Андрэ Нортон - Гаран вечный: Кристалл с грифоном. Год единорога. Гаран вечный
— Ты хочешь уйти к своей матери?
— Ты этого боишься? Ты, который никогда не хотел признавать себя моим отцом? — ответил Херрел. — Я же сказал тебе, мне не нужен никто из вас — ни мать, ни отец. Теперь ты позволишь нам пройти через ворота?
Хирон отошел в сторону.
— Как хотите. — Голос его был так же лишен выражения, как и его лицо.
Херрел и я выехали из ворот, и ни один из нас не оглянулся назад. И это были последние ворота между нашим прошлым и нашим будущим. Нас было только двое — Джиллан и Херрел. И этого было достаточно.
Гаран вечный
(перевод Н. Несмеловой)
В Пещере Спящих лежит Гаран, чью историю поведала мне Трэла. Но до него — задолго до него — там были другие.
Поэтому, когда я попросил Дочь Древних, она привела меня в удивительную комнату, где в столы были вделаны зеркала видения. Она села и посадила меня рядом с собой.
— То, что мы сделали вдвоем в забытом мире Кранда, долго-долго лежало между нами. Наконец, оно ушло, но я побаиваюсь вызвать это снова. Мы дорого заплатили за это. Мы платили трижды: один раз в Ю-Лаке и два раза в Пещерах. И все-таки мне будет приятно снова посмотреть на самое великолепное зрелище, которому я когда-либо была свидетельницей.
Смотри, Лорд!
Она подняла над зеркалом свою тонкую руку. И зеркало затуманилось.
Часть первая
Глава 1
Через голубой туман
Через шесть месяцев и три дня после того, как вконец измученная Великой войной 1965–88 года Земля подписала Шанхайский мир, в парке Нью-Йорка на скамейке сидел молодой человек и безнадежно разглядывал гравий под своими скверными, изношенными башмаками. Его научили сидеть на месте пилота в кабине управления истребителя, а больше ничему. Поиски надлежащего места в цивилизованном мире стоили ему здоровья и гордости.
Кто-то подошел и сел на другом конце скамейки. Летчик внимательно оглядел его. Вот у этого типа приличная обувь, теплое пальто, видно, что он обеспечен и доволен жизнью. Хотя человек этот был уже не первой молодости, он был легок в движениях и выглядел подвижным и деятельным.
— Вы — капитан Гарайн Фитерстон?
Удивленный летчик кивнул. Два года назад он, капитан Гарайн Фитерстон из Объединенной Демократической Армии, руководил опасным Истребительным рейдом в опустошенных странах Азии и нанес сокрушительный удар большой экспедиционной армии, тайно сгруппировавшейся там. Это было эффектное дело и принесло пережившим его некоторую славу.
Новоприбывший достал из бумажника газетную вырезку и показал ее летчику.
— Вы — тот человек, которого я ищу, — сказал незнакомец, пряча вырезку обратно. — Храбрый, инициативный и умеющий думать пилот. Человек, командовавший таким рейдом, стоит того, чтобы в него вложить деньги.
— Это — предложение? — устало спросил Фитерстон. Он уже не верил в удачу.
— Я — Грегори Фарсон, — сказал тот, как будто это было ответом на вопрос.
— Антарктический человек?
— Именно. Как вы, вероятно, слышали, моя последняя экспедиция была остановлена распространением военных действий на тот район. Теперь я снова собираюсь плыть под парусами на юг.
— Но я не понимаю…
— Каким образом вы можете мне помочь? Очень просто, капитан Фитерстон. Мне нужны пилоты. К сожалению, большинство из них взяла война. Мне повезло, что я встретил такого, как вы…
Это было действительно просто. Однако, Гарайн окончательно поверил в это, лишь когда они через несколько месяцев достигли ледяного берега полярного континента. Увидев на берегу три больших самолета, он заинтересовался движущими мотивами, которые скрывались за планами Фарсона.
Когда грузовой корабль отплыл, чтобы вернуться только через год, Фарсон собрал всех. В группе были трое летчиков, все ветераны войны, и два инженера, которые большую часть своего рабочего времени тратили на вычерчивание карт.
— Завтра, — шеф оглядел всех, — мы отправляемся вглубь континента. Сюда, — он указал на красную линию на разложенной перед ним карте. — Девять лет назад я участвовал в экспедиции Вердена. Однажды, когда мы летели к югу, наш самолет попал в какой-то причудливый поток воздуха и сбился с курса. Мы летели вслепую и вдруг увидели вдалеке плотный голубой туман. Он как бы поднимался прямой линией от плоскости льда до неба. К несчастью, горючее у нас было на исходе, и мы не рискнули приблизиться, чтобы исследовать этот туман, и повернули назад, к базе.
Верден, кстати, не заинтересовался нашим рапортом, и мы так и не провели исследования. Три года назад экспедиция Каттака искала по приказу Диктатора залежи нефти и тоже видела этот туман. Так вот, сейчас мы отправимся его исследовать!
— Почему, — с любопытством спросил Гарайн, — вы так жаждете попасть в этот туман?
Фарсон замялся было, но ответил:
— Есть предположение, что подо льдом, покрывающим этот континент, скрываются богатые залежи минералов. Я думаю, что этот туман является результатом какой-то формы вулканической активности и, возможно, трещин в земной коре.
Гарайн хмуро взглянул на карту. Он не очень верил этому объяснению, но Фарсон платил, так что Гарайну пришлось откинуть сомнения — приходится многое прощать человеку, который тебя регулярно кормит.
Четыре дня спустя они вылетели. Хэмли, один из инженеров, Раульсен, пилот, и Фарсон заняли один самолет; другой инженер и пилот — второй, а Гарайн, по особой просьбе — один в третьем самолете.
Он радовался своему одиночеству, когда они поднялись в бело-голубую пустоту. Его самолет был тяжело нагружен, поэтому не мог и пытаться следовать за другими в верхние слои атмосферы. Они переговаривались по радио, и Гарайн, защелкивая наушники, вспомнил, что говорил утром Фарсон:
— Туман искажает радиоволны. В нашей последней экспедиции слышимость была очень скверной, вроде как, — он засмеялся, — речь на иностранном языке.
Пока они шли над ледяной поверхностью, Гарайн подумал, что, может, то была и в самом деле речь какой-нибудь тайной экспедиции, вроде экспедиции Каттака.
В герметически закрытой кабине он не чувствовал мороза, и машина шла гладко. С легким вздохом удовлетворения он откинулся на мягком сиденье, не сводя глаз с курса, которым следовали самолеты над ним и впереди него.
Примерно через час после вылета с базы Гарайн увидел впереди темное облако. И тут же зазвучал в наушниках голос Фарсона:
