Алексей Калугин - Лабиринт
И снова Борис ощутил два параллельных информационных потока, как будто текущих сквозь его собственное сознание. Эти двое сразу же распознали в нем чужака, и похоже было, что он заинтересовал их в гораздо большей степени, чем ускользнувшие, как песок между пальцев, беглецы.
Киванов не стал дожидаться, что предпримут механики, и первым бросился на них. Одного он отбросил в сторону мощным ударом кулака в грудь. Другой схватил его сзади за плечи, но неумело, не заблокировав движения рук противника. Киванов, бросив согнутый локоть назад, угодил механику в корпус, освободился от захвата и, развернувшись, нанес ему два сильнейших удара в голову. Механик пошатнулся и упал на одно колено. Первый механик сзади нанес Киванову удар в низ корпуса, целясь в то место, где располагались источники питания. На мгновение в подаче энергии произошел сбой, и у Бориса возникло чувство, словно у него перехватило дыхание. Но тут же заработала резервная система энергоресурсов, и Киванов, схватив противника за руку, откинул его в сторону.
Отбиваясь поочередно от двух наседавших на него механиков, Борис не имел возможности сосредоточиться на ком-то одном и разделаться с ним так же, как и с тем, которого он уложил за изгородью. А при простом обмене ударами Киванов находился в заведомо проигрышном положении, поскольку, хотя его удары были более точными, из корпуса управляемого им механика были изъяты дублирующие и вспомогательные системы, и, следовательно, можно было предположить, что в результате внешних и внутренних повреждений он быстрее выйдет из строя, нежели полноценные корпуса пришельцев.
Двумя сцепленными вместе руками Киванов ударил механика в плечо. Тот врезался спиной в могучий ствол огромного дуба с такой силой, что с того полетела пожелтевшая листва, сполз по нему и, чтобы сохранить равновесие, оперся рукой о землю.
Сквозь грохот и лязг Борис услышал пронзительный свист и, оглянувшись, увидел выглядывающего из-за другого дерева человека.
– Держи! – крикнул человек и что-то кинул Киванову.
Борис машинально протянул руку и поймал цилиндрический кумулятивный заряд с уже подожженным запалом. Мгновенно оценив обстановку, он шагнул к поднимающемуся на ноги механику и, оттянув одной рукой щиток на его груди, засунул под него бомбу. Взрыв заставил механика отшатнуться в сторону. Никаких жизненно важных органов он, по-видимому, не задел, однако механик утратил ориентацию и растерянно вертел туловищем из стороны в сторону. Двумя ударами в голову Борис опрокинул его на землю и, наступив поверженному противнику на грудь, вдавил ногу под отогнутый взрывом панцирь.
Человек снова выглянул из-за дерева, и по нему ударил лазер второго механика. Выбросив руку в сторону, Борис успел перехватить луч раскрытой ладонью. Сжав другую руку в кулак, он ударил механика в плечо, выбив из ячейки лазерную пушку.
– Лови еще! – крикнул человек из-за дерева и кинул Киванову новую бомбу.
Киванов ткнул ее под щиток находившегося рядом с ним механика и перехватил его руки, которыми тот попытался вырвать заряд из-под панциря.
Первый взрыв поразил механика. Второй, гораздо более мощный, от сдетонировавших источников питания, сорвал с груди механика панцирь и отбросил Киванова в сторону.
Искусственное тело Бориса упало плашмя, на спину, грохнувшись о землю всей своей огромной массой. Киванову показалось, что он ослеп и оглох. Он попытался подняться, но не смог пошевелить ни одной своей конечностью.
– Эй! – что есть сил испуганно закричал он. – Эй, кто там есть! Помогите!
Кийску с трудом удалось отодрать от панциря механика широкий и тяжелый, прикрывающий грудь щиток. Откинув в сторону металлическую пластину, он увидел Бориса, свернувшегося клубком и обернутого амортизирующим пластиком. Глаза его были полузакрыты, из приоткрытого рта капала слюна. Дышал он тяжело и редко.
Кийск снял с головы Киванова металлический обруч и, вытащив его из корпуса механика, уложил на землю. Сняв с пояса флягу, он отвинтил крышку и влил небольшую порцию ее содержимого в рот Борису.
Борис сделал глоток, поперхнулся и, кашляя и отплевываясь, приоткрыл глаза.
– Что это за гадость? – с трудом ворочая языком, но при этом отчетливо передавая интонацией все свое омерзение и недовольство, выговорил он.
Кийск тоже приложился к фляге, почмокал губами и недоумевающе пожал плечами.
– По-моему, неплохой коньяк.
– Дрянь, – еще раз сплюнул Киванов и попробовал приподняться с земли. – О, дьявол, – простонал он, садясь. – Все тело затекло.
– Еще бы, – с сочувствием произнес Кийск. – Я бы на твоем месте выкинул из механиков еще несколько деталек, но сделал бы себе кабину поудобнее.
– Откуда ты-то здесь взялся? – спросил Борис.
– Оттуда, – махнул рукой в сторону леса Кийск.
– Я и один неплохо управлялся.
– Да, но вдвоем мы сделали дело быстрее.
Борис рассмеялся и толкнул Кийска кулаком в плечо.
– Чертовски рад тебя видеть, Иво. Но, признайся честно, ты ведь пришел сюда для того, чтобы насладиться зрелищем того, как я расправляюсь с этими неповоротливыми грудами металла?
– Отчасти да, – серьезно насупив брови, сознался Кийск. – Но в то же время и для того, чтобы в итоге вытащить тебя из-под точно такой же кучи металлического лома.
– Ладно, – снова рассмеялся Борис. – Помоги-ка мне встать. Знаешь, забираясь внутрь механика, я в спешке позабыл забежать в туалет. Кроме того, рассиживаясь здесь, мы можем дождаться новой команды борцов-супертяжеловесов, а я уже утратил свою отличную спортивную форму.
Глава 23
За мостом
Новый лагерь, неблагоустроенный и необжитой, не располагал к тому, чтобы задерживаться в нем надолго. Он был похож скорее на однодневный бивак очень большой туристской группы, которой на следующий день предстояло идти дальше. Один из коттеджей отвели под госпиталь, в котором врачи старались хоть как-то облегчить страдания раненых в боях последних дней. В оставшихся четырех с трудом разместились женщины с детьми и старики. Для всех остальных не хватало даже палаток.
Под утро ударили заморозки. По всему лагерю горели костры, возле которых отогревались озябшие люди.
Последний обоз, отправленный на рассвете на ферму, чтобы привезти еще продовольствия и материалов для строительства временного жилья, вернулся ни с чем. На ферме уже хозяйничали механики, и людям едва удалось уйти оттуда незамеченными.
Оставался еще лагерь в пансионате, до которого механики, должно быть, еще не успели добраться, но путь к нему теперь уже был отрезан.
Два старичка-делопроизводителя исправно выполняли свое дело в новых нелегких условиях, но представленные ими отчеты были далеко не утешительными. В лагере не хватало самого необходимого: теплой одежды, лекарств, оружия. Имелось только то, что люди принесли с собой. При поспешном бегстве хватали первое, что попадалось под руку, и далеко не всегда это было что-то действительно стоящее. Немногим лучше обстояли дела и с запасами продовольствия, доставку которого в новый лагерь заблаговременно организовал Кийск, – еды, при жестком нормировании, должно было хватить на две недели.
