Гарри Гаррисон - Мир Смерти и твари из преисподней
– Правда?! – в глазах Олафа появился вдруг такой ясный свет, будто он враз помолодел лет на двадцать.
Потом новая мысль омрачила взгляд несчастного:
– А что, если Крумелур и Свамп узнают об этом раньше времени?
– Крумелур, по-моему, уже догадался. И загрустил. Вот я и предлагаю тебе последить за ним. Он может сделать что-нибудь непоправимое. Поэтому следи и сообщай мне обо всем подозрительном. Понимаешь? Мне больше не на кого положиться. А без своего человека в стане врага, победа невозможна.
Олаф замолчал надолго. Над чем он думал? Из каких вариантов выбирал? Ответственности перед Лигой Миров страшился? Или не верил Язону, подозревал его в обмане? А может, элементарно боялся мести коварного Крумелура?
Наконец, проговорил с усилием:
– Хорошо. Я согласен. И гореть мне в плазме, если я предам тебя.
Это была не самая сильная клятва из известных Язону. Ну да ладно, сойдет и такая. Именно всилу столь неторопливого принятия важного решения Олаф показался Язону достаточно надежным человеком.
И он рассказал этому горькому пропойце и о безумном докторе Теодоре Солвице, и о его искусственной планетке, улетевшей в никуда, и о незримом присутствии рядом со многими злодеями, и о том, что грандиозные галактические спектакли с выходом на сцену псевдопришельцев иновселенского толка доступны, по-видимому, только ему, только одному этому человеку во всей обитаемой вселенной. Планировал ли Язон напугать Олафа? Да нет, скорее хотел, чтобы тот задумался. Весь организм Олафа Вита отравлен насквозь чумритом и алкоголем, но голова-то у него по-прежнему светлая. Так пусть иногда задумывается не только о том, как заработать большие деньги, перепачканные кровью.
И Олаф задумался крепко, а потом сказал.
– Я теперь вдруг понял: мудрецы и кетчеры – только внешне похожи. Это наверняка разные расы. Мудрецы не делают зла никому, а кетчеры… Возможно, они служат твоему Солвицу.
– Нет, – сказал Язон. – Солвицу никто не служит, кроме андроидов. Да и кетчеры, наверно, не такие ребята, чтобы прислуживать кому-нибудь. Но с другой стороны, не исключено, что этот старый безумец научился использовать кетчеров в своих интересах.
– Ну, я примерно это и имел ввиду, – согласился Олаф. – Понимаешь, кетчеры почему-то открыли Энвису многие свои секреты. Нашли кому! При всех своих странностях и красивых мечтах, он ведь был все-таки злодеем. И умер, как злодей. Но прежде чем умер, обучил некоторым кетчерским штучкам, например, Крумелура и Свампа. Про замедление времени ты уже знаешь – это у нас любой дурак на планете может. А про внушение боли ты слышал? А про гипнообручи, выворачивающие мозги наизнанку? И подозреваю, есть еще много такого, чего и я не слыхал. Кетчеры сделали фэдеров сильными. Зачем? Им самим это абсолютно не пригодилось. А вот Солвицу…
– Интересно, рассуждаешь. Молодец, Олаф! Только давай об этом как-нибудь после. Лети-ка ты к своим, точнее, к нашим врагам, и я буду с нетерпением ждать твоих сообщений.
– Хорошо, – кивнул Олаф. – А можно еще один глоточек? Честное слово, последний.
– Можно, – сказал Язон равнодушно. – Но если ты сегодня потеряешь возможность нормально видеть и слышать, я тебя пристрелю, как поганого шипокрыла.
Олаф вздрогнул, повертел в руках фляжку и убрал назад.
«А вот это уже действительно здорово!» – порадовался про себя Язон.
И тут заметил, что к ним через поле бежит Фуруху.
– Господин Язон, – выпалил он, запыхавшись. – Я сейчас ищу средство от слепоты. И уже почти нашел. Рассказать?
«Ну вот и еще один фармацевт доморощенный! – подумал Язон. – Давно ли фруктовиков по спине палками оглаживал и на большее был не способен? А теперь готов ради Виены всех слепых во вселенной осчастливить».
– Ну, рассказывай.
– Только вы должны сначала антидот от чумрита найти, потому что лекарство именно на основе этого наркотика.
– Вот как! – только и сказал Язон.
– Ну, конечно, мы ведь все вместе над одной проблемой бьемся, а попутно другие открытия делаем.
– Так и в чем же суть твоего открытия?
– А суть в том, что чумрит в сочетании с ядом рогоноса и фомальгаутским спиртом вызывает резкий спазм глазного нерва…
Язон сильно сомневался, что у нервов вообще бывают спазмы, а состав препарата развеселил его еще больше:
– Слушай, добавь туда еще чуточку стрихнина, бруцина и цианистого калия, – предложил он очень серьезным голосом. – Слепоту как рукой снимет. Вместе с человеком.
– Зря вы шутите. Я говорю об очень маленьких дозах. И мне кажется, что не хватает всего лишь одной крошечной добавки…
– Слушай, а если серьезно, – сказал Язон, – тогда пойди лучше к Бруччо. Он все как надо объяснит. А у меня, брат, уже во всех нервах спазмы начинаются.
– Я полетел, – напомнил о себе Олаф.
Они уже вернулись в пиррянский лагерь, откуда начали путь, и Олаф, попрощавшись, хлопнул дверцей универсальной шлюпки, той самой, на которой Язон удирал от своих за перевал. Обе шлюпки, его и Меты, конфисковали тогда ищейки Свампа, потом Крумелур возвратил, а Язон сказал великодушно:
– Возьмите во временное пользование. У нас таких много, а вы, смотрю, летаете постоянно на тяжеленных катерах. Нерентабельно как-то.
Эх, знал бы он, что фэдеры, как и все прочие бандиты, летают над планетой на мощных катерах и суперботах просто для солидности! И на топливе экономить у них, мягко говоря, не принято.
Но вот именно Олафу очень понравилось летать на скромной и легкой лодочке.
Глава четырнадцатая
Когда в небе над Моналои появился горячий звездолет, решительно ни у кого не возникло вопроса, что это. Опознавательные знаки не потребовались. Над головами всех очевидцев парила абсолютно черная, правда, испещренная множеством красных огоньков летающая гора. По форме-то скорее облако, а вот по размеру – точно гора.
Звездолет остановился прямо в воздухе над красавцем Гругугужу-фай, и тогда всем стало видно, что даже поперечный размер корабля превосходит высоту вулкана раз в шесть. Что означало километров двадцать пять-тридцать в толщину и все пятьдесят, если не больше в длину. Люди до сих пор подобных махин ни на планетах, ни в космосе не создавали. Смысла не было. Если, конечно, не считать чудака Солвица, которого угораздило однажды целый астероид построить.
Все линкоры и крейсеры, поднятые по тревоге, рядом со «сварткульским» звездолетом казались просто мухами, кружащими вокруг лошади в жаркий день. Какой уж там контроль за ситуацией! Фэдеры, надо думать, мысленно прощались и с планетой Моналои, и со всем своим бизнесом. Кто-то, возможно, уже и с жизнью прощался.
