Наталья Караванова - Якорь
Каким-то образом военные перехватили Велчи, а может, кого-то еще кроме нее. Похоже, они наивно думают, что из нас может получиться оружие защиты, так же как у ФСМ получилось оружие нападения. А не получится. Ярость — слепа. Злость легко вызвать в человеке. Куда легче, чем желание защищать. Или, в случае Велчи, хотя бы защищаться.
Из этого следует, что и меня в покое не оставят.
И время отсрочки зависит только от того, насколько хорошо заинтересованные лица умеют считать до двух. И еще — от жизни Велчи.
И каково чувствовать себя подлецом, а Лингина? Интересно, как это слово изменяется применительно к женской особи означенного вида… а, так и останется — подлая тварь…
Потому что я боюсь.
Потому что я не хочу, чтобы это повторилось со мной.
Хмурый медик констатировал вменяемость заключенного. Курт проводил его взглядом и повернул лицо к Тальми Аскаэни, непримиримый взгляд которого, очевидно, со временем должен просверлить дыру в двери и обеспечить тем самым арестованному побег. Ни на следователя, ни на координатора, ни даже на адвоката заключенный демонстративно не смотрел.
— Ну, как? — спросил Курт у следователя. Тот молча передал материалы дела и друзу с полными записями отчетов. Спохватился, пояснил:
— Да как? Как обычно. Ничего не знаю, не ведаю, не виноват. Вот второй поет интересней.
— Врач?
— Угу. На друзе все есть.
— А на словах?
— Да подтверждается все. Около двух сотен пен-рит были тайно отправлены в Свободные миры. В течение десяти лет. Доктор этот был завербован аж семь лет назад. Завязан на одного агента. Но тот умер. О всей сетке не имеет никакого представления. Очень боится за сына.
— Понятно. Значит, его вербовал сам Ханчиэни? Рискованно.
— Вы знали?
— У нас на профессора давно есть информация. Не самая достоверная и немного. Но вплотную мы за него взяться не успели. Меня интересует степень причастности господина Аскаэни.
— Господин Аскаэни у нас известный политик и не очень понимает, за что его задержали. Но это уже неважно.
Армия отдала Бюро задержанных Аскаэни и медика. Тальми Аскаэни — всего лишь пешка. Но гражданство у пешки флорианское, да к тому же он известный политик, а посему лучше позаботиться, чтобы местные правозащитники снова не подняли вой об ущемлении прав жителей периферии.
Курт вновь посмотрел на лидера "Свободной родины". Если Тальми выкрутится и выиграет выборы… а, фантастика. У него никогда не будет больше десяти процентов голосов. Тальми был нужен лишь как прикрытие для незаконных трансформаций профессора Ханчиэни. А так же для транспортировки готового материала в ФСМ. Его личный катер не досматривают: таможня на планете закрывает глаза, а дальше своей солнечной системы он просто не летает.
Курт вышел из допросной и вызвал Майкла. Тот хмуро поздоровался. Он считал себя виноватым в нерасторопности. При удачном стечении обстоятельств Велчи можно было увести из-под носа у военных, теоретически он мог добраться до яхты раньше.
— Отдыхаете? — спросил Курт.
— Маюсь бездельем.
— Поднимитесь в кабинет Калымова. Я там буду через четверть часа. Хочу, чтобы вы посмотрели материалы по Аскаэни. Может, удастся из них что-то выжать…
Впрочем, Курт и сам понимал, что в этом случае флорианец им бы не достался.
Когда Майкл вошел в кабинет и прикрыл за собой дверь, координатор сразу огорошил его вопросом:
— Не скучаете по оперативной работе? Вы же классный специалист. А сидите у Вака над бумажками.
— Мне хватает.
— Да, знаю. Ваши игры в частного сыщика… но это именно игры. Возвращайтесь.
— Давайте не будем об этом? Где там ваши материалы…
Алекс не хотел подглядывать, но все же остановился по дороге в жилой отсек. Саша лежала, наполовину выбравшись из капсулы, умостив подбородок на кулаках. Рассматривала Игоря, который задремал, неудобно скрючившись на откидном сидении.
Как-то почувствовав, что уже не одна здесь, она обернулась. Сказала с улыбкой:
— Надо же выбирать всегда такие позы для сна, что даже смотреть на это, и то неудобно.
Алекс сощурился. Выглядела Сандра вполне здоровой. И не скажешь, что час назад была в глубоком и беспричинном беспамятстве.
— Как вы себя чувствуете? — на всякий случай спросил он.
Улыбка растаяла. Она ответила нехотя:
— Чувствую? Полной дурой. И еще много чем, что плохо пахнет. Я чувствую себя странно, Алекс. Но если вас интересует состояние моего здоровья, то оно, мне кажется, мало отличается от обычного. А что, был повод усомниться?
— Был. Но, похоже, у вас очень крепкое здоровье.
Она перевела взгляд на задремавшего доктора, и Алекс снова остро ему позавидовал: на меня бы так смотрели. Саша тем временем откинула крышку капсулы и спустила на пол ноги. Усмехнулась:
— А мы, пен-рит, все невероятно выносливы. Есть у нас такое свойство. Алекс, будьте добры, подайте комбинезон. Вон он, в ячейке.
Пен-рит? Сандра? Да нет, шутит, конечно.
— Шутите?
— Какие тут шутки? А что, правда, не похоже?
Алекс смутился:
— Вообще-то я, кроме вас, ни одного еще не видел.
— А-а…
— Может, вам стоит еще полежать?
— Зачем? Самочувствие у меня сносное. Нам надо лететь. Упустим время, придется заново маршрут пересчитывать. Не хочу искушать судьбу. Протянем, и наш капитан рванет на поиски.
— Сандра, Стэн тоже пилот. Он сможет вывести "Фотон" на орбиту. А вы отдыхайте.
Она легко вскочила, попрыгала, чтобы комбинезон расправился по фигуре.
— Не знаю, как атмосферный щит повлияет на его сознание. А искин не работает. И не заработает, пока не выйдем в нормальное пространство. Так что выбор все едино не велик. Игорь! Эй, проснись, спящая красавица. Пора лететь…
Тот открыл глаза и собрался что-то возразить.
Сандра опередила:
— Пойдем в кабину. Сядешь со мной рядом. И будешь очень внимательно за мной следить. Если я вырублюсь, свалимся.
Тот только мрачно кивнул. Подумал, прихватил аптечку и первым скрылся в кабине. Через несколько секунд оттуда вышел мрачнющий Стэн, ни о чем не говоря, забрался в облюбованную ячейку. Алекс вздохнул и последовал его примеру.
Значит, летим. В сознании растеклось рекой сонное спокойствие, которое называется "Будь, что будет". Нельзя спрятаться, нет шансов вырваться, а значит, плывем по течению. Не все же плавать поперек! Темная вода, белые снежинки, я уже достаточно отдала вам. Но если это та самая река, то плыть будет не так и мерзко. По берегам — друзья мои и любимые, а в дальней тьме у горизонта будущее, которого не избежать.
