Абрахам Меррит - Живой металл
Они помолчали.
— Я уже говорил, Дилоуз, что верю в вас, — сказал Диксон. — Сколько нужно денег?
— Что? А на каких условиях?
— В обмен на вашу расписку.
— Мою расписку — и всего лишь?
— Конечно, мне понадобится какое-то обеспечение.
Гарриман ругнулся.
— Вы зацепили самое больное место, Дэн. Я же вложил в наше дело все, что у меня было, и вы, кстати, хорошо это знаете.
— Но у вас есть страховка, причем довольно большая.
— Есть, но она принадлежит Шарлотте.
— Да, вы говорили об этом Энтенце. Но, насколько я знаю, Дилоуз, у вас найдутся резервы, стоит только поискать. Во всяком случае, богадельня миссис Гарриман не угрожает, и от страховки это не зависит.
Гарриман поразмыслил.
— Какой срок мы поставим на расписке?
— Достаточно большой. Да, Дилоуз, мне еще понадобится обязательство о небанкротстве.
— Зачем? Оно же не будет иметь законной силы.
— Но вы бы с меня его взяли?
— Гм… пожалуй. Ладно!
— Тогда хватит болтать. Садитесь и пишите расписку.
Гарриман резко повернулся, подошел к сейфу и вернулся с пачкой полисов. Они вместе пересчитали сумму, и Диксон удовлетворенно кивнул. Потом он достал из кармана какой-то список, быстро пробежал его.
— Одного не хватает, а именно — «Норт Атлантик»…
Гарриман, прищурившись, посмотрел на него.
— Похоже, мне пора выставить всех своих клерков к чертовой матери.
— Не стоит, — спокойно посоветовал Диксон. — Я получил эти сведения не от ваших людей.
Гарриман снова сходил к сейфу, достал полис и прибавил его к пачке.
— Мои полисы вам не нужны, мистер Диксон? — осведомился Стронг.
— Пока нет, — он принялся рассовывать полисы по карманам. — У меня они будут целее, Дилоуз. Вот ваш чек, — он достал из кармана заверенный документ. — Расписку можете послать почтой.
Гарриман посмотрел на Диксона в упор.
— Иногда я спрашиваю себя: кто кого водит за нос, — он передал чек Стронгу. — Позаботься о нем, Джордж, а мне пора в Париж. Пожелайте мне удачи, ребята, — и он резво, словно молодой фокстерьер, выскочил за дверь.
Стронг посмотрел на дверь, на Диксона, потом на чек.
— Я с удовольствием порвал бы его в клочья.
— Не стоит, — посоветовал Диксон. — Я еще раз повторяю, что верю в Дилоуза. Вы читали Карла Сэндберга, Джордж?
— Я мало читаю.
— Прочтите на досуге, не пожалеете. Один из его персонажей пустил слух, что в аду открылось месторождение нефти, и все подались в ад бурить скважины. Человек этот посмотрел, почесал в затылке, решил, что дыма без огня не бывает и тоже отправился в ад.
— Не улавливаю связи, — сказал Стронг после паузы.
— Дело в том, Джордж, что мне нужна твердая почва под ногами. Вам, кстати, тоже. А то ведь Дилоуз вполне способен уверовать в слухи, которые сам же и распустил. Лунные алмазы, подумать только! Идемте, Джек.
12
В следующие месяцы хлопот было не меньше, чем перед стартом «Пионера», кстати, его отправили отдыхать в музей Смитсоновского института. Большая группа инженеров и куча рабочих готовили катапульту. Еще две команды строили новые корабли — «Мейфлауэр» и «Колонист», еще, одна проектировала третий корабль. Всеми работами заправлял Фергюссон, а Костэр получил должность инженера-консультанта и подключался то к одной, то к другой группе. Колорадо-Спрингс превратился в настоящий промышленный город. Федеральное шоссе Денвер-Тринидад выбросило побег в его сторону, обойдя Петерсон-Филд.
Гарриман вертелся, словно кот с двумя хвостами, работал по восемь дней в неделю, разучился спать и совершенно загонял Камин-за и Монтгомери, но к Костэру в Колорадо-Спрингс наведывался регулярно.
Луна-Сити решили заложить в ближайший перелет и потому «Мейфлауэр» строился в расчете на семь человек. Четверо должны были остаться на Луне до следующего рейса. Для них корабль нес воздух, пищу, воду и герметичное алюминиевое убежище — его планировали закопать в рыхлый лунный грунт.
Вокруг четырех вакантных мест разгорелось столько споров, что акции снова пошли нарасхват. Гарриман требовал, чтобы это непременно были две супружеские пары, ученые яростно возражали. Наконец, стороны пришли к компромиссу: все четверо будут учеными, но в то же время — супружескими парами. Среди ученых прокатилась эпидемия браков, которые после оглашения результатов конкурса были поспешно расторгнуты.
Параметры «Мейфлауэра» были максимальными для корабля, выводимого на околоземную орбиту катапультой и собственными двигателями. Незадолго до старта были запущены четыре больших безымянных танкера. Их вывели на ту же орбиту, которая предполагалась для «Мейфлауэра», и собрали в группу. Они должны были снабдить корабль горючим.
Это было труднее всего — собрать их в группу, чтобы Ле Круа мог подоить их одного за другим. От этого зависела судьба экипажа.
Долго прикидывали, как возвращать пилотов с танкеров, пока Костэр не предложил простой и дешевый выход.
Автопилот, внук радиолампы и сын управляемого снаряда, должен был собрать танкеры. На первом танкере не было автопилота, им управлял второй танкер с помощью робота и маленького двигателя. Третий танкер вел два первых, четвертый — всю квадригу.
Таким образом, задача Ле Круа была достаточно проста, лишь бы система сработала.
13
Стронг показал Гарриману отчет о продаже автоматического выключателя «Гарриман, Стронг энд Компани», но тот только отмахнулся.
Стронг все же сунул бумаги ему под нос.
— Это не пустяки, Дилоуз. Это деньги, наши деньги и ничьи больше. Тебе следует побольше интересоваться текущими делами, а то как бы не пришлось торговать яблоками на углу.
Гарриман откинулся в кресле, сцепил руки на затылке.
— Слушай, Джордж, как ты можешь думать о всяких мелочах в такой день? Неужто в твоей душе нет ни капли поэзии? Или ты не слышал, что я сказал, когда вошел? Удалось! Первый и второй танкеры сошлись ближе, чем сиамские близнецы. Через неделю можно лететь.
— Слава богу. Но дело остается делом.
— Вот ты им и занимайся. У меня встреча с Диксоном. Когда он хотел прийти?
— Будет с минуты на минуту.
— Чудесно! — Гарриман откусил кончик сигары. — А, знаешь, Джордж, я даже не жалею, что не полетел на первом корабле. У меня все впереди, я предвкушаю полет, словно жених — первую брачную ночь, и так же счастлив.
Диксон пришел без Энтенцы, словно хотел лишний раз подчеркнуть, что контролирует лишь одну долю. Они пожали друг другу руки.
