Инна Зинченко - Чёрная метка
До Джокера дошло, что тот гигант, которого он видел в хрономираже и есть его настоящий отец, вот откуда это поразительное сходство. Обрывки полузабытых воспоминаний соединились и обрели смысл. То, что раньше маленькому мальчику казалось то ли чудом, то ли кошмарным снов, теперь стало понятным и даже будничным. Удивляло другое, как мог человек согласиться на такой эксперимент. Но тут он вспомнил Лео и всё стало на свои места. Кортес — фанатик. Ради какой-то безумной идеи он не пожалел даже единственную внучку. А ведь её наверняка можно было спасти. Пират вновь почувствовал, как в нём закипает злость. В глазах появилась огненная, вращающаяся точка — око торнадо и раскалённый воздух задрожал, искажая очертания предметов.
— Успокойся, Феликс, — спокойно произнёс Фернандо, — ты стал слишком уж эмоциональным. Как же легко ты забыл все наши уроки.
С большим трудом Джокеру удалось взять себя в руки.
— И зачем всё это? — Спросил он хмуро. — Не лучше ли оставить это дело природе и пусть она сама выводит новый вид, если в этом возникла такая уж необходимость?
Старик молчал, Джокеру даже показалось, что он спит с открытыми глазами, настолько отсутствующим был его застывший взгляд. От прежнего благоговения перед этим существом не осталось и следа.
— Фернандо, я задал вопрос.
— Всё просто, малыш…
— Я тебе не малыш! — Взорвался пират. — Прекрати меня так называть!
Старик усмехнулся и в этой ухмылке мелькнуло что-то настолько неприятное, что Джокеру стало не по себе.
— Феликс, для меня ты малыш. Хорошо, я отвечу на твой вопрос, но сомневаюсь, что мой ответ тебя порадует. Нам нет никакого дела до создания нового вида, нас вообще, по большому счёту, не интересует этот дикий народец. Дело в другом. Мы слишком долго живём. Это ни хорошо, ни плохо — это истина и с ней приходится мириться. Со временем жизнь становится слишком пресной и предсказуемой, чувства угасают, ничто не радует и не удивляет. Ты этого не поймёшь… пока. Но одна страсть у нас осталась и ты её унаследовал. Это страсть к игре. Но мы играем не в карты и не в шахматы и даже не в компьютерные игры, мы играем живыми людьми и нет в мире ничего увлекательнее этого занятия. Вся история человечества — это наша незатейливая игра. Мы слишком хорошо изучили этот вид и каждой отдельной особи и нам остаётся лишь создавать такие ситуации, при которых они поступят именно так, как нам нужно…
— Вы двигаете людей, как фигурке по шахматной доске?! — Возмутился Исполнитель.
— Нет, — спокойно возразил старик, — наши фигурки сами двигаются туда, куда нам нужно. Скажи, что мешает им поступить иначе? Все предсказуемо, мой мальчик, но, поскольку играет целая команда, то непредсказуемым остаётся лишь финал. Эта игра длится уже много тысяч лет и тех, кто её начинал, давно уже нет, но она продолжается.
Джокер вспомнил слова Лео. Значит, друг не сошёл с ума и то, что он говорил, правда! Ком подкатил к горлу и боль недавней потери заставила Джокера вздрогнуть. Он понял, что и смерть друга тоже была подстроена этими существами. Наивный Лео, он так надеялся их переиграть, а в итоге сделал то, чего они от него добивались. От злости на Кортеса Исполнитель заскрежетал зубами с такой силой, что эмаль стала крошиться. Теперь единственной целью для него стало переиграть анунаков в их игре.
— Скажи, старик, — гася в себе ярость, спросил он, — неужели не было ни одного случая, когда кто-то повёл себя не так, как вы хотели? Неужели не было ни одного человека, который сумел расстроить ваши чёртовы планы?
Кортес, как показалось Феликсу, грустно усмехнулся.
— Это было бы очень интересно, — хрипло произнёс старик, — но пока ничего подобного не случалось, — было похоже, что он искренне разочарован. — В игре появился бы новый игрок и элемент неожиданности. Я давно этого жду, но, увы… hspace=20>
— Ах, ты, чёртов старый геймер! — Не смог сдержать свои чувства пират, — как же мне хочется тебя придушить вот этими самыми руками!
Кортес беззлобно рассмеялся, именно такой реакции от своего воспитанника он и ожидал. Он постарался вспомнить, каким же был Феликс в детстве и с радостью отметил, что мальчик, похоже, нащупал свой собственный путь и, вполне возможно, что его давнишняя мечта, всё-таки, сбудется. Теперь важно, чтобы Феликс смог удержаться и не сорвался в ту пропасть предсказуемости, которая лишает ИГРУ жизни и удовольствия. Но отец Джокера прекрасно знал, что избежать этого почти невозможно, а это значит только одно — Феликс тоже сделает то, чего от него ждут. Фернандо тяжело вздохнул. Скорее всего, новый игрок так и не появится. Он нахмурился.
— А я-то вам зачем? — Обречённо спросил пират. — Какого пса вы создали меня?
— Ты должен принести нам соты.
— Какие, к дьяволу, соты?! — Нервно воскликнул Джокер. — Я не пчёлка, чтобы вам тут соты строить!
— Чёрт, Феликс, — изобразил на своём лице крайнюю степень разочарования Кортес, — я говорю об артефакте, который люди зовут «головой анунака». Эта вещь не должна попасть в чужие руки, она хранит знания и возможности моего народа и открывает Нибиру.
На лице Джокера появилась ехидная ухмылка.
— Я вам ничего не должен. И, Фери, у меня нет этой вещи, а теперь я даже искать её не стану. Это ваши игры, вот вы и играйте в них, а у меня свой путь. Ясно?
— Он у тебя есть, — упрямо возразил старик. — Феликс, ты не забыл про Маргариту Вершинину? Думаешь, что она появилась в твоей жизни случайно? Нет, мой мальчик, случайностей вообще не существует. «Голова анунака» у неё, а это значит, что ты можешь получить её в любой момент, ведь девчонка тебе ни в чём не сможет отказать — она влюбилась в тебя по самые уши, — старик рассмеялся неприятным скрипучим смехом, так скрипят половицы в старинном монастыре. — И ты принесёшь его нам, верно?
Взгляд Джокера потух. Хотя в словах Кортеса и не было угрозы, но пират её почувствовал каким-то шестым или двадцать шестым чувством. Рите грозит опасность, если он не выполнит это задание. Мозг Феликса лихорадочно работал, ища выход из положения. Он знал, что эти существа, людьми он их больше не мог назвать, способны на всё. Кортес даже единственной внучкой пожертвовал ради этой безумной игры. А кто для них Рита? Ещё одна пешка, которую можно легко разменять. Но не зря же Джокер был лучшим игроком Вольного братства, да и всей Федерации, он почти сразу нащупал правильный ход.
— Ну, хорошо, старик, я подумаю над твоим предложением, — сказал он зло, — но, смотри, как бы это не вышло тебе боком.
На какое-то время в комнате повисла тяжёлая, вязкая тишина. Потом её разорвал взрыв смеха — это смеялся Кортес.
