Алекс Карр - 7-я книга. День Откровения
Понравилось людям и то, что Антикриминальный Трибунал самым решительным образом пресек проповеди религиозных деятелей, ратующих за особую миссию некоторых народов и жесткими заявлениями, иногда направленными против целых религиозных конфессий и даже народов, силой принудил их отказаться от своих ортодоксальных воззрений. Общество, при этом, не стало менее религиозным, но было вынуждено терпимо относиться к иноверцам. Даже то, что Антикриминальный Трибунал бесцеремонно вторгался в каждую семью и грозился покарать любого, кто посмеет истязать своих домочадцев, люди приняли с благодарностью.
Особенно Джейн возмущалась после того, как по всему миру стали в огромных количествах распространяться небольшие электронные устройства, тут же названные браслетами безопасности, с помощью которых, якобы, можно было дать сообщение прямо в Антикриминальный Трибунал о том, что ваша жизнь подвергается угрозе. При своих изящных размерах, эти браслеты обладали микрокомпьютерами, которые даже без участия их владельцев могли подать сигнал тревоги, стоило резко повыситься их кровяному давлению и частоте пульса. Эти микрокомпьютеры, настроенные только на владельцев браслетов безопасности, могли даже определять то, из-за чего это, вдруг, они взволновались, из-за любовного приключения или от того, что кто-то внезапно наставил на тебя пистолет.
Она жестоко бичевала эти устройства в своих статьях, называя их дьявольской уловкой, гнусной провокацией, но с удивлением обнаружила, что почти все её коллеги предпочитали иметь их при себе. В дальнейшем она убедилась, что именно эти браслеты позволяли полиции и службе спасения, а не Трибуналу, приходить людям на помощь в критических ситуациях и это окончательно усмирило уличную преступность. Хотя полицейские в своих частных разговорах с ней неоднократно говорили, что им приходится теперь постоянно работать с оглядкой на Трибунал, так как они боялись, что именно с них в первую очередь будет спрошено за то, что они не примчались на помощь по первому сигналу, они были довольны.
Впрочем, как раз в этом случае Джейн понимала, полиция оказалась в выгодном положении сразу же, как только получила возможность с исключительной точность засекать место, из которого подавался сигнал о помощи. По требованию Антикриминального Трибунала каждый полицейский участок, каждая полицейская машина были теперь оснащены специальными компьютерами и антеннами, способными принять и обработать сигнал такого устройства, передающего звук и изображение. В своих гневных письмах оскорбленные читатели приводили ей случаи из своей собственной жизни, когда им удавалось избежать насилия только показав угрожавшему им человеку свой браслет безопасности. В какой-то мере она сама принесла Антикриминальному Трибуналу извинения за свою предвзятость по отношению к системе личной безопасности.
Большинство статей, которые написала Джейн, были направлены не против того, что какая-то всесильная организация поставила своей целью искоренить преступность, а против того, как это делалось. Она выступала против экзекуций, когда люди, пусть даже и преступники, исчезали бесследно, а все их имущество оказывалось отчужденным неизвестно в чью пользу. То, что благотворительные фонды получали многомиллионные пожертвования, было, на её взгляд, весьма слабым утешением по сравнению с тем, что ни один из преступников, пойманный этой организацией, не предстал перед судом.
Но больше всего Джейн выступала против того, что мнение большинства людей сводилось к такой простой, если не примитивной, но весьма удобной, формулировке – закон, дескать законом, а Антикриминальный Трибунал представляет собой высшую справедливость и потому обыватели так истово поддерживали его деятельность. Ей была неприятна сама мысль о том, что кто-то без длительных дискуссий и референдумов взял и решил вопрос о том, что справедливо, а что нет, что есть добро, а что зло.
Словно Дон Кихот, Джейн отважно обвиняла Всемирный Антикриминальный Трибунал в бесчеловечных, варварских методах, сравнимых с деяниями Гитлера и Сталина, говорила о десятках тысячах людей, от которых не осталось даже могил и находила понимание только у работников спецслужб, которые, похоже, просто завидовали возможностям этой тайной и всемогущей организации. Её же саму со всеми её обличительными статьями, эта организация, кажется, даже и не замечала. Но оказалась, что это было вовсе не так и Джейн, наконец, сама убедилась в этом. Она не только проникла в самое сердце этой организации, но и узнала о ней просто невероятные вещи.
Джейн была поражена тем, что ей было открыто. Поначалу, она сочла это все наваждением, но она несколько раз разговаривала по телефону со своими друзьями, с редактором своей газеты и воочию убедилась в том, что это не сон. Иногда она звонила сама, иногда звонили ей, но ни разу никто не сделал ей предупреждающего знака, к ней не была приставлена охрана, она расхаживала и рассматривала все, что хотела и была уверена в том, что может уйти в любой момент. Единственное, о чем её попросил Эд Бартон, так это довести дело до конца, ведь она была главным контролером их очередной экзекуции. С его слов выходило так, что именно на Джейн возлагалась теперь обязанность сопровождать банду террористов всюду, вплоть до места их будущего обитания, чтобы контролировать все их действия, а на это, по мнению Эда, должно было уйти не менее трех месяцев, включая время, отведенное на подготовку террористов к новой жизни.
Когда Джейн попросила предоставить ей трехмесячный отпуск, редактор сделал это хотя и без особой радости, но и без лишних вопросов. И в этом случае явно не обошлось без чьего-то заступничества. Оценивая ситуацию с позиции нынешнего дня, Джейн начала понимать и то, что многие её статьи никогда бы не увидели свет, если бы не чье-то давление на редактора, уж слишком одиозными они были. Кто-то явно подсказывал её боссу, что резкий, зачастую грубый тон её статей вполне устраивает кого-то и теперь Джейн стала догадываться, кого именно. Совершая прогулку под ослепительно ярким солнцем, она спросила своего проводника:
– Серж, скажите мне, как вы относитесь к моей писанине?
Совершая головокружительный прыжок, Серж ответил ей непринужденно и весело:
– Милая Джейн, большей чуши о Трибунале мне не приходилось читать. Вы умудрились обвинить нас во всех смертных грехах, но, признаюсь честно, вы всегда делали это очень оригинально, с большой выдумкой и в прекрасном стиле. Кое-какие из ваших статей мне очень запомнились. Особенно мне нравятся ваши комментарии к заявлениям Трибунала, а еще меня всегда удивляли ваши аналитические способности. Вы несколько раз смогли очень точно предсказать время и направление нашего следующего удара, чем заставили нас поволноваться. Вы великолепный журналист, Джейн, а ваша способность добывать информацию, просто изумляет. – Серж, которого Джейн могла видеть только на непрозрачном, жидкокристаллическом, лицевом щитке-экране, плавно опустился на поверхность Луны и, повернувшись лицом к ней, сказал меняя тему – А теперь я покажу вам самый быстрый и экономичный способ передвижения по Луне, знаменитый кенгуровый шаг.
