Майкл Крайтон - Затерянный мир
Торн присмотрелся к изгороди повнимательнее. Может быть, она действительно двигалась. Может, там, за изгородью, притаилось какое-то животное. Животное прислонилось к изгороди, поэтому она и зашевелилась. И все-таки что-то было не так. Это объяснение ничего не объясняло. Нет, здесь что-то другое. Внезапно в магазине загорелся свет. Яркий электрический свет из зарешеченных окон залил лужайку перед магазином, исчертив четким геометрическим рисунком теней от решеток и лужайку, и стену кустарника возле теннисных кортов. И на мгновение – но всего только на одно мгновение – Торн увидел, что у живой изгороди вокруг кортов очень странная форма. И на самом деле там стоят два динозавра больше двух метров ростом, стоят бок о бок и смотрят прямо на него.
Шкуры динозавров покрывал причудливый мозаичный рисунок из темных и светлых пятен, благодаря которому животные были совершенно невидимы на фоне кустов рододендрона и даже на фоне сетчатой изгороди, возвышающейся над кустарником. Торн не знал, что и подумать. Маскировочная окраска этих динозавров была совершенна – невероятно, сверхъестественно совершенна – до того мгновения, когда в окнах магазина внезапно вспыхнул яркий свет, неожиданно озаривший животных.
Торн смотрел на динозавров затаив дыхание. Вскоре он обратил внимание на то, что такой похожий на листву кустарника узор из темных и светлых пятен покрывает не все тело животных, а только часть – примерно до середины груди. А выше шкура животных расписана блестящим ячеистым рисунком, имитирующим узор сетчатой изгороди.
Пока Торн наблюдал за этими животными, вся окраска их тел стала быстро меняться. Прежний узор поблек, животные сделались белыми как мел, а потом на этом белом фоне проступили темные вертикальные полосы, в точности соответствующие рисунку теней от оконных решеток.
И прямо у него на глазах два динозавра снова исчезли, будто растворились. Даже прищурившись и изо всех сил напрягая зрение, Торн смог лишь приблизительно угадать очертания тел ящеров. И если бы он не знал, что животные там, то вообще не увидел бы их.
Эти ящеры – хамелеоны! И такой потрясающей способности к мимикрии Торн не видел ни у одного другого животного.
Он медленно отступил от двери и пошел в глубь сарая.
– Боже правый! – воскликнул Левайн, уставившись в окно.
– Извините, – сказала Сара. – Но я должна была включить свет. Мальчик нуждается в помощи. В темноте я ничего не смогла бы сделать.
Левайн ничего не ответил. Левайн смотрел в окно, стараясь понять, что же он сейчас увидел. У него возникло такое же странное чувство, как в тот день, когда погиб Диего, – мимолетное ощущение какой-то неправильности в окружающем. И вот теперь Левайн наконец понял, что же это было. Но это превосходило все существующие представления о возможностях сухопутных животных к...
– В чем дело? Что там такое? – спросила Сара. Она подошла, стала рядом с Левайном и тоже посмотрела в окно.
– Что-то с Торном?
– Смотрите! – только и сказал Левайн. Сара посмотрела сквозь решетчатое окно.
– Куда смотреть? На кусты? И что? Что, по-вашему, я должна там увидеть?
– Смотрите! – повторил Левайн.
Сара присмотрелась получше и покачала головой:
– Извините...
– Смотрите, начиная от нижней части кустарника, – посоветовал Левайн. – И медленно переводите взгляд выше... Посмотрите хорошенько!.. И увидите их очертания.
Сара вздохнула:
– Ничего особенного...
– Тогда снова выключите свет, – сказал Левайн. – И вы увидите!
Она выключила свет, и на мгновение Левайн отчетливо увидел двух животных, бледных, почти белых, с темными вертикальными полосами на шкуре. И почти сразу же окраска животных снова стала меняться.
Сара Хардинг подошла к окну и посмотрела туда же, куда смотрел Левайн. На этот раз она сразу их увидела, как и предсказывал Левайн.
– Черт! – вырвалось у нее. – Там два животных?
– Да. Стоят плечом к плечу.
– И... Они меняют окраску?
– Да. Меняют.
Они наблюдали, как полосатый рисунок на шкуре динозавров быстро сменяется пятнистым узором, поразительно похожим на листву кустов рододендрона, возле которых стояли ящеры. И вскоре два динозавра снова полностью исчезли из виду, растворились в ночи. Но ведь такая совершенная имитация окраски окружающей среды невозможна, если только кожа животных не содержит нескольких слоев хроматофоров, как у морских беспозвоночных. Настолько полная мимикрия и такая быстрая приспособляемость к меняющимся внешним условиям свидетельствуют о том, что...
Сара Хардинг нахмурила брови и спросила:
– А что это за животные?
– Они хамелеоны, но, очевидно, очень необычные. Я даже не вполне уверен, что их можно отнести к разряду хамелеонов, поскольку практически все известные хамелеоны могут только...
– Что это за животные? – нетерпеливо переспросила Сара.
– Собственно, я бы определил их вид как карнотавры sastrei. Типичные представители вида, обнаруженного в Патагонии. Трех метров ростом, с такой своеобразной формой головы – вы обратили внимание на их морды? Короткий, приплюснутый нос, будто у бульдогов, а над глазами – пара длинных рогов, похожих на крылышки.
– Они плотоядные?
– Да, конечно, они хищники. У них...
– А где Торн?
– Он скрылся в зарослях кустарника вон там, справа, несколько минут назад. Сейчас его не видно, но...
– Что мы будем делать? – спросила Сара.
– Делать? – переспросил Левайн. – Я, кажется, не совсем понял вашу мысль...
– Мы должны что-нибудь сделать, – медленно, как будто обращаясь к непонятливому ребенку, сказала Сара. – Мы должны помочь Торну вернуться.
– Даже не знаю, что тут можно сделать, – сказал Левайн. – Эти животные весят по пять сотен фунтов каждое. И их здесь двое. Я ему с самого начала говорил, что нельзя отсюда высовываться. А теперь...
Хардинг мрачно посмотрела в окно и сказала:
– Пойдите и выключите свет еще раз.
– Я бы предпочел...
– Идите и выключайте свет!
Левайна вдруг охватило раздражение. Он наслаждался замечательным научным открытием, этой совершенно неожиданной способностью, обнаружившейся у динозавров, более того, эта способность вообще уникальна, таким свойством не обладает ни одно известное позвоночное – и вот пожалуйста! Эта маленькая настырная девица вздумала им распоряжаться! Она орет на него, она смеет ему приказывать! Левайн оскорбился. В конце концов, эту Хардинг даже ученым не назовешь. Она просто натуралистка. Высокие теоретические сферы науки вообще недоступны ее пониманию. Она из тех недалеких людишек, которые копаются в помете животных и воображают себя великими исследователями. Приятное времяпрепровождение на свежем воздухе – вот и вся ее «научная работа». Но с настоящей наукой это и рядом не лежало...
