Артур Кларк - Око времени
– Я не всегда знаю, что ему можно рассказывать, – призналась Бисеза. – Он – человек из девятнадцатого века. Господи, и он такой молодой.
– Молодой, но не ребенок, Бис, – укорил ее Кейси. – В бою с монголами за нас погибли и парни моложе его. И ты знаешь, он за тебя жизнь отдать готов.
– Знаю.
– Ну так о чем же, – не отступался Абдыкадыр, – ты не хочешь ему рассказать?
– О самых худших моих подозрениях.
– И что это за подозрения?
– Я думаю о тех фактах, с которыми мы сталкивались начиная со дня номер один. Ребята, наш маленький кусочек Афганистана – и лоскут неба над ним, внутри которого сохранился «Союз», – это все, что проскочило через Разрыв из наших дней. И как бы старательно мы ни искали, мы ничего не обнаружили на планете из эпох, более поздних, чем наша. Нас отобрали последними. Вам это не кажется странным? С какой стати исторический проект продолжительностью в два миллиона лет оборвался на нас?
Абдыкадыр кивнул.
– Понятно. Потому что мы и есть последние. После нас уже отбирать некого. Наш год, наш месяц были последними. Даже день.
– Я предполагаю, – медленно произнесла Бисеза, – что в этот последний день должно случиться что-то ужасное – ужасное для человечества или для планеты. Может быть, поэтому нас не должны волновать парадоксы времени. Вернуться назад и изменить историю… Потому что после нас на Земле не осталось истории, которую можно было изменять.
Абдыкадыр проговорил:
– Возможно, это и есть ответ на вопрос, который пришел мне в голову, когда ты описывала свою теорию разрывов пространства-времени. Наверняка для того, чтобы вот так разорвать пространство-время, нужно колоссальное количество энергии. Не с этим ли столкнулась Земля? – Он развел руками. – Речь о какой-то глобальной катастрофе: о гигантском оттоке энергии, при котором Земля – как снежинка перед жерлом пылающей топки. Энергетический ураган, разрывающий время и пространство…
Кейси зажмурился и хлебнул еще вина.
– Боже мой, Бисеза. Я так и знал, что ты испортишь настроение.
– А может быть, именно из-за этого, в первую очередь, и произошел отбор, – продолжал развивать мысль Абдыкадыр.
Бисеза до этого не додумалась.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну вот, представь: должна сгореть библиотека. Как ты поступишь? Побежишь вдоль стеллажей, будешь хватать все, что сумеешь спасти. Может быть, структура Мира представляет собой упражнение в спасательных работах.
Кейси, не открывая глаз, добавил:
– Угу. Или упражнение в грабеже.
– Что-что?
– Да может быть, эти Первенцы здесь не только для того, чтобы стать свидетелями конца. Может быть, они этот конец и вызвали. Зуб даю, до этого ты тоже не додумалась, Бис.
Абдыкадыр спросил:
– Но почему ты не можешь рассказать об этом Джошу?
– Потому что он полон надежд. И я не могу эти надежды разбить.
Какое-то время они сидели в напряженной задумчивой тишине. А потом стали обсуждать планы на будущее. Абдыкадыр сказал:
– Я так думаю, Евмен видит во мне удобное орудие для осуществления своих бесконечных попыток отвлекать и развлекать царя. Я предложил экспедицию к истокам Нила. Первенцы, судя по всему, сохранили группы людей из самых первых ответвлений, отпочковавшихся от обезьян. Но какие ответвления были самыми первыми? Какие качества у этих наших давних волосатых предков, обнаруженные Первенцами, позволили им отнести этих существ к разряду людей? Вот какой подарок мне хотелось бы преподнести Александру…
– Высокий запрос, – кивнула Бисеза. Она, если честно, думала, что Александр на это не купится. Ближайшему будущему предстояло быть окрашенным мировоззрением Александра – то есть снами о героях, богах и мифах, а вовсе не погоней за решением научных вопросов. – У меня такое чувство, что ты везде найдешь себе место, куда бы ни пошел, Абди.
Он улыбнулся.
– Меня всегда тянуло к суфийской традиции. Исследование веры изнутри – там, где я сам мало что значу.
– Вот бы и мне так, – серьезно проговорила Бисеза. Кейси ворчливо проговорил:
– Что касается меня, то мне очень не хотелось бы прожить жизнь в тематическом парке имени Джеймса Уатта. Я уже пытаюсь дать старт новым отраслям промышленности – электричеству, даже, может быть, электронике…
– Он хочет сказать, – сухо прокомментировал Абдыкадыр, – что станет школьным учителем.
Кейси поморщился и постучал пальцем по лбу.
– Просто хочу позаботиться о том, чтобы то, что хранится вот тут, не погибло, когда я помру, а то ведь потом целым поколениям бедолаг придется заново делать кучу открытий.
Бисеза взяла его за руку.
– Это просто здорово, Кейс. Думаю, из тебя получится очень хороший учитель. Я всегда думала о тебе как о хорошем суррогатном отце.
Сорвавшаяся с языка Кейси батарея английских, греческих и даже монгольских ругательств прозвучала весьма впечатляюще.
Бисеза встала.
– Ребята, очень не хочется вас покидать, но все-таки мне надо немного поспать.
Инстинктивно они потянулись друг к другу, положили друг другу руки на плечи и прижались друг к дружке головами, словно футболисты перед матчем.
Кейси спросил:
– Тебе «синий бомбардировщик» дать?
– У меня есть одна капсула… Вот что, – прошептала Бисеза. – Отпустите обезьянолюдей. Если я могу вырваться из клетки, надо и им дать такую возможность.
Кейси отозвался:
– Обещаю… Не прощаемся, Бис.
– Нет. Не прощаемся.
Абдыкадыр произнес нараспев:
– Зачем дается жизнь, чтобы потом ее у нас отняли…
Кейси буркнул:
– Мильтон. «Потерянный рай», точно? Это Сатана говорит Богу.
Бисеза покачала головой.
– Ты никогда не перестанешь удивлять меня, Кейси. Но Первенцы – не боги. – Она холодно усмехнулась. – А Сатаной я всегда восхищалась.
– Фиг с ним, – махнул рукой Кейси. – Первенцев надо остановить.
Последнее мгновение затянулось. А потом Бисеза ушла, оставив своих друзей в компании с кувшином вина.
Бисеза разыскала Евмена и попросила разрешения уйти с пира.
Евмен держался подтянуто, спокойно и, судя по всему, был трезв. Скованно, с большим акцентом, он проговорил по-английски:
– Хорошо. Но, госпожа, только при условии, что ты позволишь мне немного пройтись с тобой.
В сопровождении несколько телохранителей они пошли по дороге Процессий. Зашли в жилой дом, занятый капитаном Гроувом. Гроув обнял Бисезу и пожелал ей удачи. Бисеза и Евмен пошли дальше, вышли из города через ворота Иштар, подошли к шатровому лагерю войска.
Ночь была ясная и холодная. Время от времени через плывущие в вышине желтоватые облака проглядывали незнакомые звезды и тощий серпик Луны. Там, где Бисезу узнавали, ее приветствовали – кричали и размахивали руками. В ее честь воинов по приказу царя одарили мясом и вином. Казалось, весь лагерь не спит. Внутри шатров горели светильники, музыка и смех поднимались к небу, как дым.
