прямо сейчас. А я на то сказал: "Как хочешь! Не нравится - веди их, косарей, сюда, на ют, я сам себе удавку затяну, сам по доске пойду! Но понукать собой я не позволю. Особенно всяким скотам!". И я вскочил! Да, я его не видел, р-ра, я только слышал, как он захрипел и заплевал... А все равно не рыпнулся, ушел! Быстро ушел! И с той поры они там все молчат. Да, и еще. Вот, - и Вай Кау взялся за оправу, - глянь, как там у меня они... и снял очки.
Рыжий подался к адмиралу, посмотрел... сглотнул слюну и не ответил. Тогда Вай Кау поморгал, потом повел глазами вправо, влево, опять спросил:
- Заметно? А?
Но Рыжий снова промолчал, не зная, что сказать. Взгляд у Вай Кау был... Р-ра! Взгляда-то как раз и не было, а были лишь глаза - пустые, безразличные, сухие; был в Выселках один такой старик, и у него...
- Хва! - рявкнул адмирал, схватил очки, надел их, приосанился, шепнул: - Идет! Журнал!
Рыжий подал ему журнал, помог найти последнюю рабочую страницу...
Вошел стюард, стал накрывать на стол. На этот раз он делал это медленно, с подчеркнутым усердием: пододвигал, отодвигал тарелки, позвякивал бокалами, вздыхал... И адмирал не выдержал, резко закрыл журнал и поднял голову.
Стюард застыл, сложивши лапы на груди, опасливо глянул на дверь...
Тишь-тишина - и здесь, и там у них, на палубе, вот только волны, как всегда, толкутся в борт, толкутся, борт скрипит...
- А весла где? - строго спросил Вай Кау. - Я их не слышу. Почему?
Стюард вздохнул, но не ответил.
- Где весла, а?! - опять спросил Вай Кау. И, помолчав, ответил сам: А весла сушатся. Весь экипаж на баке. Ждут, что я выйду к ним. Так?
- Так, - кивнул стюард.
- Зря ждут. Я очень занят. Я дело делаю, - и адмирал ткнул лапой в журнал. - А то, что они там стоят и думают, что выстоят, так это все пустые суеверия. Кто нынче вахтенный?
- Базей, - тихо сказал стюард.
- Как так?! Опять Базей? А почему?!
- У Гезы кровь горлом пошла: лежит, не поднимается. Метнули жребий, выпало Базею. Вот он опять и заступил... Так вы к ним выйдете?
- Нет!.. А хотя, - Вай Кау взялся за очки, поправил их на переносице и настороженно спросил: - А Геза, что, он вправду сильно плох?
- Да. И не только он один, а еще семеро гребцов и двое марсовых. Вот их и отнесли на бак. И там им вроде стало легче.
- И у всех горлом кровь?
- Да нет, по-всякому. Вот, скажем...
- Хва!
Стюард весь дернулся, застыл. Вай Кау, помолчав, сказал:
- Так, в общем, так... Я выйду к ним. Но не сейчас - еще чуток подумаю... Иди, чуть что, я позову. Иди, иди!
