Эдмонд Гамильтон - В стране приключений.Вып.1
А потом он услышит тонкий голос рядом, и это будет тля, которая скажет ему: «Здравствуйте, господин удав», и глаза тли будут гореть от восхищения.
Все это глупо — и то, что здесь говорилось, и то, что будет говориться; можно не обращать внимания и не дочитывать — какой толк? — мелкий холодный интерес, да. Но эта правда, как бы глупо это ни было, и как бы ни походило на нереальные события.
Червяк не поздоровается, он лишь кивнет тле, а она подползет поближе и спросит: «Господин удав, не могли бы вы мне помочь?» Примечательно, что он даже не расслышит, как она его называет, а если это и будет случаться, он будет съеживаться, вспоминая, что это не так.
«А что такое?» — спросит червяк и вопьется глазами тле в душу.
А вот какая история между тем случится в доме удава — к нему в гости придет волчонок. И удав обрадуется, потому что у него не будет внутренней причины пытать волчонка. Они сядут друг напротив друга, и удав спросит: «Ну, как дела, дружище?» — «Да ничего, — ответит волчонок. — А у тебя?»
На что удав вздохнет: «Да так, какая может быть жизнь у удава, давлю понемногу желающих, что мне остается делать».
И волчонок засмеется и спросит: «Не пойму, зачем это тебе надо?» — «Бог его знает, — ответит удав, — мне бы кто объяснил. Только что тут был червяк. Видел бы ты его физиономию; со смеху можно подавиться. Приходил, идиот, посоветоваться, как ему стать удавом». И волчонок захохочет, потому что он не червяк; волчонок смеет хохотать, даже если это не предусмотрено теми, кто определяет, когда и почему можно хохотать. И скажет: «А что, хорошая вы пара, вам самое время начать выступать в цирке». Удав усмехнется.
Когда он вспоминал червяка, он вспоминал, что он удав. Вообще он вспоминал, что он удав, когда видел или вспоминал червяков. И тогда все вокруг начинали казаться ему червяками.
И сейчас, присмотревшись к волчонку, удав увидит в нем что-то от червяка, и сожмет рот и еще глубже заглянет в волчонка, и волчонок вздрогнет и подастся назад. А потом улыбнется чему-то внутри себя, ответит удаву тем же прямым взглядом и спросит, сдерживая смех: «Что это ты так на меня смотришь?» — «Так, — опустит глаза удав, — показалось что-то».
В комнате на минуту воцарится тишина, словно они увидели что-то непристойное, а потом удав скажет: «Сдается мне, что тебе самая пора стать удавом». — «Мне? Удавом? — засмеется волчонок. — Зачем?».
Удав недовольно поморщится, как от глупости, и скажет: «Ты глуп, волчонок, ты пока не понимаешь, что на свете лучше и мудрей всего быть удавом. Но слушай меня внимательно, сейчас я расскажу тебе, как стать удавом». И волчонок опять рассмеется и скажет: «Да не нужно мне быть удавом. — И заколебавшись, добавит: — Мне хочется совсем другого».
«Да знаю я, чего тебе хочется, — скривится презрительно удав. — Я вижу тебя, как голого!» И тут волчонок ощерит клыки, и на загривке его вздыбится шерсть. «Ты, верно, путаешь меня с червяком, — крикнет он. — Нам в самом деле лучше общаться с себе подобными!» И вскочит с места и выйдет вон, а удав бросится за ним, опомнившись от своей галлюцинации, и крикнет вдогонку: «Постой, ты меня неправильно понял!» И вернется к себе и схватится за голову: «Господи, опять то же самое!»
Это будет, как там не крути.
А вот что случится на другой день, когда на пороге вновь появится червяк. А он непременно появится. Слушайте — непременно.
— Здравствуйте, господин удав, — скажет червяк, чувствуя, что ему вновь до ужаса охота извиваться и угодничать.
— Проходи, — ответит удав.
Он еще находится под впечатлением недавнего разговора с волчонком и своих чувств по поводу этого разговора, и сейчас, глядя на червяка, убеждает себя в том, что перед ним не червяк, а кто-то другой, и достойный человеческого обращения.
Червяк осторожно сядет на стул напротив удава.
— Ну, что нового, — спросит удав и поймает себя на бешеном желании добавить: «червяк».
— Ужасно, — ответит червяк. — Вчера я опять попал в историю.
— Какую историю? — спросит удав, пытаясь выглядеть заинтересованным.
— Ко мне обратилась тля с просьбой научить ее стать нетлей, я начал ей объяснять, она все кивала мне и восхищалась и удивлялась, как это просто, а потом засмеялась и сказала, что я червяк.
Удав расхохочется во все горло.
— Я был буквально в замешательстве, — подавленно скажет червяк. — Я всего лишь хотел ей помочь.
Удав вновь захохочет и не сможет остановиться.
А червяк будет сидеть, сцепив руки над брюхом, и на лице его застынет выражение абсолютной беспомощности и страдания, которое удав не расположен видеть в червяках.
— Вот что, — проговорит наконец удав. — Сейчас я буду рассказывать тебе, как стать удавом, а ты за это споешь мне и спляшешь.
— Конечно! — воскликнет червяк и застынет с почтением.
— Чтобы стать удавом, нужно… — начнет удав и будет говорить долго, и червяк не пропустит ни слова, а только будет вскакивать, когда его будет поражать очередная истина искусства быть удавом, и будет восклицать: «вот оно что!» и вновь будет садиться и бесконечно преданно смотреть на удава. Когда удав кончит, глаза червяка загорятся, как у гончей, спущенной на зайцев.
— Понял! — воскликнет он, подпрыгнув на стуле. — Как я этого не понимал раньше!
— Ну а теперь спляши и спой, как уговаривались, — усмехнется удав.
И червяк примется извиваться и петь, и через минуту удав остановит его:
— Довольно, — скажет он. — Можешь идти, сейчас у тебя такое лицо, как будто ты знаешь, что надо делать.
Червяк раскланяется и вприпрыжку пустится на улицу. Глаза его будут гореть по-прежнему, и все звери, попадающиеся ему навстречу, будут казаться ему ничтожными червяками.
А из окна будет выглядывать удав и беззвучно смеяться.
— Дурак, — вдруг скажет он с бешеной злобой. — Можно подумать, что я счастлив.
Он низко опустит голову и глухо, по-собачьи, завоет. Дверь раскроется, и в комнату вбежит худая усталая женщина. Она подойдет к удаву и крепко прижмет его голову к груди, а он обнимет ее и заплачет навзрыд, и она никак не сможет его успокоить, и только будет бережно гладить его волосы и шептать что-то ласковое.
А соседи подумают, что по-соседству плачет ребенок.
А где-то вдали по улице будет бежать червяк и радоваться, что скоро станет удавом, если уже не стал. «Тогда я приду к нему и скажу: „А пошел ты к черту!“» — украдкой подумает червяк и прибавит шагу.
Но этого, конечно, никогда не будет. Тут рассказывалось только о том, что случится. А то, чего не случится — какое нам до этого дело, если это не случится?
