Мария Симонова - Знак Избранника
— Я скажу ему… — опустив голову, пообещала девушка.
Старуха пожевала губами, глядя на воду, и вдруг проворчала едва внятно:
— Будь осторожна, Кошечка. Береги лапки от огня — может, сбережешь голову…
— Мы ограблены!.. До сих пор не могу поверить! Но они это сделали, Трис! — отрывисто говорил Гирбо Драш пирок-Пескиш сыну, меряя шагами свой обширный кабинет и сдержанно жестикулируя. — Но ты жив — благодарение Небу! Это — самое главное!
Он подошел к Трисопу и уже в который раз с момента его возвращения — а вернулся тот буквально только что, каких-нибудь двадцать сотов назад — обнял его за плечи. Потом отстранился и заглянул сыну в глаза.
— Но расскажи мне наконец — что произошло? один? Что с иг-летсом? Где Потрен, Ломби? Почему ты один?
— Отец, их больше нет… Был взрыв в хвостовой части — блёстр его знает, что там могло взорваться. Теперь уже не разберешься. Я выпрыгнул, чудом остался жив. Четыре дня добирался домой… Это всё… Теперь твоя очередь. Скажи, как могло произойти, что мелсимеры проникли в крепость?
Отец насупился и ответил не сразу.
— Хочешь верь, хочешь нет, но кто-то у нас в Дакропт-серте снюхался с ними, — мрачно сообщил он.
— Да этого быть не может! — не поверил сын.
— Когда мелсимеры лезли через стену, сигнализация не сработала. Кто-то ее отключил. Они сразу завладели складом с оружием. Потом взяли продовольственные склады. Испортили всю аппаратуру. Чего-чего, а портить они умеют на совесть — сам скоро убедишься. Из иг-летсов уцелел только один — Клат, он стоял на крыше центральной башни. Мы были застигнуты врасплох, практически безоружны — нам пришлось отсиживаться в ней. Это зверье убило девять моих людей. Утащило все, что смогло унести, — остальное испортило. Я уверен, что они действовали по наводке. И еще этот взрыв в твоем иг-летсе… Я должен немедленно начать расследование!.. Блёстр! Знать бы, где находится хоть одно их постоянное поселение! — Сцепив на груди руки, пирок-Пескиш вновь заходил взад-вперед по кабинету. До сих пор я никогда ими всерьез не занимался! Только контролировал численность поголовья для сохранения природного баланса. Но этот старый Дропсель пирок-Миззл — блёстр его забери! — был абсолютно прав, когда советовал мне выкосить все это Ляртово отродье под корень! Что он и сделал. А я — глупец! — позволял им до сих пор привольно пастись на моих землях! И они бессовестно обнаглели! Но теперь их беззаботной жизни пришел конец, Я ими займусь!
— Но не забудь, что у лесных людей имеется теперь не только оружие, но и сообщники в наших рядах! — не преминул напомнить сын.
Отец вскинулся, как гончая при звуках охотничьего рога.
— Не называй их людьми! — возопил он, покрываясь багрянцем. Но тут же волевым усилием взял себя в руки и уже спокойнее продолжил: — Пойми наконец, что существует определенная граница! Люди — это мы! А они — животные!
Это была старая отцовская песня. Тем не менее пирок-Пескиш строго-настрого запретил своим людям, «контролирующим численность» мелсимерского «поголовья», убивать их детенышей и молодняк.
— Но мелсимеры ведь совсем такие же, как мы, — возразил сын.
— Как мы?! — Отец изо всех сил старался сохранять спокойствие. — Послушай, сынок: у волка имеются глаза, уши, шерсть, четыре ноги, сердце, легкие и так далее. Все то же самое есть и у овцы. Но никому не приходит в голову, что они похожи.
Трисоп, улыбнувшись, покачал головой и хотел что-то возразить, но отец опередил его:
— Правда, у нас с мелсимерами этот перечень сходств куда длиннее. Но всё же он далеко не полон. Тебе не приходилось иметь с ними дела, иначе ты понял бы, что они — не такие же, как мы. Они — звери!
— Мне приходилось иметь с ними дело, — уточнил Пескиш-младший. — Причем на днях.
— Ты видел мелсимеров?.. Блёстрова пятка!.. И ты жив! Значит, они тебя не заметили?
— Как тебе сказать… Я видел женщину. И она меня видела.
— Они тебя видели? И после этого ты добрался живым до дома?.. Ну — счастлива наша звезда! Но раз ты видел женщину — значит, где-то в тех местах должно обитать ее племя: их женщины не живут поодиночке. И не уходят далеко от жилищ… Где это произошло?
— Лесное озерцо на юго-востоке. На карте оно обозначено, если не ошибаюсь, — Олик.
— Летим прямо сейчас! — сразу загорелся отец, но тут же осекся. — Нет, погоди… Тебе необходим отдых. Пожалуй, я слетаю один… С какой стороны озера ты её видел?
— Что ты намерен делать? — поинтересовался сын.
— Что делать? Сбросить десяток ракет на их норы!
— Постой, отец. Это будет лишняя трата времени и горючего: сверху невозможно обнаружить их жилища.
— Верно, их не легко найти. Но у меня есть свои приметы: человекообразные, как правило, оставляют следы.
— Почему же ты не отыскал по следам ту стаю, что грабила Дакропт-серт?
— Они оставляют следы там, где живут, но, как выяснилось, не там, где проходят ночью с добычей. А с чего ты взял, что это не та самая стая?
— Тогда я встретил бы их по дороге.
— Не вижу большой разницы. Не все ли равно, с каких выродков начинать, раз я решил заняться их поголовным истреблением?
— И молодняк? — спросил сын.
— Всех!
Отец разозлился всерьез и был настроен решительно.
— Значит, ты хочешь лететь? Сейчас?
— Да, разумеется. Это дело нельзя откладывать — раз они тебя видели, то могут сменить место обитания.
— Тогда я лечу с тобой! — отрезал сын.
— Но ты голоден, — возразил пирок-Пескиш. — Я уже распорядился подать тебе обед в малом зале…
— Ничего, обойдемся. Пожую что-нибудь в дороге.
Он хлопнул отца по плечу и, развернувшись, первым покинул кабинет.
Иг-летс раз за разом облетал вокруг озера, делая все расширяющиеся круги и вновь возвращаясь к исходной точке. За штурвалом сидел Трисоп дрос-Пескиш. Изучая с высоты рельеф берега, он разглядел и небольшую излучину левее того места, где встретил этой ночью лесную девушку. Вот куда она ускользнула, пока он исступленно шарил по дну в поисках ее тела.
Дрос-Пескиш сжал зубы. Воспоминания были слишком свежи.
— Никаких признаков! — сообщил между тем пирок-Пескиш, внимательно вглядываясь в лесные заросли внизу. Затем поднял глаза на сына.
— Трис, ты испытал сильное потрясение, потом четыре дня бродил по лесу израненный, голодный… Она не могла тебе примерещиться?
Дрос-Пескиш упрямо мотнул головой.
— Она мне не примерещилась.
— Ну тогда, может быть, приснилась?..
— Не записывай меня в идиоты! — вспылил сын. — Говорю тебе, что я видел ее так же близко, как тебя сейчас! Я к ней прикасался!..
