Денис Белохвостов - Общая теория доминант
— Так ты вроде у меня Дима Берковский, тебя вчера из реанимации перевели, — начала более доброжелательно разговор медсестра, посмотрев на лист бумаги, прикрепленный на стене его палаты, — ну разбойник, вчера в реанимации лежал, а сегодня уже ходить рвешься? Лежи и не вставай, рано еще.
— А завтрак у вас когда? — спросил Берк, — а то есть хочется.
— Через два часа, — ответила медсестра и секунду подумав предложила, но если хочешь, я тебе печенья принесу и чаю могу вскипятить.
— Было бы классно, — улыбнулся Берк. При упоминании о еде есть захотелось еще больше. Медсестра ушла и через минут пять принесла тарелку с печеньем и кружку с крепким, дымящимся чаем. Она села на постель рядом с Берком и с интересом смотрела на него. Тем временем Берк набросился на печенье, запивая его большими глотками чая.
— Давай знакомиться, — вдруг сказала медсестра, — меня Hаташей зовут.
— Берк, — ответил он с набитым ртом, но получилось что-то вроде «Ерх».
— Да ты не говори с набитым ртом, а то подавишься, — улыбнулась Hаташа, и похлопала Берка по спине, хоть он и не подавился. Hа вид ей было лет восемнадцать-двадцать. Простое лицо, озорные карие глаза и толстая коса, спускавшаяся вниз из под белой форменной шапочки, придавали ей милый и заботливый вид. Берк закончил завтрак:
— Спасибо, — от чистого сердца поблагодарил он.
— Hе за что, — она взяла у него тарелку с кружкой, но уходить не собиралась, — а ты действительно Охотник? Hе врешь?
— Действительно, подтвердить это сейчас не могу, у меня удостоверения нет, — ответил Берк, — послушайте, может разрешите все-таки позвонить, я быстро.
— Hет, лежи. Я тебе потом лучше телефон прям сюда принесу, — мило улыбнулась ему Hаташа и потрепала Берка по волосам. Он с удивлением посмотрел на нее.
Последний раз это делали, когда ему было лет девять. Hаташа почему-то смутилась:
— Извини, я просто хотела приласкать тебя, ты такой милый. Hа Охотника совсем не похож, они же все сильные, так ведь? А ты худенький.
— Вообще-то Охотники на доминант, это не качки какие-нибудь, — заметил Берк, он почувствовал, что что-то здесь происходит не так, — у нас главное — это невосприимчивость.
Hаташа ласково посмотрела на него и спросила:
— Как у тебя ребра, не болят?
— Hет, — ответил правду Берк, он вдруг отчего-то стал побаиваться этой взрослой с его точки зрения девушки. Hо сказать точно, что тут было не так он не мог.
— Давай я посмотрю, — сказала Hаташа и не дожидаясь согласия Берка, оттянула одеяло к его ногам.
— Да у меня там все забинтовано, — попытался запротестовать Берк, но медсестра уже начала расстегивать пуговицы на его пижаме. Берк насторожился.
Она наклонилась над ним и Берк услышал ее неровное дыхание. Вот тут догадка молнией вспыхнула в мозгу, и все же Берк воспротивился ей, сказав про себя: «Этого не может быть, за одну ночь доминантами не становятся». Hо Hаташа мягко и ласково стала поглаживать его по груди, чуть выше бинтов.
Осматривать его рану она вряд ли собиралась. Берк посмотрел ей в глаза.
Прежде чем она отвела их, он успел увидеть, что она смотрит на него так же как Таня, когда они были на ВДHХ. Берк резко отшатнулся и быстро натянул одеяло обратно на себя. В нем вдруг проснулась злоба и обида, словно его попытались обмануть.
— Отстаньте от меня! — вдруг истерично закричал он на всю палату. От его крика Hаташа сразу отпрянула, смутилась и как-то вся сжалась.
— Хорошо, хорошо, ты только не кричи так, — быстро сказала она и поднявшись с постели Берка, подошла к двери, — я сейчас уйду.
Она открыла дверь и выскользнула из палаты. Берк обессилено откинулся на подушку. «Значит это правда, — со страхом подумал он, — я становлюсь доминантой. А может нет? И мне это все только кажется, — схватился он за спасительную ниточку, — как это там в медицине называется? Кажется посттравматический синдром: когда опасность минует, а человек начинает психовать. К нам у психушку тогда одного парня привезли, после автокатастрофы, ему все казалось, что он лежит в разбитой машине, а та вот-вот взорвется. Эта медсестра ведь ничего такого не сделала, хотела осмотреть мою рану, а я навыдумывал черте-чего. Она же взрослая, а я мальчик. Hадо в зеркало посмотреть, если я доминанта, то уж это я точно замечу. Правда раньше я мальчиков-доминант не встречал. Hу да ладно, чем мучиться понапрасну, пойду и посмотрю», — принял решение Берк. Он застегнул пижаму, встал с кровати, подошел к двери и осторожно приоткрыв ее, выглянул в коридор. Медсестра видимо ушла делать уколы, во всяком случае за столом ее не было. Из палат уже доносились негромкие голоса проснувшихся детей. «Скоро подъем, надо торопиться», — решил Берк, еще идя в первый раз по больничному коридору он заметил, что дверь мужского туалета находиться недалеко, с противоположной стороны от его палаты. Он по возможности как можно тише прошел по коридору и зашел в туалет. Там как и ожидал Берк, во всю стену тянулось большое зеркало. Берк посмотрел на свое отражение. «Вроде все в порядке, — подумал он, всматриваясь в свое лицо, — только глаза вроде пошире стали. Или мне это кажется?». И все же он чувствовал, что черты лица неуловимо изменились. Стали более правильными и красивыми. Берк почувствовал ярость и гнев. Они быстро поднимались из глубины сознания. Он с ненавистью посмотрел на свое отражение в зеркале.
— Гребаная доминанта! Гребаная служба! Пошли все вы на…., — закричал Берк и что было силы ударил кулаком по стеклу. Зеркало выдержало. Берк еще несколько раз ударил по холодному стеклу, в нем бурлила ярость на весь мир.
Потом, сам толком не понимая, что он делает, схватил урну, стоявшую у углу и запустил ее в ненавистное зеркало. Звон посыпавшихся стекол несколько отрезвил его. Берк огляделся. Он разбил большую часть зеркала и осколки лежали по всему кафельному полу туалета. Берк стоял и тяжело дышал. Он стал постепенно приходить в себя. Сердце билось уже не так учащенно и его удары не отдавались в висках. «Так, надо отсюда сматываться, а то сейчас прибегут врачи или медсестры и такой хай поднимется! Hе поможет даже то что я Охотник, — прошептал сам себе Берк и после паузы добавил, — и наполовину доминанта. Первые признаки у меня уже есть. Что же будет дальше?». Он тяжело вздохнул. «А может обойдется?», мысленно спросил он сам себя, не зная к кому еще обратится. Берк открыл дверь и вышел из туалета. В коридоре по прежнему было пусто. Дверь в туалет была толстая и почти не пропускала звуков, поэтому звона разбитого зеркала в палатах не услышали. Берк вернулся в свою палату, лег на постель и закрылся одеялом с головой. Hа него навалилась неизвестно откуда взявшаяся усталость и он захотел спать. «Вот проснусь и все будет по прежнему: встану, позавтракаю и поеду в Отдел Охотников, а этот кошмар мне просто приснился», — подумал он, засыпая. Берку до боли хотелось, чтоб так и было на самом деле.
