Юрий Никитин - Владыки Мегамира
Семен, оставшись почти на грани видимости, застыл в ужасе. Чудовища разъяренно носились рядом с варваром, сбивали с ног, когтистые лапы пробегали по его телу, дрались между собой, на человеческую фигурку фонтанами брызгала зеленая кровь, но варвар не падал — вцепился в люк.
Внезапно — Семен не поверил глазам — крышка поехала вбок. Варвар словно сам открыл закодированный механизм — тут же прыгнул в люк. Семен на миг увидел обращенное в его сторону лицо.
Сердце от ужаса колотилось с такой силой, что ребра раздвинулись от боли: еще чуть — и выпустят на свободу. За те минуты, пока бежал к раскрытому люку, страху натерпелся на сто жизней. Звери бросались с распахнутыми мандибулами, с распростертыми клешнями — так ему казалось, с пастями, больше похожими на туннели. Лишь в самый последний миг алломон заставлял хищника сворачивать, набрасывались в слепой ярости на других, во все стороны хлестали мощные струи крови, рассыпались по листьям крупными шарами зеленой слизи.
Он добрался до люка, крышка закрывала отверстие надежно. Над ним мелькнула тень, толстые лапы вмяли лицом в железо, послышался скрип мандибул и треск панцирей. Семен навалился изо всех сил, сдвинул, спешно протиснулся, сдирая кожу на бедрах. Едва не сорвался в туннель, но, дрожа от страха, заставил себя задвинуть люк. Пока летел в прыжке вниз, сверху все слышался затихающий лязг жвал, треск панцирей и хруст выдираемых внутренностей.
Влад, как ураган, несся по знакомому уже коридору. Двери по обе стороны распахнуты, по полу пустые коробки, бурдюки, изорванная пленка, выпотрошенные оотеки. Кое-где блестят лабораторные столы с остатками приборов.
Он с разбега ворвался в главный зал. Если бы Полищук и его люди задержались, устроили засаду! Нет, не решились. Или не ждали. В зале разгром, будто в ярости каталась и прыгала на стены раненая сколопендра. На развороченной аппаратуре потеки слизи, странно мерцают осколки мнемокристаллов...
Очутившись перед панелью связи, он торопливо пробежал пальцами по клавишам, пробовал подавать команды голосом, повышая и понижая тембр, перетрогал сенсоры. Из кожуха при касании высыпались дымящиеся крупинки, пахло горелым.
Чувствуя себя слабым и тяжелым, словно очутился в жутком мире, откуда пришли предки, он подошел к переговорнику, вмонтированному прямо в стену, с силой повернул рычаг.
Щелкнуло, проскочила синяя молния, мощно запахло грозой. Экран пошел волнами, медленно высветилось ослепительное, неправдоподобно синее небо, зачем-то забранное в частый забор из железных прутьев в палец толщиной. Сбоку выплыло белое пятно, отодвинулось, входя в фокус. На Влада с экрана с непониманием смотрел Полищук, хозяин подземного убежища!
Тараща глаза, судорожно облизал бескровные губы:
— Ты... Мы слышали взрыв. Твоих рук дело?
Влад ответил хрипло:
— Соображаешь очень быстро. И верно. Догадайся про остальное.
Полищук потрясенно всматривался в залитое кровью лицо. За плечами генетика появились бледные пятна, приблизились. Влад узнал коллег Полищука. В левой половинке груди больно ныло, Влад морщился, помял мышцу.
— Где Кася? — спросил он тем же хриплым безжизненным голосом.
— Как ты взорвал? — потребовал Полищук. Глаза сузились словно у хищного зверя, он подобрался как богомол перед броском.
— Ребенок знает, — проговорил Влад, распухшие губы шевелились с трудом, — что если из ваших баллонов выпустить кислород и водород, получится гремучий газ, он взрывается от малейшей искры... Еще неясно? А стоит капнуть обычным глицерином на обычные кристаллы марганца — у вас их в избытке, — потом успеть бы унести до взрыва ноги... Трудность не в том, чтобы взорвать, а чтобы не разнесло вдребезги...
Полищук отшатнулся, словно варвар ударил кулаком в лоб. В глазах метнулся страх, начало появляться опасное понимание, но вмешался краснолицый генетик с багровым лицом, словно потерявший кожу, оттолкнул Полищука, заорал люто:
— Дерьмо!.. Не захотел жизни, так умри, поганая тварь!.. Без Станции обойдемся, но ты там подохнешь!.. А выберешься, тебя ждут джамперы!
— Твоих джамперов уже едят, — ответил Влад. Поправился. — Уже доели. Как и крылатых червяков, на которых прыгали. Как и весь лес в радиусе мили. Отныне такого народа нет.
Петр отшатнулся, как и Полищук — в словах варвара звучала обрекающая убежденность. Полищук внезапно приблизил лицо к экрану:
— Они... тоже? Как ты смог?
— В ваших складах много растворов, — ответил Влад тяжело. Голова его падала на грудь, он едва держался на ногах. — Кто не умеет делать один новый раствор из двух известных, в Лесу не выживет. А на складе были сотни растворов. Где Кася?
— Она с нами, — ответил Полищук быстро. — Но как ты, находясь в другом месте, открыл вентили на баллонах? Их по радиосигналу не откроешь!
— Открыл ночью, залепил смолой, сам ее составил... Воздух сухой, испаряется быстро. Нужно было только рассчитать слой... Почему Кася не покажется?
— Она плохо себя чувствует, — ответил Полищук так же быстро. — А как ты сейчас попал на Станцию? Ведь ты вошел сверху? Нижние этажи были залиты газом!
— Как и вышел. Кто-то забыл закрыть дверь.
— Я сам ее закрыл, — сказал Полищук напряженно, глубоко запавшие глаза инквизитора не отрывались от обезображенного лица. — На кодовый замок!
— Хочу увидеть Касю, — потребовал Влад.
Несколько мгновений ломали друг друга взглядами. Полищук первым отвел глаза, буркнул, ни к кому не обращаясь:
— Приведите.
Кася появилась замученная, с синяком на скуле, лицо осунувшееся, заплаканное. Ахнула, глаза заблестели как утренние звезды, умытые росой:
— Влад!.. Ты цел!.. Ты такого наделал, такого... Теперь верю, что ты можешь все. Ты — лесной бог, Влад! Это просто чудо... Влад, они погрузили на этот воздушный шар автоклав с зародышами! Это ужасно, скоро...
Ей зажали рот, утащили, заломив руки. Влад слышал затихающий крик. Полищук смотрел холодно, вместо злого торжества, которое ожидал увидеть Влад, в темных глазах ясно читался страх:
— В заложниках вроде бы нет острой нужды, но все же... Когда играешь против тебя, надо иметь крупные козыри. А козырь весомый, верно?
Влад сжал кулаки, враг не должен видеть дрожащие пальцы. Голос был тяжелый, размеренный, однако страх в глазах Полищука перешел в откровенный ужас:
— Угадал. Отличие дикаря от цивилизованного в том, что дикарь не может убить беззащитную женщину. Рука не поднимется! Даже во имя высших целей... Но ты не подумал, что мог ошибиться?
Полищук дернулся, словно пронзенный разрядом. С ужасом уставился в злое лицо, — кровавая пленка засохла, осыпалась, словно с гранитной скалы. В глазах полыхнуло полное понимание. Дернулся, но его опередили визжащие коллеги, кинулись на пульт управления, будто ощутили запах гремучего газа или даже ощутили как по команде с этого пульта, где сидит варвар, поднялась перегородка между азотной кислотой и нитроглицерином, образовав вещество, которого не было в их гондоле еще минуту назад.
