Евгений Гаркушев - Беспощадная толерантность (сборник)
Трейси медленно зверел. За каким хреном все эти существа так рвались на Землю, если им здесь все не по нраву?! Катились бы к себе обратно… Набиваются сюда, будто других мест во Вселенной не существует. Понятно, что их привлекает: Земля единственное государство, взявшее демократичный курс на гуманизацию и уравнявшее все расы в правах. Теперь их отсюда поганой метлой не выгонишь – у себя-то они никаких прав не видывали!
Сойдя на остановке, Трейси тщательно обтер костюм носовым платком. Из платка вывернулась рассерженная мыслящая сороконожка, которая забралась в карман, чтобы не платить за проезд в автобусе, и по вине Трейси пропустила нужную улицу.
Безымянная, как все негосударственные фирмы, корпорация с внушительным перечнем оказываемых услуг, продаваемых товаров и производимого оборудования ютилась в облупленном здании на задворках 421-й авеню. Трейси понял, что фирма далека от респектабельности, но не остановился: он нуждался в любой работе, честной и оплачиваемой.
Он приготовился сообщить в домофон, что явился на собеседование, когда ворота разъехались в стороны, выпуская наружу недовольно гомонящую толпу. Трейси отступил, думая, что желающих занять единственную свободную вакансию слишком много, но он обязан верить в себя – и тогда все получится.
На запущенном дворе и парадном крыльце чего-то ожидали возбужденные граждане. На расспросы Трейси никто не реагировал. Растолкав людей, он с трудом пробрался в здание. Дальше холла на первом этаже ему проникнуть не удалось. Да и не было в том необходимости: вакансия оказалась занятой, и уже давно. У подножия лестницы возвели трибуну, на которую водрузили гигантский аквариум с мыслящим осьминогом.
– Начальник рекламного отдела, – сообщил мыслящий ослик, переминавшийся с ноги на ногу в опасной близости от ботинок Трейси.
– Вроде вакансия не в рекламу требовалась, – осторожно заметил Трейси.
Ослик тяжело вздохнул:
– Это да. Только вакансию они отдали еще позавчера. Видите мыслящего паука рядом с аквариумом? Это политический беженец. Корпорация хочет налоговых льгот, потому приняла на работу политического. Заодно устроила дешевое шоу с нашим участием. Я сегодня утром звонил, мне сказали, что вакансия свободна. Пришел загодя, а тут таких, как я, – сотня. Всем же понятно, если на собеседование приглашают столько народу одновременно, то не возьмут никого. А потом телевидение приехало.
Трейси порадовался мысленно, что договорился о встрече не в одной, а в трех фирмах. И с хорошим запасом времени, который позволял ему поглазеть на происходящее.
Осьминог произнес торжественную речь, из которой следовало, что он решительно чувствует родство с пауками, но при этом конкретно осуждает царящие на их родине порядки – отсутствие демократии, неравенство в правах, дискриминацию по половому признаку и политическую цензуру. И как только подвернулась возможность, он тут же оказал дружескую услугу диссиденту, приняв его на работу и тем самым гарантировав ему получение земного гражданства…
Он говорил долго, Трейси начал зевать. Из толпы послышались расистские выкрики. На недовольных кинулись журналисты. Один оказался рядом, сунул ослику микрофон:
– А вы арахнофоб, сознайтесь?
Трейси вжался в толпу, максимально увеличив расстояние между собой и интервьюируемым ослом: угодить на экран в скандальном ракурсе он не хотел. Слишком уж тяжело потом восстанавливать репутацию. Спустившись во двор, Трейси без помех вышел на улицу, но вздохнул спокойно, лишь затолкав себя в переполненный автобус.
Насколько тягостное впечатление производил офис первой корпорации, настолько же приятным ему показалось представительство второй. Высотное здание, оформленное в строгой серовато-розовой гамме, причем фасад с преобладанием практичного серого, тогда как во внутренних помещениях превалировал тонизирующий розовый. Оставив позади стеклянные двери, Трейси застыл, созерцая открывшееся его взгляду великолепие – ничего лишнего, стерильная чистота и тишина.
Робея, доложился вахтеру. Мыслящая крыса, страдающая астигматизмом, долго сверлила его то одним, то другим глазом, затем изрекла:
– Вакансия занята.
– Как занята? Мне же назначили в одиннадцать тридцать, я пришел даже раньше!
– Занята. Вас бы не взяли. Нам не нужен человек.
– То есть как? – возмутился Трейси. – Как это – не нужен человек? А кто вам нужен?
– Тритон.
– Да это… Это… Это же самый настоящий расизм! Вы мне отказываете в месте только потому, что я неподходящей расы!
– Не я, – отрезала крыса. – Руководство компании.
– Тогда скажите вашему руководству, что я хочу с ним лично поговорить!
Трейси готовился к тому, что после такой грозной реплики его вытолкают на улицу. Тем более охранник – крупный мыслящий крокодил – уже подполз ближе к нему. Ничего, думал Трейси, еще посмотрим, кто кого! Не дали работы – заплатят по иску за оскорбление достоинства.
Крыса равнодушно указала ему на диванчик:
– Ждите.
Через пять минут в холл спустился гид – трехфутовый мыслящий кот – и повел Трейси в кабинет руководства. Директором фирмы был обильно потеющий розовый слон. Посетителей он принимал в круглом бассейне. Это не означало, конечно, что гостям предлагалось окунаться в воду – вовсе нет, там и места для кого-то другого не предусматривалось. Визитеры располагались на бортике, достаточно официальном и комфортном одновременно. В дизайне чувствовался отменный вкус и тяга к минимализму.
– Чем могу служить? – Стильный интерпретатор с матовой черной панелью слон настроил на приглушенный и подчеркнуто спокойный голос.
– Я хотел бы выяснить, почему вместо меня на работу взяли тритона, хотя у меня анкета идеально соответствует запросу.
– Потому что интерес общества к мыслящим тритонам сейчас особенно велик, и я хочу получить дополнительную рекламу в СМИ, – исчерпывающе объяснил слон. – На человеке пиара не сделаешь.
– Да, но зато я могу работать! Что, скажите мне, способен произвести тритон, если он не может надолго вылезти из аквариума?!
– Вы что, только вчера из гетто?! – Слон поджал кончик хобота. – Как маленький, честное слово. Ну кто, кто, скажите мне, сейчас на Земле что-то производит? Это невыгодно. Здесь прекрасный рынок сбыта, и все серьезные корпорации имеют тут своих торговых представителей. Но производить?! Мне лично вы симпатичны, и люди в целом глубоко понятны, но – бизнес есть бизнес. А для бизнеса мне люди дать ничего не могут. Это не расизм, как вы сами понимаете. В бизнесе нет такого понятия, там есть термин «целевая аудитория». У людей низкая покупательная способность, и для нашей фирмы работа с людьми бесперспективна – мелко. В офисе у меня ни одного человека нет. А тритонов на Земле много, они богаты. И парень, которого я принял, поднимет наш престиж. Вы не обладаете нужной мне узкой специализацией, поэтому я отказал. Впрочем, – слон задумался, – я мог бы предложить вам один проект. Но не на Земле.
