Владимир Талалаев - Рагнарек
Рядом с Максом присел Том, достал из-за пазухи стопку рукописных листов:
— Максим, я тут набросал некоторые воспоминания, как ты и просил. Вот только не уверен, сможешь ли ты это снять без спецэффектов...
Пока обладатель видеокамеры погрузился в чтение, Славик заказал на столик три шикарных ужина и бутылку "Рубинового Тари".
— Лопайте, угощаю, — коротко бросил он, когда заказ был исполнен.
Дважды приглашать не пришлось...
— Так ты что, теперь в киношники подался? — в завершение трапезы спросил Славка.
— Надо же что-то делать... — вздохнул Макс. — Только без толку это...
— Что ж так плохо?
— Документалки снимать — так кому они нужны?! Разве что какое удачное побоище засниму, как вот твое сегодня... В качестве репортажа или ковбойского боевика. А на художественное действо — где взять бабки на спецэффекты?
— Ум-гу, и с дедками та же история!.. Хотя — дедках: есть идея! Хошь клевые спецэффекты? Бесплатно! В смысле — за мою долю в сюжете! Снимем тут, а прокрутим на Земле. Супербоевик "Терминатор-18 в гостях у Горца"! А че, пойдет!
— Ага... Только назвать лучше просто "Риадан"! — и Макс приготовился выслушать сюжет и предложения. Но Славик махнул рукой:
— Тогда айда к Мельтору, там у него мой дружок тусуется. Женька. Вот он мне и рассказал про недавнюю историю. Ты только представь себе: старый храм, блеск и пыль, а посреди всего этого запущенного великолепия сражаются крылатый демон и золотая жидкометаллическая статуя! Жека это сам наблюдал!
Макс посмотрел в рукопись, вздохнул и сказал словно сам себе:
— И тут обошел!
— Ага. Работа такая... А еще в замке Мельтора тусуется твой тезка, напросившийся к хозяину замка в ученики.
— А, тот, что тебя гранитозадым все называет? — невинно поинтересовался Максим.
— Помнишь, ЗАРАЗА!
И троица отправилась к двери.
Обернувшись на пороге, подмигнут трактирщику. И, пока тот бежал с бутылками в руках, громко провозгласил:
— Товар-щи! Я иду к такому хорошему богу — Мельтору. Так что можете допивать без меня!
Сунув за пазуху одну из принесенных бутылок, мальчишка притянул за ухо трактирщика поближе и шепнул ему:
— Они на меня напали, идиоты — так что я за них не платил! Э, с моих сдачи не надо!.. Просто будет тебе с них двойной доход...
И затем, от самых дверей, вновь обратился ко всем:
— И это правильно, товарищи, даду-даду!
За дверью Славик полез за пазуху и достал оттуда только что купленную бутылку. Протянул Максу. Затем извлек оттуда же вторую... Третью... Четвертую и пятую протянул Тому, ядовито пояснив удивленным ребятам:
— Заначка еще никому не помешала... Не думаю, чтобы хозяин остался в накладе...
Глава 12
Лат прибыл дней через пять. Мишель думал, что он приедет попутным транспортом, а то и на коне, в крайнем случае — воспользуется одним из базовых космолетов, если это ТОТ САМЫЙ Лат — но то, что увидел он, поразило воображение.
— Лат приехал! Лат приехал! — горланили на разные голоса пацаны. Санька быстро растолкал валявшегося в предутренней дреме Мишку и поволок его на берег. У излучины реки белели шлюпочные паруса. Один, два, три... Белокрылые яхточки выходили из сияющего марева, висящего над водой, и плавно стремились вперед, покачиваясь на волнах. Двенадцать парусников приближались к пристани. Знакомые до боли, ремонтируемые всю зиму в "Муравейнике". Впрочем, нет — вот того гафельного тендера с жюль-верновским именем не было уже в эту зиму: он остался только на фотоснимках да в воспоминаниях старожилов. Зато не видно стремительного "Викта" — нового латовского эксперимента. От мыслей Мишеля отвлек Санька:
— Айда на Пристаня!
Лат был тот самый. И, разумеется, не один. Вместе с ним прибыли и его ученики. Весь "Звездный Ветер". Весь, кроме Мишеля.
— Они каждое лето приплывают к нам в городок, на парусную практику... — на бегу пояснил Илька.
Мишель осторожно подошел к Командору. Подошел и остановился, не зная, что и сказать. Действительно — как объяснить свое исчезновение из Отряда? Еще труднее рассказать, как оказался здесь.
Лат лишь мельком взглянул на юного Воина Сновидений, и повернулся к Саньке. Даже не поздоровался по имени, только головой приветственно кивнул! Мишель почувствовал, что ему словно соленый нож вонзился в сердце. Жгучая боль и обида. Как же так? Ну, понятно, исчез после прочухана в кабинете, можно посчитать, что дезертировал. Но ведь на самом-то деле не сбегал! Неужели Лат так просто отворачивается от одного из матросов своего Отряда? Или (робкая надежда, но все же!) это он просто решил показать сперва свою сердитость и праведный гнев, а потом простит и заговорит, как всегда?.. Трудно на такое понадеяться, но все же...
На берегу появился шут в зеленом камзоле и алой шапочке. Здесь никто не знал его имени, так и звали — Шут. Сжимая в руках гитару, он расправил крылья и перелетел через лодочную бухточку. Завис в полуметре от дощатого настила пристани, щипнул струны. Кивнул: "Приветствую тебя и твоих друзей, Изначальный. Эта моя песня — вам, крылатые в море!"... Песня словно родилась из тишины.
Вы слышите? — пружинный перезвон там? -
В барометре качнуло стрелку с места:
Дрожат от нетерпения норд-весты
За стартовой чертою горизонта.
Сейчас они, сейчас они рванутся.
Вы слышите — качнулся старый флюгер?
А ну-ка, поднимайте парус, люди!
Пора ему, как надо, развернуться!
Пора развернуться сполна...
И пусть нас волною встретит
Заманчивая страна -
Та сторона, где ветер!
Та сторона, где ветер...
Случалось, нас волна сшибала с палуб.
Бывало, что мы плакали от боли.
Но главное — чтоб быть самим собою -
А человек всегда сильнее шквала!
И хлесткие удары бейдевинда -
Не самые тяжелые удары.
А главное — чтоб спорили недаром,
Чтоб не было потом за все обидно.
Чтоб ясно смотрели в глаза
Друг другу и всем на свете,
Когда вернемся назад
Сквозь неспокойный ветер!
Вечный встречный ветер...
Мишель напрягся, почувствовав, что эта песня и о нем тоже... Удары ветра — не самые страшные удары... Когда от тебя отворачивается Друг и Учитель — это несравнимо больнее. И как тут сохранить ясность взгляда?..
А песня тем временем продолжалась:
Страшней, чем буря, серые туманы.
Страшнее всех глубин седые мели.
И если это вы понять сумели,
Плывите смело к самым дальним странам.
Но дальних стран и всех морей дороже
Два слова, тихо сказанные другом -
Когда, держа в ладони твою руку,
